Сью остановилась, сложила руки на груди и надулась, став очень похожей на обиженного хомячка. Том, напоследок показав сестре нос, юркнул в детскую. Элен ласково потрепала девочку по густым светлым волосам и сказала:
— И не расстраивайся так. Мальчики рождены быть сильнее девочек. Он будущий мужчина и этим всё сказано.
— И что, все мужчины такие хвастливые и наглые, как Том? — у Сью от изумления аж рот приоткрылся.
Элен так и прыснула от смеха, заставив девочку надуться ещё больше.
— Эй, смотри, лопнешь, глупышка! — Элен поставила ранцы и опустилась на одно колено, глядя на Сью снизу верх. Положила руки на ей плечи и сказала: — Ты знаешь, а ведь в чём-то ты и права. Мужчины, они такие, ну… Вырастишь и сама узнаешь, как много истины в твоих словах.
— А когда ты очень сильно злишься, ты ругаешься? — робко спросила Сью, хитренько потупив глазки.
— И ещё как, но тебе этого лучше не слышать, — доверительно сообщила Элен, подмигивая младшенькой Гиллрой. — Ладно, пошли догонять этого мелкого скунса, а то как бы он нам засаду не устроил!
В тот день, который во многом, как выяснилось впоследствии, оказался роковым, Элен узнала о себе одну немаловажную деталь. Она была трусихой и паникёршей. Причём трусихой законченной и возведённой в математическую степень. Однако её страх был бы весьма специфичен. Она испугалась. И испугалась настолько сильно, что ноги подкосились. Но Элен испугалась не за себя. Страх чуть не поглотил саму её суть, растворяя в водовороте паники и ужаса разум. Но то был страх за других. Точнее, за другого. Как бы там ни было, Элен поняла, что она чертовски сильно боится за жизни вверенных ей детей. То, что она испытала на рыночной площади, когда пули буквально свистели над её головой, ни в какое сравнение не шло с ужасом, что напал на неё за порогом детской комнаты в тот во многих отношениях примечательный день.
Первой в комнату залетела Сью. Девочка с разбегу бухнулась на свою постель, раскинув руки и ноги. Том в это время с очень загадочным и деловым видом копошился в своём уголке. Он уже избавился от верхней тёплой одежды и, сидя к двери спиной, что-то пристально изучал, полностью сосредоточившись на своём занятии.
Войдя вслед за Сью, Элен тут же прикрикнула, чтобы она сняла пальто и школьную форму. И только потом взгляд няньки обратился на занятого чем-то невидимым для её взора мальчика. Элен не могла видеть, что он делает, но слышала, как в руках Тома звякают какие-то стеклянные предметы. Звякают? Уж не умудрился ли этот несносный мерзавчик притащить в спальню битые стекляшки? На улице Шестерёнок, бывало, детишки собирали всякую битую стеклянную утварь, выбирая кусочки стекла за необычную форму и цвет… Обменивались ими. Но девушка сильно сомневалась, что Том, мальчик из богатой и обеспеченной семьи, будет возиться с осколками бутылок и ваз! Тут что-то другое.
— Сью, я кому сказала — быстренько встала, и переоделась. И не забудь повесить пальто в шкаф, — строго сказала Элен, направляясь к Тому.
Девочка с мученическим вздохом перевернулась на живот и жалобно пропищала:
— Ну, Элен, я ещё чуть-чуть полежу! Я так устала… Хорошо?
Сью Гиллрой считала смену одежды пустой и никчёмной тратой времени, которое можно пустить на более полезные дела.
— Том? Что ты там от меня прячешь? — Элен отвлеклась лишь на миг, и не увидела последних движений мальчика. — Если ты собираешься устроить на кровати свинарник, то предупреждаю сразу — один свин точно пострадает. Том?
Мальчик продолжал многозначительно и пугающе молчать. Да-да. Именно пугающе. Элен ощутила, как вверх по ногам и далее по спине пустилась вскачь лавина холодных кусающихся мурашек. Внизу живота заледенело, а сердце учащённо забилось. Бух-бух-бух! Элен облизнула пересохшие губы и решительно взяла маленького сорванца за плечо.
— Том? А ну прекрати немедленн…
Что удержало её от пронзительного вопля, Элен и сама не знала. Том всего лишь обернулся и посмотрел на неё. Том. Обычный мальчуган десяти лет, хорошенький и светловолосый. Открытое простодушное лицо, по-детски припухлые губы, россыпь едва заметных веснушек на носу, высокий лоб и глаза… Глаза Тома были стеклянными. Абсолютно пустыми и ничего не выражающими. В глазах Тома застыли два синих морозных полюса. Он смотрел на Элен своими изменившимися, страшными, начисто лишёнными разума глазами и молчал.
Сзади испуганно выдохнула Сью. Она тоже увидела новый взгляд брата. У девочки отвисла челюсть.
— То-о-ом, что с твоими глазами? — в голосе крохи сквозили неверие и страх. А ещё огромное недоумение, словно она не могла понять, как такое вообще возможно, что за несколько минут ясный и чистый взор мальчика затянулся пеленой бескрайнего отупения. Но Сью была всего-навсего девятилетней девочкой и мыслила иначе, нежели взрослый человек. Для неё всё представлялось хоть и пугающей, но игрой, в которой есть свои правила и которая рано или поздно заканчивается и всё возвращается на свои места.
Элен была взрослой девушкой. И испугалась совсем по-другому. По-взрослому. Так, как может испугаться человек, когда на его глазах с тем, кого он знает и любит, происходят воистину страшные и необъяснимые вещи. Элен отшатнулась, сделала несколько неверных шагов назад, затем её колени подогнулись, и она осела на пол, зажимая рот обеими ладошками и не отрываясь от жутких глаз Тома. Из груди девушки вырвался судорожный всхлип, она попыталась вздохнуть и не смогла. Страх захлестнул её сознание и передавил горло.
Том смотрел на неё глазами своего старшего брата Стефана. В этот пугающий до помутнения рассудка миг Элен поняла, что взгляды у них одинаковы… Один в один. Та же тоскливая безысходность и тупой взгляд ведомого на убой покорного бычка.
Глава 16
За те несколько секунд Элен словно прожила полжизни. Успела состариться и умереть, и вновь воскреснуть, когда всё-таки начала тяжело, с надрывами дышать. В горле пересохло, а все слова застряли где-то на уровне пищевода.
— Том, ты заболел? — Сью спрыгнула на пол и испуганно спряталась за спину стоящей на коленках няньки. — Том, это плохая игра! Нам совсем не смешно! Совсем. Я… Я всё расскажу маме!
И словно волшебная формула, одно только упоминание имени всемогущей миссис Гиллрой тут же чудесным образом подействовало на мальчика. Нет, его глаза остались такими же пустыми и вселяющими ужас, но он, по крайней мере, заговорил. И голос его звучал так же, как и всегда.
— Эй, не надо маме, ябеда! Да я пошутил только… Вы чего? Видели бы себя в зеркало!
Том попытался улыбнуться, но не смог. Вместо улыбки вышла кривая ухмылка. Его губы и подбородок внезапно задрожали, в уголках пустых глаз выступили слёзы.
— Да ладно, я же не знал, что вы так струхнёте… В гимназии вон никто так не испугался… Элен, что с тобой? Не бойся…
— Том, — наконец смогла выдавить Элен, вновь обретя способность дышать и говорить. Страх, ещё секунду назад доводивший её до безумия, потихоньку рассасывался, прячась на самом дне подсознания и недовольно ворча. — Том, ты понимаешь меня?
Мальчик вместо ответа подошёл к ним и присел рядышком, обхватил Элен за шею и горячо зашептал ей на ухо:
— Элен, прости, я и не думал, что ты так сильно испугаешься, честно. Не бойся, это скоро пройдёт. Я ещё прошлой ночью посэментировал…
— Поэкспериментировал, — как заторможённая поправила Элен. Она решительно отказывалась что-либо понимать и просто бессильно таращилась в стену за кроватью Тома.
— Ага… Это длится всего несколько минут. Если закапать по одной капельке в глаз. Наверно, если капнуть больше, то глаза изменятся надолго. Но я не стал…
Он испуганно замолк и отодвинулся, отведя взор в сторону. Элен взяла его лицо в ладони и медленно повернула к себе, заставив смотреть прямо на неё.
— Том, что случилось? Как ты сделал себе такие глаза? — Элен говорила тихо, но очень твёрдо. Она смотрела на него с гневно поджатыми губами и полным решимостью взглядом. И мальчик, как бы ему не было стыдно, не мог отвернуться. — Сейчас же, сию же минуту, ты мне расскажешь абсолютно всё, что мне нужно знать. Ничего не утаивая, в мельчайших подробностях. Ты не выйдешь из своей комнаты, пока я не буду знать, повторюсь, абсолютно всё. Рассказывай.
— Так, как мы рассказывали тебе про того мальчика? — сглотнув, уточнил Том, и не думая трепыхаться.
— И даже больше. Ты мне всё расскажешь. Я должна знать, почему у тебя сейчас такие же глаза, как у твоего старшего брата!
— Ой, — ошарашенно пискнула Сью. — А ведь и правда, у тебя же глаза стали, как у Стефана! Точь-в-точь такие ж чудные…
Том густо покраснел и понурил голову. Элен нутром почуяла, что сейчас услышит нечто, что ей совсем не понравится. И почему-то от осознания этого факта ей стало ещё страшней.
— Я не хотел… Так получилось… Ну, я случайно увидел эту коробку.
— Коробку⁈ — Элен показалось, что она ослышалась.
— Ага, — шмыгнул носом Том. — Коробка Стефана. Я случайно наткнулся на неё. Ну, и открыл. А там — это.
Не говоря ни слова, Элен поднялась с пола, прошла к двери и щёлкнула щеколдой. Двойнята наблюдали за ней. Сью взволновано покусывала губы, а Том смотрел безучастными мёртвыми глазами, хотя остальные мускулы его лица выдавали крайний испуг. Страх Элен невольно передался и мальчугану.
— Том, иди сюда, садись, — Элен опустилась на кровать Сью и похлопала рядом с собой.
Том послушно плюхнулся подле девушки. Сью проворно забралась на кровать и примостилась под бочком Элен, доверчиво прижимаясь к ней. Элен машинально приобняла девочку и выжидающе уставилась на её брата. Том смущённо заёрзал по покрывалу и прочистил горло.
— Ну, я и говорю, что всё вышло совершенно случайно! Я не хотел…
Мальчик начал рассказывать. Сначала неуверенно, запинаясь на каждом слове, словно боялся быть наказанным за откровенность, затем всё увереннее и живей. Отсеивая лишние фразы и непременные детские восклицания, Элен услышала очень странную и воистину прелюбопытную историю, которая, как ни прискорбно, дала намного больше вопросов, чем ответов.