…Минутная растерянность оказалась для Ахава роковой. Пока он с трудом адаптировался к иному, реальному восприятию мира и лихорадочно вспоминал, как ориентироваться в бою только с помощью приборов, робот-космолет успел нанести ответный удар. Содрогаясь от приступов агонии, «кит» развернулся к «Гелле» своим левым, менее пострадавшим бортом, и «плюнул». На космобот обрушился ураган пламени, глаза Ахава захлестнуло болью. От теплового удара старик потерял сознание и рухнул на стальной пол рубки.
Он очнулся, почувствовав, как по щекам ползут холодные капли. С трудом разлепив спекшиеся веки, он застонал: казалось, они сдирают роговицы с глазных яблок. Вокруг висела непроницаемая пелена тьмы и вспыхивали искры – но это были не звезды. Ахав подумал, что «плевок» кита ослепил его, но туман тут же стал рассеиваться. Он увидел встревоженные лица Ольмы и Илии под прозрачными масками шлемов. Рыбак пытался ободряюще улыбнуться, но из пересохшего рта вырвался лишь жалкий стон, еще сильнее напугав детей.
– Отец, тебе плохо, да? – тихо спросила Ольма. Глава девушки покраснели от слез, а вот Илия, к немалому удивлению Ахава, держался как подобает мужчине. Ни один мускул не дрогнул на его лице, глаза смотрели спокойно и сурово – похоже, мальчик осознавал, что на него сейчас легла вся ответственность за «Геллу» и ее экипаж.
– Ничего, дети, сейчас все пройдет, – прошептал Ахав, пытаясь встать. Ольма тут же подставила ему свое плечо, а сын протянул руку.
– Ничего, уже проходит. Кажется, я успел вовремя закрыть глаза, иначе дело было бы плохо…
Ольма и Илия облегченно переглянулись.
Через минуту Ахав уже стоял, чуть пошатываясь, у обзорного экрана и с удивлением рассматривал открывшуюся перед ним картину. В нескольких десятках метров от космобота висела необъятная туша чужака-звездолета. Отчетливо видны были все три его боевых палубы, подсвеченные носовыми огнями «Геллы». На них были заметны страшные разрушения – сотни разнокалиберных пушек, дотов, пусковых установок ракет были разбиты вдребезги, словно по ним прошелся удар могучего молота. Наружные люки распахнуты, будто экипаж разбегался в панике, не заботясь о герметичности корабля. На верхней палубе стояла решетчатая мачта радиомаяка: треснув пополам, она все-таки удерживала огромное параболическое зеркало антенны. Конечно же, не торпеды «Геллы» произвели на чужаке такой хаос – это была «памятка» о древних космических битвах.
– Кто… кто подбил секача? – глухо спросил рыбак, ощущая сильное головокружение. – Это ты, Ольма?
– Нет, отец. Это Илия! Когда мы почувствовали, что шхуна теряет управление, он побежал из арсенала в рубку и успел пустить последнюю торпеду киту в брюхо, не дав ему «плюнуть» второй раз. Если бы ты видел, как ловко брат загарпунил чужака магнитными тросами! Он молодец, верно?
– Да замолчи ты, трещотка! – раздраженно перебил сестру Илия. – Видишь, отцу плохо, и все равно лезешь со своими глупостями… Отец, иди в каюту и отдохни как следует. Я сам подежурю в рубке.
Старик с изумлением посмотрел на сына – и не узнал его. казалось, Илия даже ростом выше стал. За какой-то час он превратился из неуклюжего робкого подростка в знающего себе цену моряка.
– Вздор, я чувствую себя нормально! – тем не менее упрямо сказал он, презирая себя за проявленную перед детьми слабость. – Я останусь у штурвала, пока не издохну… Слушай, Илия, я никогда не учил тебя управлять шхуной – как же ты справился?
Мальчик пожал плечами. Время от времени он бросал взгляд на древний звездолет, и тогда в его глазах загорался странный огонек.
Ольма, улыбнувшись, объяснила отцу:
– Илия хочет побывать на секаче – ты не против? Брат думает, что как только он заберется внутрь кита, то сразу найдет библиотеку с древними книгами.
– Библиотеку? – возмущенно крикнул Ахав. – В жизни не слышал подобную чушь. Пусть инженеры на китобойне рыщут в его потрохах – нам, рыбакам, что до этого?
Илия испытующе взглянул на него – словно сомневался, стоит ли поверять отцу свои затаенные мысли.
– Пастырь однажды рассказал мне одну странную историю – только просил об этом помалкивать. Однажды в библиотеке Замка ему случайно попалась одна книга… это была история Войны. Пастырь успел лишь пролистать ее – тут же главный библиотекарь, спохватившись, вырвал ее из рук и бросил в пылающий камин. Главный библиотекарь умолял никому не рассказывать об этой книге – иначе, по его словам, им обоим угрожала страшная смерть…
– Что ты бормочешь? – возмущенно прервал его Ахав. – Какой хранитель, какая книга? Кит может очнуться в любую минуту, а он болтает о какой-то книге!
Илия покраснел и поднял глаза, в которых начинал разгораться огонек гнева. – Это была история Войны – но написанная не Верховным Магистров, как обычно, а одним из капитанов секача-звездолета. Пастырь не успел толком разобраться в ней – она была написана на древнем земном языке, но понял, что она совершенно по-другому рассказывала о начале боевых действий, чем всем известные легенды! Отец, я должен разобраться, где правда, а где ложь в этих легендах! Если я смогу забраться в брюхо кита…
Ахав, поморщившись, резко сказал:
– Хватит болтовни, Илия! Валяйте на корму и проверьте крепление магнитных тросов. Надо живо отбуксировать секача к Замку, а то не дай бог очнется…
Ольма озадаченно взглянула на брата и тихо сказала:
– Ничего не выйдет, отец… Когда кит «плюнул» в первый раз, он… Словом, он разбил все гироскопы.
Ахав замер – это худшее, что могло произойти. Даже без парусов у «Геллы» был шанс на спасение – используя многочисленные космические течения, можно было отойти подальше от секача и попытаться выйти из зоны радиопомех. Если удастся наладить связь с замком, то Управление, узнав о подбитом ките, немедленно вышлет им помощь. Но без гироскопов «Гелла» полностью потеряла ориентировку в пространстве. Стоит ей теперь сдвинуться с места, как морекосм начнет раскачиваться, словно качели, то вздымаясь вверх, то уходя вправо или влево на сорок, пятьдесят градусов! В таких условиях ни Ольма, ни Илия не смогут управлять судном – а он, ахав…Он был также бессилен. Космобот больше не был стабилизирован в космосе. Любая попытка вывести его на траекторию, ведущую к Полдии, вызовет лишь беспорядочное вращение корабля.
Старик старался не смотреть на растерянных детей. Он проклинал тот час, когда согласился взять их с собой в плавание. Теперь оставался лишь один шанс, безумный, невероятный шанс…
– что ж, надо уметь проигрывать, – глухо сказал он. – Видно, киты научились бороться с такими рыбаками, как мы. Раньше они после первого же выстрела снимали радиопомехи, а в последние год-два даже на китобойне ухитряются забивать шумами эфир. А тут еще отказали мои чертовы очки, и я беспомощен, как слепой котенок! Похоже, придется спускаться на спину секачу – вдруг найдем в его брюхе подходящее суденышко…
Ахав замолчал и угрю взглянул на огромную тушу звездолета, плывущую рядом с «Геллой». Как объяснить детям, что перед ними – древний боевой космолет? Ребята, согласно обычаю, снимали инверс-очки только перед сном, когда комнаты погружались в глубокую темноту. С детства в их сознании утвердилась нереальная, «фантомная» картина мира с необъятным морекосмом, далекими материками-планетами, островами-лунами, стадами морских животных… Для него же, Ахава, также как и для других стариков очки так и остались инструментом, хоть и полезным, но чуждым человеческому лицу. Сможет ли сейчас экипаж «Геллы» действовать сообща, если его члены видят мир по-разному? Сомнительно…
Но оказалось, он ошибся. Внезапно Илия рассмеялся и одним движением снял с себя очки – то же сделала, чуть поколебавшись, и Ольма.
– Сумасшедшие! – охнул отец. – Вы что, хотите тоже остаться слепыми?
Мальчик снисходительно улыбнулся и поправил на лице прозрачную дыхательную маску.
– Ты слишком надолго уходишь в море, отец, и совсем не знаешь, чем мы с Ольмой живем. Вот уже год, как мы вместе с другими ребятами из поселка учимся обходиться без очков. Ты думаешь, мы не знаем, что Замок построен не из каменных, обтянутых шкурами китов, а попросту сложен из таких же роботов-космолетов, как этот секач?
– Вы снимали очки? – ошеломленно спросил рыбак. – Зачем? Это же запрещено законом!
– Нас научил пастырь. Он сказал, что рыцари готовятся к решающей битве с Белым китом, и эта битва может стать для них гибельной. Нам, молодежи, нужно учиться жить в реальном мире, где нет ни Замка, ни Верховного Магистра, ни компьютеров – а только бездонный космос с мириадами звезд и планет… Мы – космические бродяги, верно?
– Выходит, что так, Илия…
– А если так – то нам ли бояться старого, дохлого звездолета?
Ольма неожиданно рассмеялась. Бормоча что-то под нос, старик достал из стоявшего в углу рубки металлического шкафа ящик с инструментами и молча последовал за детьми на палубу.
Через час они стояли на верхней палубе секача и растерянно оглядывались по сторонам. Даже Ахав не ожидал, что звездолет окажется столь велик, не меньше двухсот метров в диаметре. Солнце было загорожено корпусом космолета, и лишь тусклый свет Полдии, выглядывающей наполовину из-за стены пушечного дота, позволял Ахаву хоть как-то ориентироваться. Он редко видел китов вблизи без инверс-очков, и потому не сразу выбрал из десятков распахнутых люков нужный.
– Идите за мной! – сурово приказал он, столкнув с дороги ногой обломок пушечного лафета – здесь, в почти полной невесомости, это было сделать нетрудно. – Ольма, не отставай от меня ни на шаг! И ты, Илия, внимательно смотри по сторонам. Здесь полно автоматики – не хватало нам еще попасть под пулеметный обстрел! Сейчас мы попробуем спуститься в одну из пусковых шахт…
– Я понимаю, что ты задумал, отец! – взволнованно ответил Илия. – Пастор однажды давал почитать мне одну старую книгу. Там было описание и чертеж точно такого же звездолета. Это – трехпалубный линкор первого класса. У него, кажется, шесть пусковых шахт – в четырех находятся баллистические ракеты «космос-земля», а в остальных двух – космоботы десантных отрядов. Ты ищешь их, верно?