Боже милостивый, какой франтоватый мужчина. Один его вид заставлял ее сердце выделывать безумные кульбиты. Неужели он был таким красивым в субботу? Вряд ли.
– Мисс Бэкол, – с улыбкой поздоровался Лоу.
– Мистер Магнуссон, какой приятный сюрприз.
Он оглянулся через плечо в коридор, а потом подошел к столу, у которого она стояла.
– Правда? – прошептал он. Его глаза блестели от полускрытого заразительного веселья и хорошего настроения.
– Что «правда»?
– Мое неожиданное появление тебе приятно?
Она было улыбнулась, но пришлось подавить порыв.
– Наверное, правда.
Лоу и сам ослепительно ухмыльнулся. Хэдли затрепетала и прижала руку к животу, будто могла физически успокоиться.
– Зачем ты здесь?
– Твой отец оставил сообщение. У меня еще дела, поэтому я решил заскочить и поговорить с ним лично, а заодно… – Он осмотрел ее блузку и юбку. – Ну, заодно повидаться с тобой, – закончил он, хитро вскинув бровь.
Ее охватило жаркое молниеносное желание. Хэдли неловко переступила с ноги на ногу, стараясь размеренно дышать.
Лоу снова оглянулся через плечо и наклонился еще ближе.
– Мой приятель достанет список до завтра. Не хочешь ли встретиться за обедом и сверить его с рисунками наших каноп?
– Да, – выпалила она слишком охотно. Кашлянула и снова заговорила потише: – Да, можно договориться. Ладно, хорошо, разумеется, я могу с тобой встретиться.
О боже. Она лепечет как идиотка.
Дверь сотряс громкий удар – знак внимания ее коллеги Джорджа. Его раздражающее утреннее приветствие – оглушительный удар портфелем о дверной косяк. И Хэдли всегда подскакивала в кресле и испытывала искушение послать Мори в коридор, чтобы стукнуть шутника этим чертовым портфелем по голове.
– Кто это был, черт побери? – спросил Лоу.
– Моя самая большая ошибка, – ответила Хэдли, когда мисс Тилли зацокала на каблуках к ее кабинету.
Во время краткого разговора с доктором Бэколом, Лоу навесил ему лапши на уши о розысках перекладин. Он не только не упомянул об участии Хэдли, но также придумал совершенно другое направление поиска. Никакой поэзии, каноп, колумбария и Мрачного особняка. Лоу утверждал, что просто расшифровал набор символов и следовал туда, куда они вели. Бэкол был только рад позволить ему действовать самому. А Лоу с удовольствием взял бы себе его деньги.
Но в данный момент его больше интересовал молодой человек, который проходил мимо кабинета Хэдли. Она назвала его «ошибкой». Лоу собирался узнать точно, что она имела в виду.
После отчета доктору Бэколу, он прошел по лабиринту коридоров, пока в тихом уголке не отыскал проход в музей. Там же напротив находился маленький кабинет с табличкой рядом с открытой дверью: «Джордж Хьюстон». Лоу неспешно вошел.
Нужный ему человек прислонился к картотеке, глядя в зеркальце и расчесывая темные волосы. Сигарета свисала у него изо рта. Он был высок, но не дотягивал до Лоу. Чуть выше метра восьмидесяти. И его телосложение показывало, что Джордж просто день-деньской просиживал за столом, ничего не делая.
– Вы, наверное, мистер Хьюстон, – предположил Лоу.
– Совершенно верно. – Хьюстон опустил расческу и поднял голову. – О да, «золотой мальчик» доктора Бэкола. – Он сделал ударение на «мальчике» до того, как выпустить струйку дыма. – Могло быть и хуже. По крайней мере мне не придется подчиняться женщине.
– Мисс Бэкол говорила о вас.
Хьюстон прищурился.
– Правда? В связи с чем?
Лоу расслабился и небрежно пожал плечами, пытаясь заставить Джорджа потерять бдительность.
– Просто упомянула, что вы на нее работаете.
– На нее?
– С ней, – поправился Лоу, снова пожав плечами. – Не помню. Она не особо словоохотлива и ее сложно понять. Она не слишком эмоциональна.
Хьюстон усмехнулся.
– Нет, НБ совсем не обаяшка.
– Прошу прощения?
– Мы так ее называем: Невезучая Бэкол. Вы поймете, если станете тут работать. Она настоящее разрушительное торнадо. Где бы НБ ни появилась, стулья ломаются, книги падают, лампочки взрываются, а люди оказываются в больнице. Лучше бы вам держаться от нее подальше, потому что, если случится какое-то несчастье, то, можно не сомневаться, что дело в ее присутствии.
Лоу не рассчитывал на подобное, но если идиот выдает информацию как спущенная шина воздух, почему бы не воспользоваться?
– Неужели?
– Вы же были на вечеринке. Помните, как упала та люстра?
– Да, это было что-то.
Жаль, что под ней сидел Лоу, а не Хьюстон.
Хозяин кабинета покачал головой и стряхнул пепел с сигареты на пол, не обращая внимания на пепельницу на шкафчике.
– Клянусь богом, как только люстра рухнула, я тут же вспомнил о Хэдли. У нас прежде были надписи «Безопасность прежде всего», «Этот департамент проработал ▄ дней без несчастных случаев» – ну, знаете, те самые с черным квадратиком, в который записываешь количество этих самых дней? Мы нарисовали на нем буквы НБ и, когда что-то тут ломалось, тут же вспоминали ее.
Лоу притворился, что ему смешно. Проклятый надменный козел. Неудивительно, что Хэдли держится особняком. Если все здесь такие свиньи, хочется понадеяться, что она сломала все стулья в здании.
– Я учился с ней в колледже. Тогда она не была такой ужасной, но все также притягивала неприятности.
– В Стэнфорде? – спросил Лоу.
– Ага.
Лоу сопоставил замечание Хэдли и историю Хьюстона и сделал предположение:
– Она сказала, что некто в колледже был «ошибкой». Не вы ли?
– Ошибка? – Хьюстон усмехнулся и открыл верхний ящик картотечного шкафа. – А тогда ей понравилось. – Он хмыкнул. – По правде, она пришла ко мне. Предложила заплатить, чтобы я ее поимел.
Лоу на мгновение перестал притворяться.
– Без шуток, – сказал Хьюстон, будто они были лучшими друзьями. – Заявила, что если мужчина может платить проститутке за секс, то почему бы женщине не заплатить мужчине? У нее пунктик всегда контролировать ситуацию. А когда выходит из себя, пиши пропало. Она становится совершенно безумной. Ужасный характер.
Лоу хмыкнул, чувствуя, как гнев накатывает на него волнами.
Хьюстон перелистывал папки одной рукой, а другой вытащил сигарету.
– В общем, если она сказала, что это была ошибка, то сама виновата, что задрала юбку. Мне понравилось. Вы же видели ее попу? Есть за что под…
Ярость затмила здравый смысл, и Лоу сорвался. С рыком бросился на Хьюстона и резко закрыл ящик, прищемив ему пальцы. Послышался треск кости. Куратор заорал. Лоу отпустил ящик, и Хьюстон отпрянул, в ужасе разглядывая поврежденную кисть.
– Мои пальцы!
Ну да, сломаны минимум три, судя по тому, как странно они согнуты назад в костяшках. Ярко-красная кровь разлилась лужицей по ладони Джорджа, который заплакал от боли, строил гримасы и вопил.
– Тебя арестуют, безумец! – выдавил он между всхлипами.
– А вы не забыли, какая у меня фамилия? Слышали о моей семье? Давайте, попытайтесь реализовать свою угрозу. И только попробуйте рассказать всему музею, что поранились не сами.
До Джорджа дошло. Он ничего не ответил, просто отшатнулся и стал сильно дрожать, баюкая поврежденную руку.
Лоу надел шляпу и пошел к двери, пока люди стекались к кабинету Хьюстона. Следовало бы выскользнуть в коридор музея до того, как его заметят.
– И если позволите себе снова оскорблять Хэдли, одно только слово, и я сломаю вам не только пальцы.
Глава 16
На следующий день незадолго до полудня Хэдли села в трамвай. Так получалось быстрее, чем вызывать такси, поэтому она часто пользовалась общественным транспортом в обеденное время и была уверена, что отец ничего не заподозрит. Позвонил Лоу, сообщил, что получил список имен, и назначил встречу.
Пересев на другой трамвай, который, то заезжал, то выбирался из густого тумана, Хэдли добралась до Фишерменс-уорф и тут же заметила Лоу, возвышавшегося над торопящимися пешеходами на Джефферсон-стрит.
Они пошли друг к другу и встретились у газетного киоска. Хэдли дышала слишком учащенно, хоть сделала всего лишь десять шагов. Боже, почему она так рада видеть Лоу?
– Тебе удалось ускользнуть, – сказал он с довольным выражением лица, такой жутко красивый в длинном сине-сером пальто и шляпе в тон.
– Я бы не назвала это «ускользать». Просто сообщила мисс Тилли, что выйду на пару часов.
– Полуправда – лучшая ложь, – сострил Лоу. – Кушать хочешь?
– Очень.
– Я тоже. Поведу туда, где готовят чуть ли ни лучше всех в Сан-Франциско.
Хэдли рассматривала рыбацкие склады, хранилища лесоматериалов и лодки.
– Придется поверить тебе на слово. Там подают лимонный пирог?
Лоу расхохотался.
– Нет, но это место одно из моих любимых. Доверься мне, и вперед.
Идя по прогулочной аллее, Хэдли чувствовала острый запах океана. Ряд «жестянок Лиззи» и грузовиков доставки стоял у обочины по левую сторону, пока покрытые туманом траулеры и сейнеры качались на волнах Залива справа.
– Ты приехал на Лулу?
Лоу покачал головой.
– Меня подвез Бо.
– Знаешь, я тут думала, что случится, если ты поедешь на мотоцикле в дождь?
– Вымокну.
Хэдли прищурилась и улыбнулась.
– Как дела в офисе? – спросил Лоу.
– Стало тише, чем вчера.
– Да? А что случилось вчера?
Он изобразил саму невинность.
Хэдли подняла воротник шубы, прикрывая шею от холодного ветра.
– Мистера Хьюстона отвезли в больницу. Сегодня ходят слухи, что он отдыхает дома с четырьмя сломанными пальцами.
– Не может быть.
– Ты ведь ничего не знаешь о произошедшем?
– Впервые слышу, – весело ответил Лоу.
– Значит, это не тебя я видела, выбегающим через черный ход в музей.
– Ты же знаешь, что я никогда не бегаю через черный ход.
– Конечно. – Хэдли посмотрела на траулер, который, пыхтя, подплыл к берегу. – Джордж же ничего про меня не говорил?
– Этот болван? А кто станет его слушать? – Лоу поправил край своей шляпы. – Но советую тебе: когда займешь пост своего отца, первым делом уволь старину Джорджа Хьюстона.