Хэдли положила принесенные вещи на стол.
– Четвертый.
Лоу прищурился и рассмеялся.
– Какой интересный кот. А он лишился первых трех жизней до того, как стал твоим, или после?
– Это он выбрал меня, а теперь я не могу от него избавиться.
Хэдли хотела взять кота, но застыла в замешательстве, когда поняла, куда тянула руки.
– Тебе больно?
– Все хорошо.
– Лжец.
– А мы ведь уже выяснили этот неизменный факт. – Лоу застонал и опустил кота на пол. – Ладно, если хочешь знать правду, боль просто ужасна.
В это легко поверить, глядя на ожог. Какой кошмар. Предплечье левой руки сильно покраснело и покрылось волдырями.
Как ему, должно быть, больно!
– Боже мой! Хочешь аспирина или виски?
– И то, и другое.
Хэдли открутила пробку и налила скотча на два пальца.
– Будет забавно, если это выпивка, поставляемая твоим братом, – сказала она, протягивая несколько таблеток аспирина и бокал. Лоу осушил содержимое одним глотком и вернул ей пустой бокал.
– Не знал, что ты пьешь.
– Не пью. – Однако выпить не помешает, если придется любоваться на полуобнаженное тело. А еще касаться, чтобы оказать помощь. Хэдли налила себе немного и выпила залпом, вздрогнув от жгучей жидкости. Теплый солод опустился в желудок. – Время от времени меня мучает бессонница, и спиртное помогает. Хотя я стараюсь не пить перед тем, как что-то распилить.
Лоу невесело рассмеялся.
– Хотел бы я последовать твоему совету. Не скупись.
Она налила ему еще порцию и открыла баночку с мазью, пока он одним глотком осушил второй бокал.
– Лучше?
– Намного. Но у меня такое чувство, что ты это изменишь, – сказал он, разглядывая мазь на ее пальцах. – Будь нежной, медсестра Хэдли, не хотел бы я терять сознание.
– И не только ты. – Она встала на колени у кресла. Взглянула на его соски и окружающие их волоски медового цвета. Лучше поскорее все закончить. – Глубоко вдохни.
Когда он послушался указания, она смазала мазью ожог. Лоу дернулся, затем застыл и процедил через сжатые зубы:
– Твоя мебель прикреплена к полу.
Хэдли вздрогнула и зачерпнула еще мази.
– Да.
– Зеркало прибито к стене.
– Да.
– Люстры нет.
– Угу.
Она взяла еще мази, чувствуя приятное тепло скотча в желудке, вздохнула и начала свой рассказ.
Глава 20
Холодившей пальцы мазью Хэдли нежно покрыла ожог Лоу.
– Отец называет их духами Мори, тенями смерти. Они похожи на призраков, сотканных из дыма и полумрака. Понятия не имею, призраки ли эти создания, демоны или вообще что-то другое. Я унаследовала их от матери.
– Об этом проклятье говорил дух миссис Бэкол на сеансе Аиды?
Хэдли кивнула.
– Мори стали являться мне после ее смерти. Стоило выйти из себя, как они всплывали из-под пола и нападали на того, кто вызвал мое неудовольствие. Им нравится пользоваться подручными предметами, чтобы навредить: вещи из стекла, древесины и металла, то есть все, чем они могут управлять. Впервые они напали напрямую, когда я приказала им что-нибудь сделать с грифоном.
– Я так и знал, – прошептал Лоу.
Хэдли опустила глаза и отрезала ножницами квадратик марли.
– Папа утверждает, что мама не знала, откуда они взялись. Мори показались после поездки родителей в Египет. Какое-то странное проклятье мумии. Я их увидела только, когда они стали являться мне. Мори питаются негативными эмоциями. Стоит рассердиться, и я почти перестаю их контролировать. Суть духов трудно объяснить…
Хэдли села на пятки, пытаясь найти верные слова:
– Со мной они никак не связываются и ничего не говорят, но будто читают мои мысли, выбирают информацию и нападают. А еще я чувствую их энергию. Кажется, Мори голодны и желают причинить боль людям. Стоит дать слабину и выпустить их на свободу, они не остановятся, пока кого-нибудь не убьют.
Хэдли порадовалась, что Лоу не спрашивал, проверяла ли она эту теорию на практике.
– Значит, ты можешь ими как-то управлять? Ну надо же!
Он вздрогнул и зашипел, когда на ожог опустился клочок марли.
– Прости, – извинилась Хэдли. – Да, совсем немного. Я не посылала их сбросить люстру, если ты об этом. Мори… я предпочитаю считать их охотниками за головами. Мой разум дает им имя цели, а они делают все, чтобы ее уничтожить.
– А сейчас они здесь?
Она покачала головой.
– Помнишь, как Аида поясняла, что придется вызвать мою мать из-за завесы? У меня такое чувство, что Мори находятся в другом месте и приходят сюда, чтобы почувствовать мое эмоциональное состояние.
– И эти призраки – причина твоей фобии прикосновений.
Хэдли опустила руку.
– Когда мне было тринадцать, по соседству с нашим домом жила семья Прайс. К ним переехал кузен миссис Прайс. Он был сумасшедшим. Его арестовывали за растление детей, но обвинения сняли из-за какой-то мелочи.
Лоу молчал, и она продолжила:
– Отец приказал покрыть лаком полы на первом этаже. Открыли двери, проветривая помещения. Никто не заметил, как в дом зашел кузен миссис Прайс. Я как раз вылезла из ванны. – Хэдли глубоко вздохнула и выпалила все остальное, не давая себе струсить: – Он прижал меня к полу, я испугалась. Мори появились так быстро. Он был мерзок и безумен, а я в ужасе. Я и глазом не успела моргнуть, как духи заставили его поскользнуться на мокрой плитке, когда он пытался меня удержать. Мерзавец ударился головой о фарфоровую ванну и умер почти мгновенно.
– О, Хэдли, – сочувственно прошептал Лоу.
– Если честно, он сумел меня только повалить. Будь я обычной девочкой, все бы закончилось по-другому. Его смерть списали на несчастный случай. Ни мой отец, ни Прайсы не возражали.
– А чего им возражать? – отрезал Лоу. Хэдли не ожидала, что он так разозлится. – Если бы у нас был такой сосед, когда Астрид жила с нами, уверяю, мы бы такого не потерпели. Ни я, ни мой старший брат вовсе бы не раскаялись. И тебе не стоит себя изводить.
Хэдли попыталась пояснить.
– Мне не жаль содеянного, просто мой разум спутал тот страх с чувством вины, которое я испытала позднее. Я сознаю, в чем причина. Но понимать и изменить – большая разница.
– Попросить помощи – не значит проявить слабость.
– Скорее, дело в том, чтобы верить не только в кого-то, но и в себя.
– Скорее, если исправить одно, то и другое тоже придет в норму, – предположил Лоу с нежной улыбкой.
– Может быть.
Они надолго замолчали. Хэдли отрезала кусок бинта подлиннее и замотала руку Лоу, чтобы повязка держалась.
– А их видишь только ты? – спросил ее пациент.
– Прости?
– Я имею в виду Мори.
– Иногда встречаю того, кто может их видеть. Одна из моих служанок заметила и тут же уволилась. Испугалась до жути. Мой отец видел их до того, как ослеп. Ой, и Оливер Гинн заметил что-то на вечеринке.
Лоу проворчал:
– Денежный мешок?
– Он утверждает, что они зловредные духи, созданные Сетом.
– Египетским богом?
Хэдли кивнула.
– По легенде Сет собрал тени душ, чтобы устроить хаос в Загробном мире.
– А, шеуты.
– Ты знаешь этот миф?
– Ты же понимаешь, что у меня не только красивое лицо, – напомнил Лоу, и Хэдли невольно уставилась на его мускулистую грудь. Она отвернулась, чтобы закрепить повязку, а хитрец продолжил: – Рабочие Нубии на раскопках рассказывали истории о призраках, обращавшихся в черных псов, из-за которых путники пропадали в пустыне. Некоторые поговаривали, что псы-призраки сотканы из теней. Таких называли шеутами.
– Значит, Оливер не солгал?
– Оливер, – повторил Лоу, будто какое-то ругательство. – Ты говорила с ним об этом? Хэдли, что он для тебя значит?
Закончив с перевязкой, она встала.
– А можно спросить, что для тебя значит Руби?
– Я тебе уже говорил.
Она раздраженно бросила пластырь.
– Ты же сказал, что собираешься повести ее на танцы, а потом представил меня мистеру Троттеру под ее именем. Ты же периодически мне врешь. Как мне отличить правду от вымысла?
Лоу сжал ее руку. Хэдли дернулась и попыталась вырваться, но его хватка была стальной.
– Отпусти, мне больно. – На самом деле, все было не так уж плохо, но от паники мысли путались.
– Черт побери! Перестань сопротивляться и выслушай меня!
Хэдли изумилась, услышав раздражение в его голосе, и застыла, тяжело и прерывисто дыша.
– Ты права, – сказал он, чуть ослабляя хватку. – Я лгун, и мы оба это знаем. Но даже если бы это было не так, я никогда не стану подходящей тебе партией. Моя семья – иммигранты, я вырос в бедности и не принадлежу к твоему обществу, никогда не стану его частью, независимо от того, сколько денег и власти у Магнуссонов.
– Деньги и власть не всегда означают, что человек достоин доверия.
– И я не всегда вру. Давай заключим сделку, – продолжил Лоу уже спокойнее: – Помнишь, как мы стояли во дворе у зеркального пруда? Я сказал тебе правду о потере мизинца. Только тебе и никому другому. Я переживал, что женщин оттолкнет мое увечье, а ты ответила, что подходящая женщина не обратит внимания. Помнишь?
– Да.
Он обнял ее крепче.
– Понимаешь ли, у меня странное чувство, что ты можешь стать той самой подходящей женщиной. Той, кто не отшатнется от моего прикосновения.
От сильных эмоций у Хэдли перехватило горло.
– Видишь эту руку? – Он нежно сжал ее пальцы, привлекая внимания к шрамам на том месте, где когда-то был мизинец. – Я рассказал тогда правду о том, как лишился пальца, и с этих пор, всякий раз держа тебя за руку, можешь мне поверить, я тебе не вру. Веришь?
Хэдли с колотящимся сердцем подняла на него взгляд.
– Я постараюсь, мне хочется тебе верить.
– Я прошу лишь об этом. – Лоу прижал ее кисть к губам, поцеловал костяшки, отчего по руке побежали мурашки. Его голубые глаза прищурились с обезоруживающей проницательностью. – Теперь позволь мне доказать: я держу тебе за руку, так какую мне правду тебе поведать? Хочешь, поклянусь, что не расскажу никому о твоих тайнах? Я не проболтаюсь ни единой живой душе. Но ты уже это и так знаешь, иначе бы не призналась.