лученный от мамочки в пять лет. Травма у него, понимаешь ли! Я обхожусь дешевле психоаналитика.
– Почему ты не спишь?
– Бессонница. Это из-за ночной работы: организм перестал понимать, когда ему спать, когда бодрствовать.
Она снова принимается ожесточенно жевать жвачку. Он ложится. Проститутка подсаживается к нему.
– Видал этих уродов? Никогда не стала бы пить и ширяться. Где их самоуважение?
Рене показывает жестом, что хочет спать.
– Почему ты убил человека?
– Самооборона, – отвечает он уклончиво.
– Мне тоже иногда хочется убивать, тоже приходится обороняться, но до такого я еще не доходила. Всегда что-то останавливает.
Даст она мне поспать?
Она громко чавкает жвачкой.
– А вас, господин учитель истории, по ходу, ничего не остановило?
– Он был скинхедом, ему понадобились мои деньги. Он хотел пырнуть меня кинжалом. Теперь все это не важно, приговорят так приговорят. Все происходящее с нами нам же на благо. Мы сами выбираем, как жить. Колода на руках, как хочешь, так и ходи.
– В моей жизни одна неполадка – сон. Ужасно хочется уснуть. Может, как-то поможешь?
Попробовать ее загипнотизировать?
– А что, попытаюсь. Могу попробовать тебя загипнотизировать, хочешь?
– Я готова.
Надо делиться полученными дарами.
Он решает снова применить технику «3+1». Он уже сообразил, что к ней прибегают коммивояжеры, чтобы потенциальные клиенты не выставляли их за дверь.
– Закрой глаза.
Она опускает веки, но тут же опять поднимает.
– Ты не спрашивал, но все равно, меня зовут Сесилия.
Она растягивается на лавке.
– Теперь я тебя слушаю.
– Закрой глаза, дыши медленно.
Она подчиняется.
– Расслабься. При каждом вдохе ты чувствуешь все больше расслабления.
Молодая грудь медленно поднимается и опускается.
Три просьбы исполнены. Очередь четвертой.
– Приготовься уснуть. Сон будет долгим и целительным. Отличный сон, полный приятных сновидений. Представь место, где тебе хорошо, где все навевает сон. Выбери свою любимую обстановку: пляж, горы, сад.
Она корчит рожу и открывает глаза.
– Не пойдет, я представила морду моего бывшего, он, знаешь ли, меня поколачивал.
– Извини.
– Ладно, чего там. Все равно спасибо. Приятного отдыха. Спокойной ночи, я больше тебя не потревожу.
По крайней мере, я попытался. Теперь я знаю, что гипноз не универсален.
«Мнемозина». История гипноза
Древнейшие следы применения гипноза обнаружены в шумерской цивилизации, им более 3500 лет.
Шумеры называли эту практику «врачеванием словами». Они описывали три уровня погружения больного в гипноз, расслабляющие, а потом исцеляющие его.
У египтян были «храмы сна», где жрецы шептали на ухо спящим пациентам.
Позже Сократ, прозванный «усыпляющим души», словесно погружал своих учеников в глубочайшие слои их подсознания.
Во времена Людовика XVI австрийский врач Франц Антон Месмер, практиковавший в Париже, устраивал пациентам коллективные сеансы и имел большой успех в салонах. Он верил в некую универсальную влагу, благодаря которой люди взаимодействуют как между собой, так и с остальным живым миром. По его теории причиной болезней была плохая циркуляция этой влаги. Таким способом он врачевал композиторов Моцарта, Гайдна, Глюка, маркиза де Лафайета. В 1784 году Людовик XVI назначил для изучения метода Месмера две комиссии из членов Королевской академии наук. Обе заключили, что он шарлатан, пользующий наивностью своих пациентов.
Только в 1870 году врач Жан Мартен Шарко, заведующий отделением в больнице Сальпетриер, снова прибег к этому методу в научных целях, для лечения эпилепсии и истерии. Работы Шарко получили признание у коллег. Среди его учеников был Зигмунд Фрейд, понявший, что гипноз – не способ исцеления, зато полезный инструмент диагностики.
В 1890 году русский ученый Иван Павлов открыл принцип условного рефлекса, связь между внешним стимулированием и физиологической реакцией.
Наибольшей известностью пользуется опыт над собаками, у которых происходит слюноотделение по звонку, ассоциирующемуся с кормлением: это и есть знаменитый рефлекс Павлова.
Спустя двадцать лет американец Милтон Эриксон предложит смягченный вид гипноза – самогипноз. Так пациенту предложат лечиться самому. Гипнотизеру останется только функция сопровождения.
Первая ночь в каталажке проходит лучше, чем Рене мог предположить. Просыпается он от храпа Сесилии, заглушающего храп пьяницы. Надзиратель отпирает дверь камеры.
Рене Толедано? К вам посетитель.
Он встает и идет за человеком в форме в кабинет лейтенанта Разиэля. Там сидит женщина.
– Элоди! Что ты здесь делаешь?
Они обнимаются.
– Сказано тебе, я друг, я никогда не брошу тебя в беде, Рене.
– Ты пришла меня освободить?
– Нет, перевести в психиатрическую лечебницу. Я предприняла необходимые шаги и добилась результата.
Он непонимающе расширяет глаза. Она показывает жестом, что все под контролем и что он должен ей довериться. Они выходят, сопровождаемые полицейскими. Остается дождаться у выхода машины, которая заберет Рене.
– Одна моя подруга детства – адвокат, – объясняет ему Элоди. – Я позвонила ей и все рассказала: что ты не можешь нести ответственность, потому что травмирован неудачным гипнотическим сеансом. Мы стали вместе искать выход. Она нашла судью, согласившуюся выслушать ее аргументы. Ее предложение – не сажать тебя в тюрьму, а понаблюдать за тобой в медицинском учреждении.
– И судья с ней согласилась?
– Сначала она поговорила со мной. Я подробно рассказала, что произошло в «Ящике Пандоры». Она потребовала дополнительного расследования. Адвокат предоставила ей видеозапись из зала, твой сеанс гипноза. На ней отлично видно, что ты в истерике, кричишь, бежишь с баржи, как черт от ладана. Она заключила, что ты находился «под воздействием». Выдвинута версия психического потрясения. Суда не избежать, но на нем нетрудно будет настоять на том, что ты действовал в невменяемом состоянии. До суда ты будешь находиться в психиатрической больнице, там тебя постараются вылечить.
– Что за больница? Святой Анны?
– Марселя Пруста. Эта новая сверхсовременная лечебница, ее специализация – нарушения памяти. Ты будешь под надзором, но другая моя знакомая – она как раз там работает – постарается, чтобы тебе уделили особое внимание.
– Что там будут со мной делать? Подвергнут психологическому исследованию, чтобы понять, могу ли я контролировать свои действия?
Элоди старается отвечать самым бодрым тоном:
– Там устранят произошедший у тебя психический сбой. Сотрут так потрясшие тебя ложные военные воспоминания и весь остальной бред. После этого ты станешь таким, как раньше. Ты выздоровеешь.
Эта перспектива вдохновляет его меньше, чем она ожидала. Тем не менее он не сопротивляется, когда полицейский сажает его в машину, где уже сидят двое в форме. При помощи сирены машина продирается сквозь парижские пробки.
Прохожие медленно бредут по серому городу, поливаемые дождем, под раскрытыми зонтами, похожими на черные цветы.
Что гласит формула Геба? Что все происходит с нами для нашего же блага. Что ж, проверим.
– Расскажу вам хороший анекдот.
Такие вступления не предвещают ничего хорошего.
– Уверен, вам понравится.
Сомневаюсь.
– Жена просит мужа вынести вечером мусор. В двери квартиры внизу он видит красавицу соседку, босиком, в халате. Та окликает его: «У меня в ванной перегорела лампочка, не поможете?» Он меняет лампочку. Она в знак благодарности наливает ему рюмку, потом сбрасывает халат, остается голой и манит его в спальню. Они до изнеможения занимаются любовью, после чего он засыпает. Проснувшись, он в ужасе видит, что прошло два часа, просит у женщины синюю тушь для глаз и мажет ею пальцы. Жена встречает его у двери: «Издеваешься? Два часа на вынос мусора? Где ты пропадал?» Он отвечает: «Внизу меня подстерегла соседка в халате, она попросила поменять ей лампочку, потом мы выпили, она скинула халат, мы занялись любовью, она меня замучила, ну, я и уснул». Жена хватает его за руку. «Что за сказки? Думаешь, я слепая? У тебя все руки в синем мелу. Опять гонял с дружками в бильярд!»
Мужчина в белом халате сам смеется над своим анекдотом.
Золотые правила юмора: 1) не предупреждать, что будет смешно; 2) в конце не смеяться; 3) не говорить, что было смешно. Что за психиатр, не знакомый с азами психологии?
Рене не может оторвать взгляд от таблички на кармане белого халата: «Доктор Максимилиан Шоб».
Где-то я уже слышал эту фамилию.
За спиной врача полки, на них колбы с плавающими в желтоватой жидкости человеческими мозгами. В полицейском участке, даже в камере для задержанных, окна были без решеток, а здесь окна зарешечены, да как!
– Сами видите, в правду порой невозможно поверить, а правдолюбцы чаще всего слывут лжецами.
Кому вы это рассказываете…
– Уверен, когда вы сообщили в полиции вашу «истинную» версию событий, вам не поверили. Действительность настолько безумна, что ее невозможно принять за правду. В действительности все парадоксально: родители не любят своих детей, солдаты не любят войну, полицейские – гангстеры, преподаватели – невежды, политики думают только об обогащении, психоаналитики – неврастеники, психиатры – сами психи. Скажешь – никто не поверит.
«А еще регрессивные гипнотизерши сами ни разу не бывали в своих прошлых жизнях», – мысленно дополняет Рене этот список оксюморонов.
– Поэтому мы, «серьезные» психиатры, пытаемся, шаря в джунглях человеческого разума, отличить там правду ото лжи. Я часто помогаю полицейским на допросах. Самое удивительное, что иногда подозреваемые так убеждают себя в собственной лжи, что даже детекторы оказываются бесполезными.