— Вот здесь лежала фанера, — сказал Стейвер, указывая на участок земли. Лишенная растительности земля провалилась примерно на фут по сравнению с покрытой травой областью вокруг. — Она прикрывала глубокую яму, добрых три фута, но половина ее была засыпана.
— Будь я проклят, кто-то положил кого-то в эту могилу. — Дюфур сделал шаг к яме, но Конор остановил его.
— Прошу вас не подходить ближе, — предупредил Конор.
Это было возможное место преступления, поэтому Конор сделал фотографии на свой Айфон, позвонил в участок и попросил выслать группу по расследованию особо тяжких преступлений. Ожидая прибытия криминалистов, Конор взял показания у Стейвера и Дюфура.
Они расположились в здании клуба в кожаных креслах у большого камина, сложенного из плитняка. Одна стена целиком была увешана оленьими рогами с медными табличками, на которых указывались вид животного и имя члена клуба, подстрелившего его. Еще висело несколько старинных черно-белых фотографий мужчин в смокингах, крупный план «Форда Т» в оттенке сепии и два размытых снимка вроде бы одной и той же машины на заснеженной дороге и перед массивным готическим каменным зданием.
— А чья это машина? — спросил Конор, наклоняясь ближе.
— Одного из основателей, — ответил Стейвер. — Зебедайи Коффина. Эта земля принадлежала его семье. Фотография на снегу сделана здесь, по дороге в клуб. В то время они занимались сельским хозяйством на этой земле.
— Ну, не сами, конечно, — вставил Дюфур. — Коффины наняли каких-то бедолаг, чтобы те доили коров. А хозяева жили в этом доме, — добавил он и указал на фото каменного здания.
— Поблизости? — спросил Конор.
— У воды, — ответил Стейвер. — Их поместье называется так же, как и этот клуб. Богатеям вечно нужно давать названия всем своим владениям. Самый старший брат Коффинов все еще владеет им.
— Он и его жена останавливаются там, когда не живут в других своих домах, — сказал Дюфур. — В Сан-Франциско, Сент-Бартсе, Колорадо. Когда их здесь нет, смотрители присматривают за домом. У нас здесь полно наследников основателей. Стоило бы поблагодарить их за это, верно? За то, что проявили предусмотрительность и основали этот клуб.
На другой стене на деревянных дощечках висели форель и окунь и несколько вышитых шелковыми нитками надписей в рамках, в том числе: «Заряжать торопись, а стрелять не спеши»; «Пусть лучше осудят 12, чем понесут 6»; «Если вы носите пистолет, люди могут назвать вас параноиком. Какая чушь! У вас же есть пистолет, о чем вам ещё беспокоиться?»
Конор уставился на надписи. Он уже видел подобные высказывания раньше. Совсем недавно — на стене кабинета в доме семьи, где шестилетний сын нашел заряженный пистолет в ящике стола своего отца и проделал дыру в груди трехлетней сестры во время игры в прятки.
— Вторая поправка, — сказал Стейвер, проследив за взглядом Конора. — Оружейная мудрость. Они были вышиты женщиной, которая является членом этого клуба.
— Оружие не убивает людей, — добавил Дюфур. — Люди убивают людей.
«А шестилетки убивают трехлеток», — подумал Конор.
— Вы можете назвать более конкретную дату, когда впервые увидели ту яму? — спросил Конор.
— Дайте-ка проверю, — сказал Стейвер, просматривая календарь на своем телефоне. — Это был выходной. Я помню, как мы с Джимми проверяли кроличьи норки, и я торопился, потому что была моя очередь забирать детей. Но моя бывшая морочила мне голову, заявив, что я не смогу забрать их раньше пяти из-за вечеринки по случаю дня рождения. Вот только не могу вспомнить, чей день рождения. Кажется, одного из их кузенов.
— Точно, — проговорил Дюфур. — Ты так злился.
— Нашел, — сообщил Стейвер, поднимая глаза. — Пятого апреля.
— Хорошо, — произнес Конор, записав эту информацию. — А когда приезжала эта компания адвокатов?
— А об этом нам придется спросить Эла, он отвечает за членство в клубе и время от времени занимается сдачей в аренду этого места. Но сегодня его нет, — сообщил Стейвер. — И там были не только адвокаты. А еще бизнесмены и тому подобные. Белые воротнички.
— Вы можете дать мне номер Эла? — спросил Конор.
— Он у меня как раз здесь записан, — сказал Стейвер и прочитал вслух.
— Вы упомянули Блэк-Холл. Они были именно оттуда?
— Где-то из тех мест, — ответил Дюфур. — Именно так мы со Стави связали все это с женщиной Чейз.
— Как назывался тот клуб?
— Черт, что-то не припомню, — ответил Стейвер. — Никогда о нем не слышал, но в названии было что-то особенное. Помню, что оно мне понравилось.
— Один из них должен был быть членом нашего клуба или быть знакомым с одним из членов, потому что мы — закрытый клуб, — сообщил Дюфур.
— И у каждого должны были быть соответствующие лицензии и разрешения, — добавил Стейвер. — Эл перепроверил бы это.
— Ясно, — произнес Конор. — Скажите, я смогу взять список членов клуба у Эла?
— Черт возьми, есть идея получше, — сказал Стейвер, поднимаясь с мягкого кресла. — У нас имеется список прямо тут. — Мужчина подошел к доске объявлений, достал лист бумаги и протянул его Конору. — Мы — маленький клуб. И так как не хотим истощать ресурсы охотничьих и рыболовных угодий, количество членов клуба ограничено. Это часть нашего устава. Основатели планировали это именно так.
Конор просмотрел список с примерно тридцатью именами. Он остановился на Уэйде Локвуде.
— Мог Локвуд быть тем членом клуба, который привез эту компанию сюда? — спросил Конор.
— Вполне возможно, — ответил Стейвер. — Он — отличный мужик. Любит это место, определенно привозит гостей, любит похвастаться клубом.
Дальше в списке было еще одно знакомое имя: Нил Коффин.
— А что насчет него? — спросил Конор, указывая на его имя.
— По сравнению с Уэйдом, он больше держится особняком, — сказал Стейвер. — Он и его брат, Макс, обычно приезжают вместе.
— Они — главные аристократы Рейвенскрэга, — сказал Дюфур и усмехнулся. — Правнуки Зебедайи. Их семья берет свое начало где-то со времен «Мэйфлауэра»[10], когда англичане приехали в Северную Америку со своими мушкетами. Им ведь нужен был охотничий клуб? Вот старина Зеб и кучка его приятелей и основали здесь такой.
— Жена Нила — фанатка йоги, — продолжил свой рассказ Дюфур. — Придет на рождественскую вечеринку и начинает слюной брызгать на охотничьи надписи и трофеи. Такая зануда. Моя жена типа: «Милочка, не нравится, так и нечего сюда приезжать. Мы же уважаем ваш образ жизни, так и вы уважайте наш». Но вы же понимаете, что на самом деле мы ничего не можем ей сказать, потому что она — Коффин. Как я уже говорил, они же тут элита.
— Верно, потому что они потомки Зеба, — произнес Конор.
— День недели! — воскликнул Стейвер.
— Что простите? — переспросил Конор.
— Название их клуба. Что-то связанное с субботой.
— Не с субботой, — возразил Дюфур. — Если бы речь шла о маленькой радости в выходные, тогда было бы логично. Это был понедельник. Кто радуется понедельнику?
— Клуб «Последний понедельник»? — спросил Конор.
— В точку, — произнес Стейвер. — Именно он.
Прибыла группа по расследованию особо тяжких преступлений. Конор поблагодарил Стейвера и Дюфура за их показания и пообещал связаться с ними, если понадобится дополнительная информация. После чего попросил их снять цепь, перекрывавшую въезд на грунтовую дорогу, ведущую к рыболовному пруду. Конор поехал в микроавтобусе, показывая водителю путь к наполовину засыпанной яме в форме могилы.
Команда криминалистов оградила место предполагаемого преступления и начала обыскивать высокую траву и влажную землю вокруг пруда. Эксперты в защитных белых комбинезонах медленно вынимали грунт, просеивая относительно мягкую, недавно вскопанную землю со всей тщательностью археологических раскопок.
Когда криминалисты добрались до дна, где земля была твердой и влажной, они не нашли тела. Мешков с известью тоже не было, только брезент лежал на холодной земле. Конор присмотрелся к парусине, ему показалось, что он увидел отпечатки следов, и присел, чтобы рассмотреть их поближе. Действительно, это были отпечатки обуви в слое грязи и отвердевшего белого вещества. Подошвы ботинок оставили характерный повторяющийся волнообразный рисунок — тонкие и извилистые параллельные линии.
Конор сфотографировал отпечатки на свой телефон, затем жестом подозвал экспертов, чтобы те сфотографировали, определили размер/тип обуви и взяли образцы. У него возникло ощущение, что он знает, какими будут выводы: топ-сайдеры[11] и известняк. Его брат носил водонепроницаемые мокасины с точно таким же волнистым рисунком — рифленая резиновая подошва предназначалась для сцепления со скользкой и мокрой палубой, чтобы владелец не соскользнул за борт.
А известняк, как и цемент, имел тенденцию затвердевать. Даже сырая земля не могла это предотвратить. Люди полагали, что использование негашеной извести ускоряет разложение тел, но на самом деле она сохраняет их. Известь препятствует разложению, появлению гнилостного запаха, который привлекает насекомых и животных. В некотором смысле Стейвер и Дюфур могли быть правы — эта яма была вырыта для хранения трупов животных и охотничьей добычи.
Но Конор так не считал.
Брезент был расстелен очень аккуратно, и небольшое количество негашеной извести просыпалось из мешков, которые видели эти двое. Лодочник — тот, кто носил топ-сайдеры — стоял в этой яме, подготавливая ее в качестве могилы. Все это время яма ждала тело.
«Клэр», — подумал Конор. И снова связь: водонепроницаемые мокасины и брелок для ключей из пенопласта, который нашли в ливневой канализации вместе с другими предметами, связанными с ее исчезновением. Связь вела к «Салли Би».
Дэн Бенсон был членом клуба «Последний понедельник». Конор подумал, не был ли он вместе с другими, кто в марте приезжал в заповедник Рейвенскрэга на охоту на индейку. Он мог бы найти безлюдное место, место для захоронения. Две мертвые жены. Неужели Гриффин и Дэн сговорились убить Клэр и Салли? Или Гриффин вынудил Дэна убить Клэр? И в свою очередь, Дэн устроил так, что Гриффин или кто-то, связанный с ним, взорвали «Салли Би» вместе его женой на борту?