Совет был хорош. Недолгое общение с архивариусом это подтверждало, Скиф вообще знал людей намного лучше. И не только людей – знал он и туннели, и поверхность. Максиму действительно захотелось когда-нибудь отправиться с ним в путь за товаром. Когда-нибудь. И еще показалось, что Крушинин сумел объяснить что-то важное. Нет, Скиф тоже прав: сидят в Полисе на книжках своих, слова ученые говорят, людям непонятные, а толку никакого. А знать хотелось! Чем больше нового узнавал – тем шире отодвигался горизонт, к которому стремился ум. Знание и в самом деле несло свет, чем ярче разгорался огонек, куда будто дрова подбрасывали, тем дальше отодвигалась тьма, скрывающая тайны. Сказка о звезде, недолго служившей людям, крепко запала в душу, Максим крутил притчу в уме и так и этак, бился над секретом, зашифрованным в ней, как послание… И не разгадал.
Скучающий Скиф прислонил ухо к железной двери и слушал туннель. Тот отвечал лишь привычными шорохами, потрескиванием свода и стуком капель воды в близком к реке сыроватом туннеле.
– Пока сидим. Жопой чую, засада там. Народу на Киевской много, хватит все известные им туннели облазить. Потом за неизвестные примутся. Но где-то здесь туннель будет перекрыт, пока на Смоленскую не сообщат и оттуда настоящие спецы не приедут, рано или поздно это случится обязательно. Ждем дрезину. И надо вслед за ней проскочить, пока Орден за поиски не принялся всерьез.
– Орден? Это кто?
– А это такие ребята, которых запертой подсобкой не проведешь! Они нас сразу найдут и выковыряют, как тушняк из консервной банки. Причем возможно, что и в виде мясца, когда дверь взорвут.
– И как ты собрался их обойти? – не понял Максим.
– Сначала мы им на хвост сядем, пока они на Киевскую двинут вместе с поисковой группой. Потом подождем, когда они в туннели вернутся со своими более подробными планами всех коммуникаций и своим умением там ориентироваться. Пока нас ищут по ту сторону, мы уже успеем уйти вперед. Так что не спи, Макс, слушай, что по ту сторону творится. А вот я посплю, не один час тебя тут в темноте дожидался.
В туннеле было тихо, тоже хотелось подремать, но нужно было обдумать план Скифа. Кажущийся то слишком простым, то слишком сложным, он тоже цеплял что-то в голове. Нужно время опережать противника хотя бы на один шаг. А что он сам? Только догонял кого-то, искал по уже давно остывшему следу. Вели вперед то воля смотрящего, то проклятая бумажка, сожженная в старом здании Генштаба, то сумасшедшие идеи Липенко. И воспоминания о давно погибшем отце. Как же он все время оказывался в прошлом? Терялся в нем, порой путая с действительностью, и пытался им жить? Скиф, даже во сне настороженный и готовый вскочить при малейшем шорохе, жил совсем не так, свободный от чужих приказов, свободный, как птица. Или как летучая мышь во тьме, но все равно способная летать.
Сидя на полу, он сразу ощутил вибрацию, потом где-то рядом прогрохотала мотодрезина, кроме звука двигателя и стука колес, Максим ничего не услышал, будто она проехала пустая, без людей. Скиф уже открыл глаза, хоть и не двигался. Потом скользнул к двери и отодвинул с замочной скважины какую-то хитрую защелку.
– Что-то они быстро, даже пожрать не успели. Линяем отсюда, я покажу, куда.
Дверь так же бесшумно открылась, в туннеле еще держался запах сгоревшего дизтоплива. Максим не услышал ни звука. Скиф тем временем запер тайник:
– Пускай поковыряются с замком, время потратят. Из-за тебя, Макс, схрон засветил! Теперь дверь сломают и помещение, скорее всего, займут, ну да ладно. Пойдем, только помни, что я тебя в рабство купил!
– А предлагал партнером…
– Потерпишь, все равно одни убытки от тебя.
Выбравшись в туннель, Скиф прошел немного вперед, убедившись, что их не поджидают, и подал знак Максиму догонять. Тот прокрался вдоль стены на свет фонаря, повернутого к полу. Обшаривать лучом окрестности они не рискнули, да и незачем было: знаток местности пробежал до ближайшей сбойки и нырнул туда. Максим последовал за ним. Ход продолжался и вел к узкой лесенке наверх, ржавая решетчатая дверь оставалась открытой, пол истоптан свежими следами.
– Тут уже искали, как видишь. Это был самый легкий способ сбежать, потому-то им я и не воспользовался.
– Догнали бы?
– Скорее всего. Там наверх надо лезть долго, в общем, сам сейчас увидишь.
Подъем по узкой шахте за сломанным вентилятором действительно легким не показался. Скобы проржавели настолько, что цепляться за них и ставить ногу приходилось с большой осторожностью. Скиф лез первым, не только показывая дорогу, но и потому что более тяжелый Максим мог свалиться прямо на него, сбросив вниз. Поднявшись еще на десяток метров, он оглянулся. Парень неторопливо взбирался по железной лестнице, и не думая падать. В спешке мог и грохнуться, решил контрабандист, а предстояло еще открыть дверь наверху. Он быстро добрался до узкой площадки и протянул руку Максиму.
– Залезай и берись за «штурвал».
Небольшая гермодверь, одна из бесчисленного множества подобных, предназначенная для блокирования воздуховодов от внешней пыли, когда-то закрылась автоматически, теперь только большим усилием можно было сдвинуть ее с места. Скиф обычно справлялся и один, только вот никогда не оказывался с этой стороны, в шахте… Тянуть на себя полтонны металла, чтобы захлопнуть лаз, было полегче благодаря надежным сохранившимся в целости петлям. А получится ли толкнуть? В этом он не был уверен, но выбора не осталось: снизу послышались голоса. Они сумели опередить поисковую группу лишь на несколько минут. И скоро эту шахту проверят, как и все остальные лазейки туннеля, стоило только глянуть сюда с фонарем, и глазам предстали бы две зависшие над краем задницы. Это и беспокоило. Не задницы, конечно, а отсутствие опоры. Максим налег на дверь, нащупывая ногой осыпающийся бетон.
– Тихо!
Мелкие камешки полетели вниз, загремев в трубе, как кирпичи. Скиф уперся спиной в край проема и помогал толкать тяжелую створку. Она все-таки сдвинулась и начала открываться, Максим просунул в щель руку, отжимая дверь, как рычагом, и через несколько секунд уже можно было выбраться. Стараясь не шуметь, они закрыли герму за собой, отгородившись от преследователей, и снова огляделись.
– Я тут обычно внутрь захожу, когда на этом берегу реки оказываюсь. Через туннель-то удобнее, чем через технические помещения лазать.
– Опасно? – поинтересовался Максим.
– Ну, не то чтобы… Просто делать там нечего. Сам увидишь.
Скиф вел его какими-то переходами, иногда разыгрывая из себя экскурсовода:
– У них перед Смоленской-синей блокпост на трехсотом метре, наглухо туннель перегорожен, никто пройти не может, кроме своих, потому даже я не знаю, что на станции творится. Думаю, руководство Арбатской Конфедерации там отсиживается в случае чего. Да и черт с ними!
Технических туннелей здесь было больше, чем Максим мог представить, в следующий они долго спускались по нормальной для разнообразия лестнице, рядом слышался гул какого-то механизма. Скиф объяснил, что рядом с рекой приходится постоянно откачивать воду. Под ногами действительно хлюпала мутная жижа, кое-где превращаясь в ручьи до колена. Куда уходила вода, не знал никто, наверное, стекала в самые адские глубины, если действительно под разведанными и обжитыми туннелями располагались нижние секретные уровни, про которые ходили невероятные слухи. Жить между скрытыми туннелями, которые человеческое воображение населило призраками, и кишащей монстрами поверхностью было страшновато, потому Максим не забивал себе голову лишними сплетнями, хотя и факты не радовали.
Пробравшись под рекой по сухим, надежно герметизированным ходам, они снова попали в затопленный коридор, низкая насквозь ржавая гермодверь в конце этой кишки была открыта и сорвана с одной петли, вода журча переливалась через порог.
– Местная достопримечательность, – отозвался бредущий впереди Скиф, – Долина Гейзеров. Подтекает и бьет фонтанами из стен здесь неслабо, как до сих пор Киевские не затопило обе и разом?..
Макс шел следом, морщась от непрерывно капающей на лицо и за шиворот воды. Влага сочилась, порой выбиваясь тонкой струйкой почти из каждой трещины на стенах, стекала на пол-желоб, собираясь в ручьи. Водовороты у сливных решеток взбивали пену, кружа невесть откуда взявшийся мусор.
Штукатурка на стенах отсырела и покрылась плесенью, облупившаяся изоляция труб пушилась мхом и лишайниками, из которых местами выступали большие вентили, похожие на цветы. Проложенные людьми коммуникации постепенно становились частью живущего своей жизнью подземного мира…
Они шли подтопленными туннелями уже довольно долго, ноги в промокших насквозь ботинках ломило, Максим продрог и кутался в куртку, стараясь не стучать зубами, но холод и воздух, пропитанный влагой, вытягивали тепло. Усталость постепенно ложилась на плечи большим мешком, в который с каждым шагом чья-то «добрая» рука подкладывала камни. Механически переставляя ноги, он ориентировался на фигуру бредущего впереди Скифа – ему тоже было не сладко.
В правую ногу что-то упруго ударилось. Заметив в отблеске фонаря нечто продолговатое, Макс, подняв фонтан брызг, отпрыгнул к противоположной стене, рефлекторно шаря по карманам в поисках пистолета.
– Чего шумишь? – поинтересовался Скиф, провожая лучом фонаря раздутый труп, почти в метр, крысы. – Задремал на ходу? Бывает.
– Да, вот… задумался, – покраснел Макс чувствуя себя идиотом.
– Ничо, Максимус, уже скоро. Гляди по сторонам, не спи, мало ли… – Скиф поскреб заросший подбородок, жирно чем-то щелкнул меж пальцев и пошел дальше.
Насос гудел все ближе, туннель закончился, упершись в закуток, освещенный тускло-желтой лампочкой.
– Кто тут ходит? – раздался недовольный голос. Из-за переплетения труб вышел человек, держа в одной руке тряпку, а в другой пистолет, – кого еще принесло?
– Заблудились, на станцию идем, – бодро ответил Скиф, даже не попытавшись достать свое оружие. Максим решил, что и здесь обойдется взяткой, но не тут-то было.