Уильям Кронон, ученый-эколог и автор книги Changes in the Land («Изменения Земли»), довел соображения Карсон до их нелогичного конца: «Нетрудно прийти к выводу, что единственный способ для человека жить естественно на Земле — это последовать за охотниками-собирателями обратно в пустынный рай и отказаться от всего, что дала нам цивилизация. Если природа умирает, потому что мы входим в нее, то единственный способ спасти природу — убить себя». Биолог Айра Болдуин говорил примерно об этом же: «Современное сельское хозяйство и современное здравоохранение, более того, современная цивилизация не могли бы существовать, если бы не постоянная война с возвращением истинного баланса природы». Карсон никогда не видела это в таком свете, настаивая на мире, которого не существовало. «У фермеров никогда не возникало проблем с насекомыми, пока условия ведения сельского хозяйства были более примитивными», — писала она, игнорируя тот факт, что ранние земледельческие общества страдали от болезней, передаваемых насекомыми, и голода, ими же вызванного.
В 2006 году Всемирная организация здравоохранения, осознав ошибку, изменила свою позицию по отношению к ДДТ, больше не поддаваясь политическому давлению с целью запретить его. Директор Глобальной программы по борьбе с малярией доктор Арата Кочи объявил о новой политике 15 сентября: «Я поинтересовался у всех своих сотрудников. Я опросил экспертов по малярии во всем мире, действительно ли мы используем все возможные средства для борьбы с этой болезнью. Стало очевидно, что это не так. Мы не применяли одно мощное оружие против малярии. Борясь за спасение жизни почти миллиона детей в год, большинство из которых проживает в Африке, весь мир все еще сомневался, нужно ли обрабатывать внутренние помещения домов и хижин инсектицидами, особенно высокоэффективным, известным как дихлордифенилтрихлорэтан, или ДДТ». Клуб Сьерра поддержал Кочи. Система действий в отношении пестицидов этого не сделала.
На протяжении более 30 лет странам, где случались эпидемии малярии, отказывали в использовании этого жизненно важного химиката. Несмотря на то что существуют альтернативы и некоторые из них используются, ни одно химическое вещество не оказалось столь же дешевым, долго действующим и эффективным, как ДДТ. В результате миллионы людей, в основном дети, погибли напрасно.
Сторонники Карсон услышали эту критику. Они утверждали, что, если бы Рэйчел Карсон прожила дольше, никогда не стала бы пропагандировать запрет ДДТ. Более того, в Silent Spring она писала: «Я не утверждаю, что химические пестициды ни в коем случае нельзя использовать». Но она была убеждена, что ДДТ вызывал лейкемию, заболевания печени, врожденные дефекты, преждевременные роды и целый ряд хронических заболеваний. Влиятельный писатель не может, с одной стороны, говорить, что ДДТ провоцирует лейкемию (которая в 1962 году была смертным приговором), и, с другой стороны, ожидать, что результатом будет не полный запрет на химическое вещество, а что-то еще.
«Вопрос в том, может ли цивилизация вести упорную войну за жизнь, не разрушая себя и не теряя права называться цивилизованной», — писала Рэйчел Карсон в Silent Spring. Роджер Майнерс, соавтор книги «Безмолвная весна 50 лет спустя: ложные кризисы Рэйчел Карсон», возразил: «Общество, которое по причине возможных негативных последствий тормозит новые технологии, способные уменьшить голод и болезни, то есть, по сути, выпускает из рук реальную синицу ради гипотетического журавля в небе, не должно ли быть лишено права называться цивилизованным?»
Вывод из ситуации с Рэйчел Карсон и запретом ДДТ снова приводит нас к уже затронутой теме: все дело в данных. Но есть и два новых урока, которые нужно извлечь.
Когда чиновники из Агентства по охране окружающей среды принимали решение о запрете ДДТ, они располагали двумя наборами данных. Один из них представлял собой отчет на 9000 страниц, который подготовили более ста экспертов в области химии, токсикологии, сельского хозяйства и гигиены окружающей среды и который включал сотни графиков и цифр. В нем говорилось, что ДДТ не убивал птиц, не губил рыб и не вызывал хронических заболеваний у людей. Этот отчет навевал скуку, но был довольно точен.
Другим источником доказательств была сама книга: Silent Spring Рэйчел Карсон — красиво написанная история с библейским подтекстом, заставляющая сердце биться чаще. Но, в отличие от доклада экспертов, в ней содержалось мало данных и много неподтвержденных историй из жизни. Например, чтобы доказать, что орлы умирают от ДДТ, Карсон полагалась на выводы бывшего банкира из Флориды, для которого наблюдение за птицами было просто хобби. В конце концов, решение Агентства по охране окружающей среды запретить пестицид не было основано на цифрах; оно базировалось на страхе и ложной информации.
История Карсон преподносит нам еще один урок. В XVI веке швейцарский врач и философ Парацельс сказал: «Что яд, а что лекарство — определяет доза». Когда Рэйчел Карсон написала «Безмолвную весну», она рассчитывала на менталитет активистов 1960-х годов — молодых, энергичных и настроенных на общественный интерес. Основной посыл книги заключался в том, что человеческая деятельность разрушает окружающую среду, и он был верен. Благодаря Рэйчел мы стали более внимательны к нашему влиянию на планету. К несчастью, Карсон породила точку зрения полного неприятия. Из книги следовало предположение, что любое вещество, вредное в какой-то концентрации или дозировке, должно быть совсем запрещено. Если большие количества ДДТ (подобно тем, которые используются в сельском хозяйстве) потенциально вредны, то следует избегать даже малых доз (например, тех, что применяются для предотвращения укусов комаров). В некотором смысле Рэйчел Карсон была одним из первых сторонников принципа предосторожности. Но, как мы увидим в заключительной главе на примере с программами скрининга рака, осторожность нужно проявлять с осторожностью.
Глава 7. Нобелевская лихорадка
Погибели предшествует гордость, и падению — надменность.
За свои многомиллиардные заработки все производители витаминов сегодня должны быть благодарны одному ученому и нобелевскому лауреату, который, выйдя за пределы своих научных интересов, заставил нас поверить, что прием большого количества витаминных добавок поможет улучшить здоровье, жить дольше и лучше. Хотя на самом деле они только увеличивают риск возникновения рака и сердечных заболеваний.
Лайнус Полинг был гением. В 1931 году он опубликовал статью в Journal of the American Chemical Society под названием «Природа химической связи»[48]. На тот момент химики уже описали два разных типа связей: ионная (образованная за счет электростатического притяжения разноименно заряженных ионов) и ковалентная (возникающая за счет образования общей пары электронов). Полинг утверждал, что связи необязательно должны быть того или другого вида, существует и промежуточный вариант. Это была новая и весьма скандальная теория и первая попытка объединить квантовую физику с химией. Описание химических связей Полинга было настолько новым и передовым для того времени, что редактор журнала с трудом нашел эксперта, обладающего достаточными знаниями для написания рецензии. «Слишком сложно для меня», — сказал Альберт Эйнштейн.
За эту работу Лайнус Полинг, как самый выдающийся химик в США, получил премию Ленгмюра и был выбран в Национальную академию наук, то есть удостоен, пожалуй, наивысшей награды со стороны своих коллег. Он стал штатным профессором в Калифорнийском техническом университете — самом престижном научно-техническом университете мира. Полингу исполнилось тогда 30 лет, и это было только начало.
В 1949 году Лайнус опубликовал работу в журнале Science под названием «Серповидноклеточная анемия: молекулярная болезнь». В то время ученые уже знали, что люди с этим заболеванием страдали от мучительной боли, когда эритроциты из плотных округлых дисков превращались в тонкие узкие серпы. Но причина этого была неизвестна. Полинг показал, что гемоглобин — молекула, содержащаяся в эритроцитах и способная разносить по организму кислород из легких, — у пациентов с серповидноклеточной болезнью имеет несколько иной электрический заряд. Это был первый случай, когда ученый описал молекулярную основу болезни, положив таким образом начало молекулярной биологии.
В 1951 году Полинг опубликовал статью в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences под названием «Структура белка». В этот раз он снова прыгнул выше головы, под стать Эйнштейну, и показал, что молекулы белка укладываются друг на друга в повторяющиеся узоры. На момент публикации ученые знали, что белки состоят из ряда связанных аминокислот, но не представляли трехмерного изображения белка. А Полингу это удалось. Одна из белковых структур, описанных им, называется альфа-спиралью (α-спираль), и это открытие позволило Джеймсу Уотсону и Фрэнсису Крику разгадать структуру ДНК: то был прообраз Вселенной.
В 1954 году Лайнус Полинг получил Нобелевскую премию по химии за изучение химической связи и структуры белка.
Полинг вел активную жизнь не только в лаборатории: в 1950–60-е годы он был одним из ведущих борцов за мир. Участвовал в движении против атомной бомбы и убеждал правительство признать, что ядерная радиация разрушает структуру человеческой ДНК. Благодаря его усилиям было подписано первое соглашение на запрет испытаний ядерного оружия. После этого ученый получил вторую Нобелевскую премию — мира. Лайнус стал первым (и пока единственным) человеком в истории, получившим две Нобелевские премии за личные достижения. В 1961 году его портрет как величайшего ученого появился на обложке журнала Time.
Затем, в середине 60-х годов XX века, Лайнус Полинг рухнул с научного олимпа.
Те, кто лично знал Полинга