– Это всё так огорчительно. Я только свыклась с мыслью… в смысле, он так и не успел надеть костюмчик Чарли Чаплина. Пришлось долго вывязывать маленькие усики и…
– Оставьте его со мной, – сказал Марио, выводя её за плечо. – Я посмотрю, что с ним, и дам вам знать. Может, он в коме? Я проверю, могут ли большие ящерицы впадать в кому.
– Как вы думаете, что происходит? – кивая, спросила миссис Хатчисон сквозь слёзы.
– Понятия не имею, – ответил Марио и заморгал на солнышке, но тут снова звякнул колокольчик. – Я займусь расследованием. А пока до свидания.
Порыв ветра из двери сорвал одно из объявлений, и ветеринар наклонился его поднять. Вот только прикрепить обратно сразу не смог: доска объявлений, где обычно висела пара буклетов о корме для домашних животных, была усеяна рукописными заметками. Практически везде говорилось о пропаже кошки.
Дверь снова открылась.
– Как только смогу, миссис Хатчи, обещаю… о…
– Я принёс своего попугая, – сообщил заплаканный мужчина в комбинезоне.
Марио посмотрел через плечо на посетителя и увидел целую очередь людей, сжимающих клетки и ящики.
– Ах. Минутку, народ, сначала я должен осмотреть это животное. Пожалуйста, пройдите в зону ожидания, и я скоро вас приму.
В помещение набилась толпа, и Марио решил отнести игуану в хирургию.
– Столько мёртвых питомцев, Мистер Милах, и, боюсь, ты не исключение, – произнёс ветеринар, аккуратно поправляя хвост ящерицы. – Такой же мёртвый, как наш приятель мистер Баркли, а он…
Марио застыл на пороге операционной.
Тележка была пуста, резиновая простыня кучей валялась на полу.
Баркли пропал.
Марио присел, разглядывая цепочку влажных следов от лап, а ящик в его руке вдруг стал раскачиваться.
36. Фургон
– Еле ушли, – произнёс Аркл, цепляясь дрожащими руками за подголовник. – Видели, как он бежал? Видели его глаза?
– Да, – тихо ответила Хэдли. – И такое чувство, что до сих пор вижу. Как если на солнце посмотреть.
Все вспомнили глаза Барнаби и поёжились.
– Где ты научилась водить? – спросил Сеп.
– Папа выучил, – отозвалась Лэмб. – Я работала на комбайне с десяти лет. На ферме нужно трудиться. И мне повезло, что я умею водить машину.
– Разве все на острове знают, что это грузовик твоего отца? – спросил Сеп, прежде чем Лэмб успела ответить.
– Они просто машут грузовику, – сказала она. – Не видят, кто внутри.
Сеп заметил, как сильно Лэмб теперь походила на мать. С его места вообще казалось, что за рулём сама миссис Ламберт.
Они ехали по узкой лесной дороге, выложенной битым камнем, и шины оставляли на поверхности следы вроде бороздок на старом стуле. По обе стороны свисали наполненные звуками ветви: кричали птицы, шелестел ветер, блеяли прячущиеся в зарослях козы и пищали белки, текучими стрелами бегая по коре. В пикапе пахло грибами и затхлостью.
– Что вы принесёте в жертву? – спросил Сеп.
– У меня есть ручка с троллем, которой я писала в дневнике, – ответила Хэдли. – Это ближе всего к прошлому подношению.
– Я захватил будильник, – сказал Мак. – Он всё равно сегодня перестал работать.
Аркл поднял пластиковый пакет.
– Рвотные стрекозы. Вы сами всё видели.
– Я взял из дома Лэмб другого медведя, – сказал Сеп.
– А ты, Лэмб? – позвала Хэдли.
– Я тоже кое-что принесу, – проворчала та, поправляя платок на запястье.
Некоторое время ребята ехали молча, наблюдая за проносящимися мимо деревьями и размышляя о том, что им предстоит.
– Я бы с удовольствием водил комбайн, – задумчиво сказал Мак, гоняя во рту жевательную резинку. Желваки на челюсти выпирали, как мячи для гольфа. – В детстве у меня был трактор. Можно было сесть на него и кататься по саду.
– Господи, Золотой Мальчик, какая увлекательная история. Бьюсь об заклад, по ней бы сняли блестящий фильм. Пожалуйста, – Аркл откинулся назад и погладил подбородок, – расскажи мне побольше о своих любимых детских игрушках.
– Ну тебя.
– Нет! – крикнул Аркл, хлопнув его по руке. – Я только что выплюнул гигантских насекомых! И все мы видели, как медведь Сепа бегает при чёртовом свете дня! Это дерьмо становится слишком реальным; хватит болтать о своём проклятом тракторе!
– Я думала, мы прибили Барнаби, когда уезжали, – заметила Хэдли.
Сепу показалось, что она придвинулась к нему ближе, чем того требовало заднее сиденье. Хотя нет, быть того не может.
Они почти приехали. Деревья опустели, и мир стал тихим и неподвижным.
– А он взял и сел – зомби-медведь! – воскликнул Аркл. – Нужно отрезать ему голову или вышибить мозги. Хотя… у него ж нет мозгов. И как же нам тогда его убить?
– Так же, как я убью того, кто нарушил чёртовы правила, но боится признаться, – прорычала Лэмб. – На. Куски. Порву.
– Думаю, должно сработать, – одобрил Аркл. – Никто не хочет сознаться?
– Стойте! – воскликнул Сеп. – А почему это непременно кто-то из нас? Разве не мог посторонний человек найти ящик и забрать подношения? Думаете, нам бы тогда ничего не было?
– Может, ты и прав, – неохотно признала Лэмб, ударила по тормозам, включила заднюю передачу и принялась крутить большой руль.
– Значит, никто из нас не виноват, – довольно подытожил Аркл. – Так, возьмите и наденьте. – И раздал всем по квадрату фольги.
– Ты серьёзно? – спросила Лэмб, свернула свой в комок и кинула в лоб Арклу. – Отвали.
– Я, наверное, тоже воздержусь, Даррен, – сказала Хэдли.
Сеп вернул фольгу Арклу.
– Да, не думаю, что это будет иметь значение. Теперь мы можем исключить влияние кометы.
– Но… – начал Аркл.
Мак вынул изо рта розовый комок жевательной резинки и завернул её в фольгу.
– С тобой всё в порядке? – спросил Сеп.
Мак моргнул.
– Ага, – ответил он, – а что?
– Просто… ты как-то вообще не волнуешься. Происходит столько странного, кажется, что ящик пытается нам навредить. И ты следующий. Почему ты так спокоен?
Мак посмотрел на него без всякого выражения, затем улыбнулся.
– Я волнуюсь. Просто ещё есть хочу.
Лэмб выдернула ключи из зажигания, и большой грузовик резко замолк.
В повисшей тишине Сеп осознал, насколько успокаивал их двигатель, насколько поддерживал звук цивилизации и дома. Без него они внезапно оказались брошены на произвол судьбы за много миль от людей в огромном лесном океане, так, что и не докричаться.
И направлялись прямиком к ящику для жертвоприношений.
Он вытер грязь со своего окна.
– Мы рядом с хижиной егеря?
– Ага, – указала в нужную сторону Лэмб. – Роксбург. Он живёт там, на краю оврага.
– Жуть как боязно, – признался Аркл. – Помните, как туда угодил отряд скаутов и они потом съели друг друга?
– Это глупые страшилки, придурки. Но места здесь опасные, как и сам Роксбург. Нам нужно остерегаться егеря – ящик находится на его земле.
Хэдли наклонилась через Сепа, давя своим весом на его руку.
– О боже, – сказала она. – Он нелюдимый и странный. А ещё сидел в тюрьме.
– Откуда ты знаешь?
– Птицы. У него на руках татуировки в виде ласточек. Явно сидел.
– Тюрьма – это тебе не молодёжный клуб, – возразил Аркл. – Там не проставляют штамп на руку, чтобы ты могла вернуться. Для этого тебе нужно украсть ещё хлеба. Или ещё кого-то убить. Вот, – добавил он, шаря в кармане, – я забыл вам сказать, ребята, у мистера Бейли в портфеле была записка, где говорилось, что именно Роксбург нашёл старую Сороку после нападения.
– Миссис Магуайр знает Роксбурга? – спросила Лэмб.
– По всей видимости, да. Но я считаю, что это он на неё и напал.
– Вот зачем ты это сказал? – возмутился Мак.
Они вышли на полуденный зной; грузовик пощёлкивал, остывая, а солнце превращало тени ребят в диски у их ног. Аркл включил счётчик Гейгера, и тот начал медленно тикать.
– Что он делает? – спросил Мак, вытирая лоб.
– Понятия не имею, – ответил Аркл, скомкав свою шапочку. – Спроси Сепа.
– Зачем ты вообще его притащил? – удивилась Лэмб. – Он нам не поможет.
Аркл постучал костяшкой по циферблату.
– Как знать.
Они ушли в лес, оставив свет позади.
– Раньше было так жарко? – спросил Сеп через несколько минут; его джинсы уже позеленели от повсеместной плесени. – Всё кажется таким тесным. Больно двигаться.
Аркл снял куртку, его голые руки были невероятно бледными. Счётчик продолжал монотонно тикать, и Аркл снова постучал пальцем по циферблату.
– Не думаю.
– Ты такой хилый, – заметила Лэмб, обливаясь по́том.
– Ага, для этого и нужна предсезонная подготовка, – вставил Мак.
– Хорошая реклама, – отозвался Аркл. – Занимайтесь футболом: там вы сможете тусоваться с придурками, бегать и уставать.
– Ты сейчас меня придурком назвал? – уточнил Мак.
Аркл привалился к испещрённому мхом и лишайником стволу и на миг задумался.
– Вроде того. – Он переложил счётчик в другую руку. – Боже, вы только посмотрите на мои кроссовки.
– Да кому какое дело до твоих глупых кроссовок…
– Моих новых кроссовок. Мамочке дело есть. Надо было надеть старые убитые, как умняша Сеп.
– Это моя лучшая пара, – возмутился тот.
– Знаю, чувак, – ухмыльнулся Аркл. – Эй, а что скажешь насчёт того дневника, Макки? Польстило самолюбию?
– Заткнись, – оборвала Хэдли, глянув на Сепа, а Мак покраснел.
Сеп всматривался сквозь грязь и листья, почти не дыша и прислушиваясь к шороху и царапанью существ в кустах. Лес заполонили камни и корни, лужи воняли на жаре, а воздух кишел насекомыми. Он почесал глухое ухо. Опухшие каналы – и гнилой зуб, к которому они вели, – вновь чувствовали себя прекрасно. Интересно, насколько далеко сейчас Барнаби, после того как Лэмб так быстро и так долго их везла?
– Мы почти пришли, – сказала Хэдли и замахала руками, угодив в паутину. – Я не… я плохо себя чувствую.
– Тебе нужно отдохнуть? – забеспокоился Сеп.
Она покачала головой, затем пошла дальше, подчёркнуто выпрямив