Пока они добрались до ворот, сирены стали громче.
Сеп посмотрел вниз на город. Прилив подступал, вода плотно окружала остров. Отсюда бухта казалась острой и вытянутой, словно клешня.
Он повернул к лесной тропинке, и небо прорезала кривая розовая вилка молнии. Ребята застыли.
– Во время бури опасно находиться рядом с деревьями, – сказала Хэдли.
– Оставаться здесь тоже опасно, – отозвался Сеп, кивнул остальным и поехал вперёд, готовый сразиться с болью в ноге и во рту, лишь бы привести их к ящику.
Внезапно древесина разлетелась на части.
Сначала он подумал, что случился обвал, и страх пронзил его сердце – но потом Сеп увидел клешни и оцепенел от ужаса.
– Бежим! – крикнул он, заработал педалями и устремился вниз с холма, прочь от батальона крабов, а затем повернулся и увидел, что остальные последовали его примеру, даже Аркл уносится прочь под звон колокольчика. Все, кроме Хэдли.
Её цепь соскользнула. Она слезла со своего велосипеда и поставила раму между собой и крабами, сжимая в руках Эллиот.
Сеп резко затормозил, спрыгнул и побежал на орду, пинками отбрасывая их ужасные конечности.
– Сеп! – крикнула Хэдли, пятясь по тропинке.
Сирены звучали ближе, почти у подножия холма.
Сеп подбежал к ней, схватил её велосипед и двинул ближайшего краба. Тот отступил, вскидывая клешни, словно занесённые для удара клинки.
– Если мы оттесним их, они будут отступать! – крикнул Сеп.
Он выставил велосипед вперёд, прикрывая им спины, создавая безопасный барьер между собой и чудовищами.
– Сеп! – крикнул Аркл. – Ты как? Выручил Хэдли?
– Всё в порядке! – ответил Сеп, продвигаясь ещё на шаг. – Мы выходим!
– Торопись! Полиция – твоя мама – уже почти здесь! Я вижу огни!
– Мы почти на вершине, – с трудом произнёс Сеп. – По моей команде беги.
Хэдли кивнула, прижимая к груди собаку.
– Беги!
Сеп оттолкнул велосипедом многочисленные шипы крабов и обернулся, наблюдая, как Хэдли промчалась мимо последнего чудища, но когда пошёл за ней, то почувствовал – ногу почему-то тянет, и обнаружил, что джинсы зацепились за цепь.
Первый краб порезал Сепу подбородок. Второй – руку. Третий выдернул прядь волос. Сеп слышал только щелчки их клешней и далёкие крики Хэдли; чудища обрушилась на него, и в нос ударил сильный запах моря.
Он стиснул зубы, ожидая, что твари вот-вот перережут ему горло, и подумал о своей маме. Как она приедет на своей патрульной машине и найдёт его, окровавленного, изорванного и неподвижного.
Но затем что-то ещё возникло рядом, что-то маленькое и сильное с рычанием пронеслось мимо Сепа; и он схватился за густой тёплый мех лисы, своей лисы. Бесстрашная хищница прыгнула между ним и крабами, стараясь тяпнуть их панцири и ноги.
Сеп ухватился за неё, поднялся на колени и схватил следующую клешню, которая нацелилась в его сторону.
Та резко щёлкнула, отрубив кончик указательного пальца.
Сеп взревел, разорвал клешню пополам, затем поднял краба и замахнулся им на остальных.
Но когда смог вырваться на свободу, то увидел, что чудища теперь теснятся вокруг его лисы, их клешни уже впились в её шерсть. Лиса прыгнула один раз, а затем упала.
– Нет! – крикнул он.
Хэдли схватила его.
– Сирены, Сеп, нам пора!
Сеп отвернулся, зажав уши, а твари разорвали его лису на части.
Хэдли уложила Эллиот в розовую корзину Аркла, а сама запрыгнула позади Сепа. Они снова помчались вперёд, и слёзы текли по лицу Сепа, пока он ехал прочь от мигающих синих огней за деревья.
52. Операционная
Они далеко заехали в полосу деревьев, что вела к лесу. Дождь заливал всё вокруг, насыщая воздух ароматами земли и дерева, а камни пахли сланцем и мхом.
– Подожди, – сказал Сеп, останавливаясь. – А что насчёт Марио?
– А что с ним? – крикнула Лэмб через плечо.
– Я только что понял – мы оставили его с умирающим животным.
Аркл позвенел рядом с Сепом.
– И что? Он ветеринар.
– Разве ты не видишь? На нас всё время нападают мёртвые животные – что, если олень умрёт, а затем воскреснет? Марио окажется там в ловушке!
Хэдли ойкнула.
– Мне нужно его предупредить, – сказал Сеп, вытирая лоб. Кровь из отрубленного пальца текла по его лицу.
– Чёрт возьми! – воскликнул Аркл. – Ты как?
– Ага… – Сеп медленно моргнул. – Но мне, наверное, нужно закрыть рану, пока я не потерял сознание. Я могу наложить повязку в операционной.
– Пойдёшь один?
– Я не буду один – там же Марио. Я встречусь с вами на опушке леса, прямо перед ущельем.
Ребята выглядели встревоженными.
– Хочешь, схожу с тобой? – вызвался Аркл. – На случай, если ты снова отключишься.
Хэдли кивнула.
– Я бы пошла, но тогда тебе придётся нести меня вдвое дальше.
– Она может поехать со мной, – предложил Мак, и даже посреди всего царящего хаоса Сеп почувствовал укол ревности.
– Хорошо, – сказал он. Хэдли слезла с его велосипеда и устроилась позади Мака. – Я проверю, как там Марио, перевяжусь и пойду прямо за вами.
Он старался не думать о своей лисе, но надеялся, от души надеялся, что она мертва окончательно и не откроет светящиеся глаза, когда крабы закончат своё чёрное дело.
– Этим путём быстрее; доберёмся всего за несколько минут.
– Ты-то, может, и да, – заметил Аркл, спускаясь с холма на своём велосипедике. – А я тут рулю феечным транспортом. Тяжко, наверное, – прибавил он, когда они оставили ребят позади и поехали к городу.
– Что именно?
– Смотреть, как твоя девушка уезжает с другим.
– Она не моя девушка.
– Твоя, твоя – говорил же, она на тебя запала.
– Заткнись.
– Чувак, я…
– Заткнись.
С минуту они ехали молча, осторожно пробираясь между корнями и камнями, пока не вырулили на дорогу рядом с кладбищем.
– Это так жутко. Господи, так жутко, – сказал Аркл, смещаясь на другую сторону улицы подальше от высоких тёмных ворот.
– Здесь никого нет, – сказал Сеп, – не волнуйся.
– Из живых – никого! – парировал Аркл, глядя на тёмные ряды аккуратных надгробий. – А вдруг – ну, знаешь, как Роксбург, или…
– Ничего страшного – ворота заперты.
– Что, если они зомби, умеющие открывать ворота? – спросил Аркл, прибавил ходу, и кисточки на его руле затрепетали.
– Прекрати ты… – начал Сеп.
Но сам посмотрел в темноту кладбища и почувствовал, как его тянет к этому источнику разложения. Сеп представил, что могло бы случиться, если бы ящик стал ещё сильнее – если бы смог достичь пика своей мерзкой власти в этом месте, – и ощутил, как его захлестнула волна глубокой тёмной печали.
Он крутил педали вслед за Арклом так быстро, как только мог, и мгновение спустя они подошли к небольшому ряду магазинов, бесшумно ведя свои велосипеды в тени.
– Я сейчас обделаюсь, – буднично сообщил Аркл. – Серьёзно, похоже, мои кишки сдались. Мне такое не под силу. Это ты у нас теперь борец с крабами и заклинатель зомби, но у некоторых желудок понежнее.
– Я мигом – а потом помчим к ящику со всех сил, – пообещал Сеп. Оба на цыпочках прокрались к главному входу в клинику.
Палец нещадно кровил. Сеп вдохнул и ощутил, как кружится голова, словно кто-то сильный нёс его на руках.
– Жди здесь.
Аркл схватил друга.
– Здесь? – прошептал он. – Здесь?!
– Да. Я всего на минутку.
– Но…
– Приглядывай за велосипедами – если с ними что-то случится, нам крышка.
– Боже, вот бы сейчас домой, – простонал Аркл, пнул ограду и обхватил себя руками.
Сеп тенью прокрался через безмолвную тёмную приёмную и осторожно распахнул дверь в операционную.
Напряг глухое ухо, прижимая язык к пустой десне, но ничего не услышал. Ни шума, ни шёпота.
Но дверь была открыта, а Марио всегда запирался. Всегда.
Значит, он всё ещё здесь.
Ощущая неладное, Сеп глубоко вздохнул и вошёл в комнату.
Олень лежал на столе. Его огромные ноги свешивались по бокам, кости торчали, словно щепки расколотого дерева, копыта упирались в пол. В комнате было ужасно жарко, и Сеп захлебнулся запахом свежей крови, тёмные лужи растеклись по полу.
Палец пульсировал, волны боли пронизывали руку, отрубленный кончик горел от контакта с воздухом. Сеп подавил приступ тошноты. Он должен закрыть рану, нанести на неё какой-то антисептик, прежде чем заразится, – если инфекция попадёт в кровь, может начаться сепсис. Жар.
Смерть.
Проглотив страх, Сеп попробовал бесшумно зажечь лампу, а затем с отчаянием пощёлкал выключателем вверх-вниз. Ничего. Операционная оставалась в тени и казалась большой, тёмной и изменившейся до неузнаваемости. Сеп внимательно осмотрелся: шкаф, весы, стул Марио, ящики с папками; полки с настойками и лекарствами на стене.
В этой маленькой комнате олень выглядел совершенным гигантом – частью внешнего мира, перенесённой туда, где ей не место. От него разило по́том и диким мускусом, и Сеп почувствовал, как какой-то первобытный ужас пробирает тело до костей, велит бежать куда подальше.
Но из пальца полилось ещё больше крови.
Ему нужна повязка, иначе он рано или поздно потеряет сознание. Сеп заметил маленькую коробку на верхней полке в другом конце комнаты и сделал шаг туда. Тени двигались вместе с ним, вращаясь вокруг него в тусклом свете улицы.
Уши оленя внезапно зашевелились в свете проезжающей машины, и Сеп отпрыгнул назад, на мгновение решив, что зверь действительно его слышит. Но свет погас, гигантские уши остались неподвижными, и Сеп снова смог дышать.
Сунув антисептик в карман, он пошёл назад, пока не оказался рядом с головой животного. Глаза оленя были огромными, выпуклыми, тёмными и всё ещё блестели. Между зубами торчал язык – огромный кусок вонючего мяса, с которого сталактитами свисала густая слюна. Огромные рога обладали текстурой коры и состояли из коротких наверший, которые напоминали лезвия, торчащие из веток дуба.
Сеп заворожённо наклонился к животному, на долю секунды забыв, где находится и почему, страх оттеснили масштабы лежащего рядом существа. Когда Сеп присел на корточки, то заметил вторую тень, ту, которую не было видно от двери, которая не вписывалась в его воспоминания о здешней обстановке и мебели. Неподвижное тело лежало лицом вверх – одна рука всё ещё тянулась к ножке стола, а другая схватилась за горло.