«Майор Млынник анонимно обрел убежище в Ленинградской области». «Помощник Галины Старовойтовой Руслан Линьков, чудом оставшийся в живых во время покушения, не исключает, что бойцы рижского ОМОНа могли быть причастны к ее убийству. Он рассказывал: „Проблемы с рижским ОМОНом у Галины Васильевны начались еще в 1991 году, сразу после событий в Риге. Отряд омоновцев должны были перевести из Риги в Воркуту, но они не хотели туда ехать и в большинстве своем осели в Петербурге. Пытались поступить на службу в наш питерский ОМОН. Старовойтова, уже тогда бывшая председателем „ДемРоссии“, активно этому препятствовала — писала письма в Ленсовет, тогдашнему начальнику ГУВД Аркадию Крамареву, Анатолию Собчаку и другим. Она требовала не просто не принимать их на работу, но и вообще уволить из органов внутренних дел. И на службу их не взяли. В дальнейшем, в 1993 — 1994 годах, работая корреспондентом петербургской газеты „Смена“ и одновременно пресс-секретарем Старовойтовой, я проводил журналистские расследования деятельности бывших омоновцев в Петербурге. Написал серию разоблачительных статей про небезызвестного Чеслава Млынника, устроившегося с помощью Александра Невзорова на работу в ГТРК „Петербург-5-й канал“. После этих публикаций мне неоднократно угрожали, а сам Млынник был арестован по обвинению в незаконном хранении оружия. Примерно в то же время я получил информацию, что из бывших бойцов рижского ОМОНа под эгидой Российского общенародного союза Сергея Бабурина формировались националистические бригады боевиков. Одна из таких баз была расположена в поселке Александровская под Петербургом. Это были настоящие политические киллеры“.
В апреле 1992 года распоряжением мэра Санкт-Петербурга А. Собчака главой администрации Зеленогорска (курортный пригород СПб на берегу Финского залива) был назначен Вячеслав Козырицкий — предприниматель. Козырицким были предприняты попытки создания в районе муниципальной милиции, которую, как предполагалось, должен возглавить бывший командир рижского ОМОНа Чеслав Млынник. Млынник в настоящее время проживает на территории Зеленогорска, числится в штате местной налоговой инспекции и осуществляет обеспечение личной охраны Козырицкого. Назначение его начальником муниципальной милиции невозможно согласно Закону «О милиции», поскольку Млынник не находится в штате МВД. По сведениям депутатов СПб горсовета, А. Собчак неоднократно оказывал нажим на начальника ГУВД А. Крамарева с требованием зачислить Млынника в штат МВД, но тот переадресовывал решение вопроса непосредственно в министерство. Депутат СПб горсовета А. Винников, обеспокоенный возможным развитием событий, связанным с осложнением отношений с Латвией и Литвой (прокуратура Литвы подозревает Млынника в участии в нападении на литовскую таможню в Мядининкай в мае 1991 года), направил соответствующие запросы в органы власти этих государств. О реакции Риги и Вильнюса пока информация не поступала.
Не скрылся и никуда не уехал из Тюмени лишь один — Сергей Парфенов. «Я наивно верил в справедливость отечественного правосудия, — рассказывал Сергей. — В Риге я никого не убил, не ранил, не покалечил, не совершил ничего преступного. Будучи офицером советской милиции, я исполнял законные распоряжения руководства Советского государства. Когда оно распалось, я стал гражданином России. Только российский суд имеет право вынести мне какой-либо приговор, включая вердикт о выдаче иностранным властям. Но этого я не опасался, так как не был виновен в правонарушениях. Зачем же скрываться от нашего суда?» Несчастный идеалист! Его тюменское начальство запросто позволило приезжим полицаям из Латвии арестовать Парфенова, нацепить ему наручники и отконвоировать в Ригу. Не было ни следствия, ни суда. Произошло позорное для нас похищение чужеземцами гражданина якобы демократической России. Наши позволили латышам его увезти в Ригу, там судить и посадить.
48 бывших «черных беретов» до сих пор числятся в объявленном латвийской генеральной прокуратурой розыске. В том числе и командир отряда Чеслав Млынник.
Млынник тогда давал интервью: «Наш отряд готов в любой момент выполнить задачу по освобождению Сергея. Для нас не будет проблем дойти до его камеры и сказать: „Сергей, ты свободен“. Пока мы не имели права вмешиваться, чтобы не повредить всем тем, кто помогал ему. Сергей сознательно выбрал путь законной юридической борьбы с фашистским режимом». Но до этого не дошло. Парфенова обменяли на сидевшего в России латыша. Утром 6 августа 1993 года в Москве на перроне Рижского вокзала большая толпа шумно встретила приехавшего пассажира из Великих Лук. Его обнимали, целовали, дарили ему цветы, фотографировались с ним на фоне приветственных транспарантов. Один из них был, однако, суровым: «Позор предателям, выдавшим советского офицера иностранной охранке!» Полдня провел Парфенов со мной в парламентском «Белом доме». Благодарил депутатов за выручку, пришел сказать спасибо Руслану Хасбулатову. В московском телевыступлении Парфенов, волнуясьи заикаясь, говорил: «Пользуясь случаем, я хочу обратиться к Михаилу Сергеевичу Горбачеву. Будь ты проклят, Иуда! Я и наш ОМОН чисты перед Родиной. Все, что мы обещали Союзу и тебе, мы выполнили. Мы выполняли свою присягу, мы поклялись на верность и стояли до конца. Но ведь и ты тоже принимал присягу. Очень тебя прошу: уезжай ты с нашей земли! Ты ее предал, разрушил, испоганил. Ты ее залил кровью по самое горлышко. Уезжай на Багамы, на Бермуды, куда угодно. Ты здесь лишний, слышишь?»
На следующий день капитан милиции Парфенов улетел в Тюмень продолжать службу в местном управлении внутренних дел. Тюменские власти предоставили семье возвращенца четырехкомнатную квартиру. В Ригу послали самолет за его женой и ребятишками. Такого хеппи-энда могло бы не быть, если бы освобождение Сергея затормозилось еще на пару месяцев: 20 сентября Ельцин упразднил российский Верховный Совет и через две недели доконал огнем танков и пулеметов.
«22 сентября 1993 года началось формирование отрядов добровольцев для защиты Дома Советов. Было записано около тридцати человек. Около 10.00 подошли бойцы бывшего вильнюсского ОМОНа под командованием Сергея Парфенова и Чеслава Млынника… Чес, бравируя, сказал, что если начнется штурм парламента, то его ребята на это спокойно смотреть не смогут, и отряд ударит в тыл атакующим. Чес приравнивал каждого из своих бывших подчиненных к 10 эмвэдэшникам Ерина. Два года назад 120 его бойцов всего за три часа взяли под контроль целую республику, захватив без потерь охраняемые правительственные здания и силовые министерства. В последующие дни наших омоновцев заставили сдать оружие.
Вечером 4 октября группа бойцов бывшего вильнюсского ОМОНа под командованием Чеслава Млынника и Сергея Парфенова захватила три «БТРа», один подожгла, а на двух вышла из кольца оцепления, и, разгромив по дороге несколько милицейских отделений, скрылась в неизвестном направлении».
«Газета „Республика“ опять пишет, что „к организации действий по уничтожению таможенного поста в Медининкай, где были расстреляны таможенники, имел отношение тогдашний министр внутренних дел СССР Борис Пуго, а детали разрабатывали командир рижского ОМОНа Чеслав Млынник, начальник штаба Сергей Парфенов и начальник штаба вильнюсского ОМОНа Владимир Разводов. До сих пор подозреваемые скрываются в России, а власти этой страны игнорируют просьбы Литвы о выдаче преступников“. Уместно напомнить, что именно в соответствии с этим договором экстрадиция не применяется в отношении граждан своих государств».
После Млынник был делегатом IV внеочередного съезда партии «Союз коммунистов», кандидатом от него в Госдуму (не прошел), помощником депутата Государственной Думы. «Известен, к примеру, случай, когда двое членов банды Басаева, находясь в городе Гагры, изнасиловали местную жительницу. Вскоре после этого заброшенный санаторий, где отдыхали басаевцы, навестил бывший командир рижского ОМОНа Чеслав Млынник, перебравшийся к тому времени в эти края. Расставив своих людей по периметру, Млынник нашел самого Басаева и намекнул, что надо бы в ситуации разобраться. Басаев, не будь дураком, смекнул, что дело пахнет керосином, подозвал первую попавшуюся пару своих бойцов и на глазах у всех лично застрелил их из пистолета. Инцидент был исчерпан».
«Бесстрашный „Чес“ — Млынник — яростно дрался со своими омоновцами на верхнеэшерском мосту в полном окружении. Среди них рядовой контрактной службы Иван Млынник, брат Чеслава Млынника. Через пять дней контузия все-таки даст о себе знать, и его увезут в госпиталь с жуткими головными болями…»
Из песен про Млынника:
«Клюнув на латышскую наводку,
Родина списала вас со счета.
Чеслав Млынник брошен за решетку,
И на остальных идет охота.
Три десятка русских офицеров,
В общем-то, ни в чем не виноватых,
Ради политической карьеры
Выдали ребята-демократы».
«Его ж глаза светились теплотою, и била током раскаленная ладонь… Я понял: позови он за собою — и многие пойдут за ним в огонь!»
«В октябре 1994 года Кировский райсуд Питера приговорил Чеслава Млынника к 9 месяцам и 9 дням лишения свободы — за „незаконное хранение и ношение пистолета Макарова и за подстрекательство к изготовлению поддельного паспорта и его использование“. Поскольку Млынник уже отсидел в следственном изоляторе назначенный ему судом срок, он был отпущен на свободу в зале суда. Млыннику пришлось расстаться со службой в органах МВД России, а также с мечтой о восстановлении в Ленинградской области своего отряда милиции».
«Основную массу бойцов рижского ОМОНа, а в отряд входили почти две тысячи человек, брошенных на произвол судьбы страной, которой они присягали и которую защищали, жизнь разбросала по всему миру. Кто-то из бывших рижан занимается сейчас бизнесом, кто-то так и не смог найти себя в мирной жизни и кочует от одной горячей точки до другой, кто-то уже погиб, кто-то по подложным документам скрывается за границей, а кто-то, и тут уж ничего не поделаешь, ушел в криминал».