Космос — такая же отрасль, как авиаперевозки или телекоммуникации. В мире есть множество космических компаний: конструкторские бюро, лаборатории, научные центры, институты, заводы. Иногда ученым нужно слетать на МКС, чтобы провести опыты. Космос давно не самоцель, а просто одна из сфер, где человек занимается делами.
Государство может выделять деньги на космос. Но они уходят не куда-то во Вселенную, а в конкретные институты, на заводы, в конструкторские бюро. Одни государства могут закупать космические услуги у компаний в других государствах. В общем, это такое большое хозяйство.
В этой сфере по всему миру параллельно происходит много всего: строят спутники и модульные корабли; тяжелые и легкие ракеты; то на одном топливе, то на другом; государства соревнуются, у кого ракета мощнее; но мощная ракета — это дорого; а еще военные; а еще ученые. Там у государства кризис — они свернули часть космической программы. Тут нужно срочно обновить спутники — подайте ракету! А какое конструкторское бюро выиграет военный тендер? И так каждый день.
Обычному человеку всё это неинтересно. Нам приятно думать, что Россия — великая космическая держава (помните социальное полезное действие?). Нас греет мысль, что в течение последних девяти лет американские астронавты летали на МКС на российских кораблях. Мы можем считать, что при всех проблемах России уж космос-то у нас точно в порядке. На этом интерес большинства людей иссякает.
А тут — сюжет! Один молодой, подтянутый и харизматичный предприниматель бросает вызов целому огромному Роскосмосу. И не просто абстрактной госкорпорации — а лично гендиректору Дмитрию Рогозину: полноватому, в пиджаке, настоящему государственному человеку. Маск похож на героя комикса — романтичный супермен-астронавт. А Рогозин напоминает персонажа второго плана — рыхлый и неуместно шутящий про батуты для американских астронавтов. Но хорошо смеется тот, кто смеется последним…
Перед нами великолепный сюжет! Победа частной инициативы над жиреющей бюрократией. Триумф капитализма над плановой экономикой и коррупцией. Победа Запада над Востоком, звонкая пощечина российскому национальному достоинству. Срочно пишите об этом гневный комментарий!
Вот только это всего лишь один из возможных сюжетов, то есть один из способов соединения фактов в понятную для человека картинку. Можно соединить и по-другому.
Илон Маск не запускал ракету лично — ее запускали тысячи специалистов, задействованных в процессе разработки, от первых чертежей до последнего отсчета. Они строили ракету не с нуля, а стоя на плечах всех своих предшественников, в том числе российских и советских. Но тысячи людей и технологическое наследие — это так себе герои, неинтересно. Илон Маск — вот подходящий герой.
Частная компания против «государственной машины» — это красивая история, но в чем-то лукавая. «Спейс-икс» частная только по форме собственности: среди ее проектов есть вполне государственные — для НАСА и Пентагона. Космодром, с которого они стартовали, им предоставило государственное космическое агентство. Можно было бы выстроить сюжет, в котором американское государство поддерживает частный бизнес — госзаказы дает, космодромы выделяет! Молодцы!
В нашем сюжете противостояние происходит почти личное: Илон Маск против Дмитрия Рогозина. Хотя, уверен, ни тот ни другой не смотрят на этот проект как на соревнование. Да и о каком соревновании идет речь, если компания просто занята сложным технологическим проектом? Вообще этот сюжет рисуют как противостояние России и США. Но девять предыдущих лет ребята из НАСА сотрудничали с Роскосмосом, чтобы запускать своих людей на МКС. Так что у нас: сотрудничество или борьба?
Еще обратите внимание на рамки этого сюжета: история начинается, когда Маск запускает свой корабль. А можно было начать рассказ девять лет назад, когда США закрыли собственную программу пилотируемых кораблей. А почему закрыли? После нескольких страшных аварий. «Провал американских инженеров, который отбросил американский космос на десятилетие назад» — так бы звучал наш сюжет. Можно было бы начать историю с Гагарина и 1961 года. Представьте, какой бы это был сюжет: лидирующий СССР и постоянно догоняющие США.
Реальность — это хаос: переплетение тысяч факторов, случайностей, интересов разных групп людей, меняющейся геополитической обстановки, ситуации на рынках, работы ученых и террористов, проповедников и экономистов. С одной стороны, есть интересы науки, с другой — военных, с третьей — пропаганды. Тут же экономический кризис, бунты и полицейский произвол, эпидемия коронавируса, дефицит бюджета, договоренности ОПЕК и проваленные переговоры с Ираном. Горят леса, протестуют меньшинства, выходят новые смартфоны, в «Твиттере» пишут гневные комментарии, кого-то обвиняют в сексуальных домогательствах. Семь миллиардов человек постоянно и параллельно что-то делают. Всё это — факты.
Все эти факты смешиваются в «белый шум», где все на всех влияют в бесконечно сложных комбинациях. Полностью охватить этот «белый шум» невозможно. Чтобы его понимать, нам необходимы сюжеты.
Сюжет — это рассказ на основе реальных событий. Мы смотрим на реальность и выделяем из нее те явления, которые укладываются в этот рассказ: например, Маск, Роскосмос, противостояние. В жизни это не Маск, а тысячи людей. И не противостояние, а каждый занимается своим делом. Но «каждый занимается своим делом» — это не сюжет, а «противостояние» — сюжет.
Для людей характерно видеть сюжеты повсюду. Это наш способ понимать мир. Когда мы не знали, как Земля движется в космосе и почему в небе светит солнце, мы представляли Хорса и Даждьбога, которые даруют жизнь. Если человек замечает череду неприятных событий, он может подумать, что у него «плохая карма» или его сглазили. В начале XX века в мире бушевал испанский грипп — тогда ходили слухи, что это немецкие фармацевты травят Европу. В 2020 году примерно то же думают о вышках 5G и прививках.
Сюжеты работают как фильтр: помогают нам отбросить то, что в наименьшей степени влияет на жизнь, и сосредоточиться на чем-то важном (как нам кажется).
Например, мы занимаемся земледелием и нам нужен дождь. Дождя нет. Что мы можем сделать, чтобы он пошел? А непонятно: мы не умеем управлять погодой. Тогда мы находим сюжет: якобы дождь нам дарует бог дождя в обмен на жертвоприношение. Если дождя нет — мы плохо себя вели, мало жертв принесли. Окей, Перун, идем приносить жертвы. Рано или поздно идет дождь (должен же он когда-то пойти). Сюжет реализовался, и мы уверены, что Перун доволен.
Или происходит обвал рубля на фоне тревожных новостей о добыче нефти. Все в ужасе. Телевидение предлагает нам сюжет, что это всего лишь хитрая многоходовочка властей, чтобы заставить такие-то страны пойти на такие-то уступки, и сейчас еще немного — и они сдадутся, и национальная валюта укрепится, и вот тогда заживем! А пока надо сохранять спокойствие. Ладно, жертвы можно не приносить, но придется перетерпеть скачок цен.
Препод отправил на пересдачу? Это он мстит за то, что я не ходил на его занятия. Вообще он мстительный, это все знают — три года назад он тайно влюбился в одну студентку, которая начала встречаться с одним парнем, так он его срезал на экзамене, и парень пошел в армию.
Что-то в моей жизни началась черная полоса: то заболел, то подвернул ногу, то проспал работу, то пролил кофе на компьютер. Как-то не везет мне в последнее время. Мир против меня. То ли дело Оля — у нее всё ладится, всюду успехи, запускает классные проекты, все хотят с ней дружить, ходит на конференции. Везет ведь некоторым! Какая-то энергия ей помогает, вот бы и мне…
От бытовых суеверий до параноидальных теорий заговора — всё это проявление тяги человека к сюжетному восприятию мира.
Иллюстрированное эссе: голубь, лаборант и Ницше
Компоненты сюжета. Обычно, когда говорят о сюжетах, называют такие обязательные компоненты:
герои — протагонист и антагонист; добрый и злой; симпатичный и мерзкий;
конфликт — у героев противоположные интересы; они действуют друг против друга, чтобы эти интересы реализовать;
разрешение — хороший побеждает плохого;
трансформация героя — протагонист побеждает благодаря внутренним изменениям, росту, взрослению, преодолению себя;
обстоятельства — всё разворачивается в понятных нам декорациях или по понятным законам. «Звездные войны» происходят в далекой галактике, но по земным правилам: есть империя, повстанцы, а космические бои ничем не отличаются от воздушных.
Это всё описано в любой книге по драматургии. Но мне кажется, что сюжетность возникает не из-за этого. Сюжет начинается там, где рождается эмпатия — когда мы можем поставить себя на место героев, понять их мотивы и как будто «залезть им в голову».
Заметьте: сюжет про Маска и Рогозина склеивается только тогда, когда мы можем представить себе посрамленного Рогозина и триумфатора Маска. Это и есть признаки эмпатии: мы «со-чувствуем», то есть чувствуем триумф вместе с Маском или стыдимся вместе с Рогозиным. Возможно, они испытывают совсем другие эмоции — но мы приписываем им именно эти. Так мы сочувствуем героям, и именно это склеивает сюжет.
Необязательно герои будут добрыми и злыми. Чтобы создался сюжет, нам достаточно суметь поставить себя на их место, испытать их эмоцию. Не ассоциировать — мол, мы видим в себе что-то от Маска или от Рогозина. А просто представить, что они чувствуют. Я не могу это научно подтвердить, но мне кажется, что
именно этот момент срабатывающей эмпатии и есть тот магнит, который тянет нас к сюжетам.
Мы можем пользоваться этим эффектом, чтобы «склеивать» факты.
Попробуем на практике. Представьте, что вы работаете в пресс-службе Роскосмоса — рассказываете о том, как российские корабли бороздят просторы бескрайнего космоса.