- Что это они не начинают? - Проскрипел шериф.
- Ждут. - Ответила Би.
- Чего?
Его вопрос остался без ответа. Машины, выгрузившие орду, пришли в движение, разъезжаясь, освобождая дорогу кому-то, скрытому ослепительным краем восходящего солнца. Блестящие формы сдвинули построение рейдеров, заставив их расступиться. Группа бронированных боевых каров, с трубами орудий на крышах, разворачивалась перед воротами, становясь глубоким строем.
- Внимание. - Сказала Би.
Боевой кар, ехавший во главе строя, выдвинулся немного вперед. До Мириам донесся голос - видимо, усиленный, но едва слышный на таком расстоянии.
- Я Хайд. - Сказал голос, и орда взревела. Глубокий, страшный звук, похожий на громовой удар, пронесся над городом, и, словно эхо, отразился с запада - вторая армия отозвалась, слабее, тоньше, но не менее страшно.
- Мы пришли. - Маленькая фигурка, стоящая на крыше кара, выпрямилась, и Мириам чуть не нажала на курок, но расстояние было слишком большим. - Чтобы забрать у вас все! Можете бежать, можете драться - нам все равно. Мы возьмем все, что захотим - ваших женщин, ваше барахло. А ваши дома мы сожжем, и это случится сегодня. Вы прятались в своих норах, пока мы гнили в пустыне - и теперь пришло время отдавать нам долги, за каждый день под солнцем, за каждую ночь на холоде, за каждый шрам на нашей шкуре! Вы охотились на нас, как на зверей - теперь полюбуйтесь на наши когти и зубы! Больше вам не спрятаться. Мы заберем у вас все. Не потому, слышите, что нам нужно все это ваше дерьмо.... нет, мы заберем у вас все, потому что мы вас ненавидим! Всех вас!
Фигурка в прицеле подняла руку вверх, видимо, отдавая команду. Мириам, еще раз дотронувшись до грани ствола, вгляделась в лицо Хайда - плоское, раскрасневшееся от напряжения, с узкими черными полосками глаз.
А затем его голова взорвалась, как яблоко с красной мякотью, по которому ударили палкой, заставив Мириам вздрогнуть и опустить игольник.
- Ты станешь песчинкой. - Сказал Кейн где-то далеко, и две армии рейдеров взревели в ответ.
II.
- Хороший выстрел! - Весело и зло сказал Ланье. - Знаешь, сколько стоила его башка?
- Еще не поздно ее собрать. - Ответил Кейн.
Строй рейдеров рассыпался песчаной волной, перехлестывая через кары, остатки палаток и бетонные заграждения. Тяжелые кары, возвышающиеся над ними, словно блестящие камни над коричневым лоскутным потоком, одновременно полыхнули огнем, выбросив в сторону города уже знакомые Мириам белые полосы - несколько десятков, неспешно вытянувшихся над головами людей, бегущих к стенам.
Вздрогнула земля.
Стена и дома за ней расцвели черными облаками взрывов. Раскаты грома, долетев через секунду, заглушили крик Торренса:
- Ложись!
Грому с востока ответил гром с запада - град глухих ударов, судороги громадного существа под холмом и городом, рвущегося наружу. Белые трассы ракет перехлестнули через западную стоянку, заполняющуюся цветными пятнами бегущих рейдеров, и одновременно ударили в ворота - гораздо точнее, чем с восточной стороны, разметав их фонтаном дерева и бетона.
- Ланье, запад. - Голос Би прозвучал необычайно отчетливо, словно из другого мира.
- Фейерверк. - Отозвался тот, и аккуратные ряды каров брызнули пламенем. Четыре огненных столба, один за другим, все дальше от ворот, взметнулись в воздух, над стоянкой и остатками лагеря беженцев, смешивая металл машин и пылающие человеческие фигурки. Последний взрыв накрыл ряд каров, стрелявших ракетами. В желтом пламени, ярче солнечного осветившем десятки людей между машинами, что-то взорвалось еще несколько раз. Так что осколки, оставляя тонкие дымные следы, похожие на седые волосы, разлетелись на сотни метров вокруг.
Этот момент навсегда отпечатался в памяти Мириам: затухающие фонтаны огня, увенчанные черными шапками, и красивый дымящийся цветок с сотней лепестков-нитей, разбросанных под дождем из металла и человеческих останков.
Гром от этого взрыва ударил еще громче. В нем Мириам послышался звон стекол - внизу, на площади, лопались окна.
- Ланье, восток!
Огонь перечеркнул волну Волков, бегущих к воротам через бетонные заграждения - не первые ряды, а посередине, лопнув, как невидимая виноградина, раздавленная ударом сверху, неровно брызнув огненным соком во все стороны. Обломок бетона, перелетев через головы рейдеров, опрокинул один из тяжелых каров. Пылающая проплешина рассекла толпу на две части, над которыми, перекрестив облако огня, снова рванулись к городу трассы ракет.
На этот раз Торренс не кричал - или, возможно, Мириам просто не услышала его за грохотом взрывов, следующих один за другим.
Восточные ворота треснули посередине. Башня, возвышающаяся над ними справа, поползла вниз, медленно и степенно обрушиваясь на улицу. Белая пыль смешалась с черным дымом, разливаясь по площади за воротами, вытекая наружу через пролом, к которому, минуя огромное пятно выжженной взрывом земли, бежали Волки.
Их строй сломался. К городу приближалась разреженная толпа, собирающаяся в клин у самого устья ворот, и ее передние ряды тут же исчезали в белых клубах, повисших над обломками.
Тяжелые кары дали следующий залп. На этот раз ракеты взлетели иначе - вверх, над стенами, по пологим дугам, оставляя бледные и мгновенно меркнущие в лучах восходящего солнца следы, обхватывающие холмы длинными тонкими пальцами чудовищной руки. Не меньше полутора десятка снарядов. Мириам смотрела, как они растут и вытягиваются - изящные, ажурные, страшные. И врезаются в город, в дома, внезапно ставшие совсем хрупкими. Башня под ногами донесла ряд ударов, последовавших за их падениями. Черные облака взрывов усеяли холмы, из переговорника долетели крики, сразу затихшие - откуда, Мириам не поняла.
- Ворота. - Сказала Би, и горловина ворот, в которую вливалась армия Волков, вдруг снова вспухла пылью. Без вспышки или предупреждения, только за полупрозрачным облаком на секунду проступило движение - стены домов, сдвигающиеся и складывающиеся на привратную площадь.
- Да! - Выкрикнул где-то позади Торренс, и мгновение спустя его крик повторил переговорник. - Может, минометы пора?!
Ответ шерифа Мириам не расслышала. Крики в ушах, раздающиеся непонятно откуда, заставили ее обернуться, в поисках источника звука, но рядом никто не кричал. Несколько одиноких ракет падали на северный холм. Бледные дуги их следов указывали на остатки западной стоянки, в которых продолжалось движение - небольшие кары расталкивали обломки, освобождая дорогу цветным пятнышкам рейдеров. Ракеты падали невыносимо долго. Глядя на их огни, Мириам ощутила, как замирает окружающий мир - "Белая грань" снова сжимала его, превращая в кусок холодного стекла, огромного стеклянного шара, с центром где-то в животе, чуть ниже пупка. Пальцы Мириам скользнули туда, надеясь отыскать наощупь, ощутить ту ось, вокруг которой сейчас вращалась долина, город и окружающий мир. И тут шар взорвался, разметав ее на части...
...и она стала Кейном, сидящим на краю решетчатой башенки, в четырех сотнях метров у восточных ворот. Пустотой его сознания, пальцем, коснувшимся спуска. Прицельные линии сошлись на основании ракетной установки, установленной на броневике. Игла с урановым сердечником достигла ее в тот момент, когда рейдер, обслуживающий установку, повернул рычаг блокировки зарядной камеры. Мириам чувствовала иглу, замершую в воздухе. Видела, как пронижет она металл машины, и толстую керамическую оболочку ракеты. Как плеснет после этого огонь, раскрывая броневик уродливым металлическим цветком, гася цвета окружающих его рейдеров. Видела все, что еще не произошло - пока игла, несущая разрушение, замерла, как и она, в стеклянном шаре, трескающемся под давлением времени...
...и она стала Би. Ее нетерпением, холодной яростью, биением сердца, глубоким и ровным, отражающимся в мерцании индикаторов. Стала взглядом воительницы, брошенным с крыши, совсем рядом с восточными воротами. Электронными метками, обозначающими ее будущий путь - по крышам, стене, остаткам заграждений и карам рейдеров, застрявших в остовах яблонь, пылающих после взрыва. Чувствовала ее боль, и прячущуюся за злостью тоску, по чему-то безмерно дорогому, утраченному навсегда. Тонущие в ней обрывки воспоминаний, светлых, прекрасных - и желание смерти, дрожащее, будто добела раскаленная струна, тянущее вперед. Зовущее рвануться, выкладываясь в неимоверное усилие, один-единственный бой, завершающий все...
Стеклянная сфера, центром которой была Мириам, повернулась без предупреждения.
...Ланье. Его нервная улыбка, последняя сигарета, повисшая в уголке рта. И море грустного спокойствия - все наемники умирают, чем плох этот день...
...Арго, стоящий на краю Обзорной площади с мощным биноклем. Горящий в мышцах огонь, химическая злость, съедающая его изнутри, а под ней - грусть, сожаление, и стыд, сильнее злости, память о позоре, ранящая сильнее металла...
...Никки, кричащий в переговорник у ворот Верхнего города. Его надежда, запах пота и страх - не за себя, а за кого-то, кто уже прошел наверх, и теперь там, одинок и беззащитен...
...Доктор, на секунду присевший на крыше госпиталя, у минометного расчета - обреченность, и воспоминания о чем-то в далеком прошлом. Битве, которая так и не закончилась победой...
...Чужой взгляд с неба - не одни глаза, но тысячи, словно стая ворон, зависшая над редкими утренними облаками, в лишенной воздуха пустоте. Взгляд, упирающийся в щит медленно набирающего обороты невидимого урагана, с центром на вершине решетчатой башни, возвышающейся над Праздничной площадью.
Урагана, зовущегося Сломанной Маской.
Его прикосновение к хрустальной сфере, от которого трескается и превращается в песок ее твердая поверхность.
- Что ты делаешь? У тебя нет нужной тренировки, ты сгоришь! Возвращайся... твое время еще придет.
И песок, в который превратилась сфера, осыпающийся вокруг. Где каждая песчинка горит своим цветом, потому что она человек - рейдер, горожанин, гвардеец, или ребенок...