– Флаг вам в руки, – хмыкнул я, представив, как полковник попытается сделать нечто подобное. – Лева, ты меня не подменишь? А то я уже устал от этого театра абсурда!
– Извини, Олег, это твой гость, – торопливо отказался Святогневнев.
И запер подвальный люк изнутри, предоставив мне отдуваться в одиночку.
В два часа Щученко сделал перерыв и нажарил целую кипу блинов. Блины у него получились на удивление аппетитные – тонкие, поджаристые, хрустящие, обильно политые маслом.
– Воть, товарищ Бритва, угощайтесь, значить, по-нашему, по-простому, по-советски, – хлебосольно указал мне на блюдо полковник.
Я не заставил себя долго ждать. И Щученко тут же дико и возмущенно завопил.
– Что такое?! – возмутился я, пережевывая блины.
– Да воть ни черта себе шо такое! – выказал мне свои претензии полковник. – Вы, товарищ Бритва, жрать здорово, значить, навострились! Настоящий товарищ и коммунисть сам кушаеть и с товарищем делится! Воть, значить, як я! А вы каждой рукой по пять штук блинов захапали! Ишь, насадили на свои нохти нестриженые! А нам с товарищем Святогневневым всего, значить, четыре блинка оставили! Шо за буржуйские замашки?! Вы эгоисть, товарищ Бритва, я вам так кажу!
Я виновато потупил взор и машинально отправил в пасть четыре последних блина. Полковник схватился за сердце, вытер лысину платком, матюгнулся и поплелся обратно на кухню – готовить еще.
– Вкусно! – вслед ему крикнул я. – Вы, товарищ полковник, секрет какой-то знаете?
– Какой здесь, значить, секреть… – сердито проворчал Щученко. – Просто замешивай тесто с творогом пополам, воть и вся хитрость… Только творог надо брать хороший, советский, а не эту вашу американщину с цветными, значить, картинками… Ничего-ничего, воть мы здесь, значить, развернемся как следуеть, мы всех тапками передавим!
Я выслушивал наполеоновские планы этого новоявленного большевика до самого вечера. Щученко, отойдя от первого потрясения, смекнул, что ему представилась уникальная возможность. В нашем-то мире реального коммунизма почти не осталось. Просто невспаханная целина. Вот полковник и решил ее вспахать.
Хотя у него, конечно, ничего не получится.
– Товарищ Бритва, вы шо, спите? – поднял мою вялую руку полковник, безуспешно ища пульс.
– Да.
Я действительно сплю. Просто теперь мой сон мало отличается от бодрствования – я по-прежнему могу думать и даже разговаривать. Только вяло, лениво и неохотно.
– Штирлиц спал, – равнодушно сообщил я, даже не думая просыпаться. – Но он точно знал, что ровно через пять минут проснется и начистит репу козлам, вздумавшим его будить.
– Опять, значить, этот ваш фашизм? Лучше ответьте мне, как на духу, товарищ Бритва, – есть ли в стране надежные товарищи? – строго спросил Щученко.
– А чем вас Зюганов не устраивает?
– Мелкий оппортунист! – отрубил полковник. – Мы эту зюгановщину повыведем! Чую в ем, значить, вражью закваску!
– Угу. Ну, у вас в таких делах больше опыта, вы и решайте. Может, телевизор включить?
– А вот и… можно. Мой вам, значить, коммунистический заветь – включайте смело! Только не пакость какую-нибудь, а нашу, значить, советскую программу! А то ваше поганое телевидение кажет одну лишь порнографию и рекламу проклятых капиталистических товаров!
Я послушно включил полковнику документальный фильм о Второй мировой. Решил, что это ему должно понравиться.
– А получше ничего неть? – спросил он, без особого интереса глядя на ползущие танки.
– Вот, пожалуйста, – переключил я. Там шла «Карнавальная ночь».
– Це я, значить, уже видел. Товарищ Рязанов. Другое шо-нибудь.
– Ну вот, советский мультфильм, – включил я «Кота Леопольда».
– Це, значить, для детей. Ну-ка, товарищ Бритва, передайте мне эту включалку!
Полковник пару минут щелкал пультом, а потом остановился на сериале «Спасатели Малибу».
– О!.. – сделал рот буквой «О» он. – О!.. О-о-о!
– Полковник, это, конечно, не порнуха, но все-таки не…
– Не мешайте, значить, мне, товарищ Бритва! – отмахнулся Щученко, внимательно глядя на бегущих спасательниц. – Врага, значить, надо знать в лицо! К тому же це познавательное кино, про спортсменов… спортсменок. Смотрите, значить, як они красиво бегуть! Эстетика! Радоваеть глаз!
– Да, бегают они здорово, – согласился я. Глаза у нас обоих сами собой двигались вверх-вниз. В унисон.
– Олег! – прошипел из люка Святогневнев. – Иди сюда!
Я открыл рот, чтобы спросить, не будет ли полковник возражать, если я его оставлю на минутку, но посмотрел на его сосредоточенное лицо и передумал.
По-моему, он даже не заметил, что я ушел.
– Внимательно слушаю, – сообщил я, спрыгивая в подвал.
– В общем, так, – решительно положил мне руку на плечо мертвец. – Я тебя раньше ни о чем не спрашивал – это вообще не мое дело. Сам понимаешь, я не слепой – вижу, что ты уже не просто наш эксперимент. Я не знаю, откуда ты все время появляешься и куда потом исчезаешь, что у тебя за дела такие, зачем тебе все эти вещи, и как ты делаешь… некоторые фокусы…
– Ценю твою щепетильность, – поспешил заверить его я.
Но руку стряхнул. Не знаю, как вам, а мне неприятно, когда у меня на плече лежит конечность трупа. Пусть и моего друга.
– И я не знаю, откуда ты выкопал этого маньяка…
– Поверь, лучше тебе этого не знать, – заверил его я. – Там, откуда он пришел, таких еще много.
– …но умоляю – верни его обратно! Не оставляй его здесь, пожалуйста! – страдальчески скривил губы Святогневнев. – Он же ненормальный! По нему Кащенко плачет!
– Ну знаешь, Лева… А мы-то с тобой что – абсолютно нормальные здоровые люди? Ты вообще мертвый. А для моей болезни даже названия еще не придумали. У меня, между прочим, шизофрения.
– Правда? – удивился мертвец. – Никогда бы не подумал… И давно?
– С тех самых пор, как я вылез из вашего репликатора… Да ты не переживай, она у меня маленькая. Вот такусенькая, просто микроскопическая.
– Спасибо за добрые слова, патрон, – кисло буркнул Рабан. – Я тебя тоже люблю.
Глава 14
Без одной минуты полночь я карабкался на пятнадцатый этаж по гладкой стене. И ломал голову над тем, что меня там поджидает. Если верить направлению, в указанной квартире находятся два человека. Взрослые мужчины. Но это слишком неопределенная информация.
– Может, тебя куда-нибудь нанять хотят? – с надеждой предположил Рабан. – Может, эта Машка кому-нибудь про нас сболтнула, вот ее и попросили устроить встречу… Ты смотри не продешеви! Торговаться буду я, а ты просто повторяй за мной, понял?
– Не верится что-то… Чтобы просто со мной встретиться, необязательно было напускать такого туману. Ладно, сейчас все узнаем.
Окно было открыто. Я подполз к подоконнику и одним резким движением взметнулся вверх, на всякий случай заранее выпуская когти.
БУ-БУХ!!!
Меня отбросило назад. Как только в окне появился мой силуэт, человек, стоявший в темной комнате, спустил курок… охотничьей двустволки.
Вам никогда не стреляли в грудь сразу двумя медвежьими жаканами с расстояния в какой-то метр? Вряд ли – человек, перенесший подобное, обычно уже никому ничего не рассказывает. Для обычного двуногого это означает мгновенную смерть – после такого выстрела тело просто разлетается на кусочки.
А вот я выжил.
Помнится, я хвастался, что при нужде поймаю даже пулю? Пожалуй, я все-таки преувеличил свои способности. А может, просто расстояние оказалось слишком малым – не хватило какого-то мгновения.
Экзоскелет выдержал удар. Но с огромным трудом – в том месте, куда угодили пули, чешуехитин треснул, и из меня щедро потекла черная слизь. Было очень больно. Просто очень.
Но это я бы еще как-нибудь пережил – бывало и похуже, а болевой порог у меня высокий. Однако из-за спины первого мужика незамедлительно вышел второй.
С автоматом наперевес.
Автоматная очередь ударила прицельно – неизвестный враг целился не в меня самого, а рядом. Он словно бы обвел меня дугой из пуль… превратив распахнутые крылья в лохмотья. Я выбросил вперед руки, пытаясь зацепиться за подоконник, выстрелил хвостом с той же самой целью, но поздно, слишком поздно…
Я падал.
Почти пятьдесят метров! Я грохнулся с пятнадцатого этажа прямо на жесткий-прежесткий асфальт. Единственное, что я еще успел – это сгруппироваться и приземлиться на все восемь конечностей. Это смягчило удар, и я остался жив и даже почти цел. Правда, пальцы здорово повредил (тридцать один), но это пустяки – подождать полчасика, и все будет нормально.
– Ты что-нибудь понимаешь?.. – тупо спросил я у Рабана, лихорадочно решая, что делать дальше.
– Засада, патрон! – возмущенно поделился керанке. – Мы попали в засаду!
– Уже догадался…
Я поднялся на ноги и попытался взмахнуть крыльями. Без толку – от парусов на спине остались одинокие веточки, лишенные даже намека на перепонку. Теперь ждать несколько дней, пока снова не вырастут…
– Ну сейчас я их!.. – грозно пообещал я, разрезая уцелевшими когтями кодовый замок на двери подъезда. – Всех порешу!!!
Я уже слышу наверху шум и топот – охотники на демонов явно не собираются терпеливо ждать моего появления. Вместо этого они намереваются встретить меня на полпути. Ну посмотрим, кто кого… Теперь-то, когда я знаю, что мне предстоит…
– Патрон, сзади!!! – заорал Рабан.
Я резко метнулся в сторону – там, где я только что стоял, хлестнул кнут. Тяжелый кожаный кнут со свинцовым грузиком на конце. А тот, кто его держал, без труда может убить человека одним лишь ударом оного. Их этому специально учат. Погонщик Рабов?! Он-то что тут делает?!
Коренастая горбатая фигура с изогнутыми шипами на спине бросилась ко мне, замахиваясь для нового удара. Я кувыркнулся назад, увертываясь от ужасного оружия демона-надзирателя. Конечно, Погонщикам Рабов до меня далеко… но я сейчас не в самой лучшей форме!
Уродливая пародия на Индиану Джонса снова взмахнула кнутом. Я рефлекторно перехватил его на полпути и едва удержался, чтобы не завопить – попытка выпустить когти из сломанных пальцев вызвала страшную боль. Хитин на кистях потрескался, один из когтей пропорол ладонь и выскочил в крайне неудачном положении. К тому же Погонщик Рабов ударил с чудовищной силой – добавилась еще одна глубокая трещина.