Явка с повинной — страница 16 из 16

Обессилев от бега, он зацепился штаниной за стрелку и упал. В этот момент состав дернулся и колеса медленно, страшно медленно проехали по ногам Урсулова. Весь состав прошел, а он лежал с внешней стороны путей и смотрел на свои отдельно лежащие ноги.

Потом уже, в киевском следственном изоляторе (как видите, до Киева он все-таки добрался), Урсулов написал заявление о явке с повинной. Да, он тоже повинился. Чего не бывает, а вдруг поможет.

Во время суда он пользовался своеобразной привилегией — отвечать на вопросы сидя. Так же неподвижно сидя у самой стены, откинувшись в угол, кривя безжизненные губы, он слушал бессвязные, отрывистые слова Барицкого, вдохновенную ложь Димитрова, вдумчивые и печальные ответы Кичука, надсадное возмущение Берсона, которого, видите ли, посадили на одну скамью с этими грабителями... Слушал и пощипывал свои усики. Понимал — дело плохо.


...С фотографии смотрит молодой парень с грустным, чуть ироничным, каким-то немилицейским взглядом. Нет в нем требовательности, жесткости, готовности немедленно куда-то бежать, кого-то задерживать. Спокойный внимательный взгляд. А если уж говорить о готовности, то она скорее внутренняя, за ней прежде всего убежденность, а не показное усердие. Это Плыгун Николай Васильевич.

Одно время Николай с женой Надей и двумя сыновьями снимал комнатку в небольшом доме невдалеке от райотдела милиции. Что интересно, в первый год Николаю пришлось сменить в двери несколько электрических звонков: перегорали. И не потому, что качество у них было неважное. Каждый раз, когда требовался надежный человек, начальство, не раздумывая, посылало за Плыгуном. И неважно, его ли дежурство было в тот день или нет. Знали наверняка: если Плыгун дома, то через пять минут прибудет в полной готовности. А если дома никого не оказывалось, звонили подолгу, думали, может, спит Николай. Вот и перегорали звонки.

Неважное тогда у Плыгунов было жилье, тесное, низкое. Да и дорогое. Но Надя рассказывает о той комнатушке, о перегоравших звонках как о самом светлом, что было в ее жизни...

Теперь Надя с детьми живет в большой трехкомнатной квартире на окраине города. Хорошая квартира, но кажется какой-то неуютной, гулкой. Не все еще в ней подогнано, подкрашено, кое-где дует. В пустой комнате перед телевизором сидят на одной табуретке двое молчаливых ребятишек — Коля и Сережа. На одном — форменная фуражка отца, на другом — форменная шапка. И фуражка, и шапка почти лежат на плечах у детей, но они этого не замечают, сидят, уставившись в экран телевизора. Там скачут обезьяны в передниках, крутят педали медведи, корчится от хохота клоун — мальчишки на все это смотрят серьезно и как-то отрешенно.


— Год уже прошел, а они все спрашивают, когда отец вернется, — говорит Надя. — Отвечаю им, что, мол, когда подрастете, тогда и вернется. Наверно, это не самое лучшее объяснение, но я ничего другого не могу придумать. А они каждый день подтягиваются, на цыпочках стараются ходить, все подрасти торопятся. И все спрашивают... Как-то не сдержалась, ответила, что никогда не вернется. Расплакались, не поверили. Теперь вот фуражку и шапку Николая не снимают, чуть не засыпают в них. Сколько с Николаем мечтали о квартире, и вот она... Пусто как-то... И в квартире пусто, и в душе. А ведь Николай удачливый был, все у него получалось, только уставал сильно. Но работу не хотел менять, работа нравилась... С ребятами дружил. Сыновей очень любил, все свободное время с ними возился...

На семейном снимке Николай изображен с Надей и детьми. Уголок парка, солнечный день, густая листва деревьев. Николай чуть улыбается в усы. Тихое, неброское счастье исходит от этого снимка. Такое ощущение, что жизнь только начинается и столько еще всего впереди...

Это был последний его снимок.


Николай Плыгун родился в селе Беркозовка Каневского района Черкасской области. Там же закончил школу-восьмилетку, работал в колхозе.

Непримиримость к людям чуждой нам морали — это качество Николай усвоил с детства, и оно всегда помогало ему принимать решения в самых сложных, отчаянных положениях. В ту ночь именно непримиримость толкнула его в темноту здания. Положение он оценил четко и недвусмысленно: там сейчас не просто плохие люди, там враги. Личные враги, которых ненавидишь, которые ненавидят тебя. И схватка с ними — это не просто должностная обязанность, в этой схватке он, помимо прочего, должен отстоять свои убеждения, свое человеческое достоинство.

Для Павла Кравцова пистолет не был предметом первой необходимости. Не в оружии была его сила, не к пистолету прибегал он в самые трудные моменты. И в этом причина того, что цветы к его могиле принесли не только друзья, не только рабочие завода, где он когда-то трудился, которые рекомендовали его в милицию. Цветы принесли даже те, кто не без его помощи оказался на какое-то время в местах лишения свободы. Нет, они не выступали на траурном митинге, они пришли молча и молча ушли.

Тринадцать ножевых ран нанесли преступники Павлу Кравцову. Его ладони сплошь изрезаны — видно, он хватался за ножи преступников. Потом уже установили, что он вырвал дверную ручку и какое-то время дрался этим кусочком металла. Урсулов обмолвился на суде, что, будь у Кравцова в руках хотя бы табуретка, он бы искрошил их всех...

Павел Кравцов начинал с ремесленного училища, где он получил специальность слесаря. Потом работал на автосборочном заводе, быстро освоил профессию, стал одним из лучших специалистов предприятия, ему присвоили высший разряд. Но работа не могла поглотить всех его сил, интересов, увлечений. Он щедро отдавал себя общественной деятельности, организовал на заводе спортивные секции, занимался парашютным спортом.

Когда наступило время служить в армии, Павел Кравцов пошел в военно-воздушные войска, стал десантником. Вот какое письмо прислал его родителям командир части:

«Мы рады сообщить вам, что ваш сын, Кравцов Павел Ивлевич, несет службу с честью и достоинством. Преодолевая трудности, он все свои силы и знания отдает повышению боевой готовности части. Ваш сын — отличник боевой и политической подготовки, выдержал испытания на звание специалиста второго класса, стал кавалером пяти знаков солдатской доблести, является одним из лучших парашютистов части. Боевые товарищи любят вашего сына за трудолюбие и простоту. Мы благодарны вам за воспитание замечательного человека, до конца преданного Родине патриота».

Вернувшись из армии, Павел Кравцов снова поступил на завод. Вскоре он стал членом цехового комитета комсомола, его избрали в районный штаб «Комсомольского прожектора». В общежитии завода ему доверили пост председателя бытового совета. Он стал также нештатным оперуполномоченным по делам несовершеннолетних отдела уголовного розыска при Ленинском районном отделе внутренних дел. А через некоторое время пошел работать в милицию.


В Ленинском районном отделе внутренних дел Одессы хранится один снимок. На нем изображен залитый солнцем двор райотдела. Полно народу, все оживлены, куда-то торопятся, спорят на ходу. И среди всех, конечно же, Павел Кравцов и Николай Плыгун. Они вроде затерялись среди товарищей, их не сразу и увидишь, но они здесь, во дворе райотдела.

Качество снимка неважное: резкость грешит, и контраст слабоват, но именно эти недостатки придают ему какую-то убедительность, достоверность. Кажется, что снимок сделан минуту назад, что все эти люди и сейчас еще во дворе, что достаточно выглянуть из окна — и можно любого увидеть, окликнуть.

Это не ложное чувство. И Павел Кравцов, и Николай Плыгун незримо присутствуют среди друзей, которые во всех своих поступках, решениях, сами того не замечая, сверяются с мнением погибших. «Павел был бы против», «Николай бы так не поступил» — этих слов никто не произносит, но их смысл в самом климате коллектива.

А недавно два переулка, расположенные рядом с райотделом внутренних дел, были переименованы. Назывались они довольно уныло — Заливные. Специальным решением Одесского горисполкома Первый Заливной переулок переименован в улицу имени Николая Плыгуна, а Второй Заливной — в улицу имени Павла Кравцова. Улица Плыгуна выходит прямо к зданию Ленинского райотдела милиции, а улица Кравцова начинается от автосборочного завода, где Павел когда-то работал. По рекомендации этого заводского коллектива и пошел он служить в милицию.