— А кто будет рассказывать о таком своему ребенку?
— О, Боже, — пробормотал Хови. — Изнасиловали…
— Может, это и не так, — Джо-Бет посмотрела на Хови. Его лицо повело, как от пощечины.
— Я жила среди этих слухов всю жизнь, Хови. Я видела, как мама едва не сошла от них с ума. Все время говорит про дьявола. Я так боюсь, когда она начинает говорить, что сатана положил на меня глаз. Что я должна молиться, и все такое.
Хови снял очки и положил их на кровать. — Я ведь так и не сказал тебе, почему я приехал сюда? Я думаю… думаю… что сейчас пора. Я приехал потому, что не знаю, кто я такой. Я хочу узнать, что случилось в Гроуве и что прогнало мою мать отсюда.
— Теперь ты будешь жалеть, что приехал.
— Нет. Если бы я не приехал, я бы не встретил тебя. Не по… по… не полюбил бы.
— Меня, твою, может быть, сестру?
— Нет. Я не верю в это.
— Я узнала тебя сразу, как только вошла. Ты тоже меня сразу узнал. Почему?
— Любовь с первого взгляда.
— Хорошо, если так.
— Я это чувствую. И ты тоже. Я люблю тебя, Джо-Бет.
— Нет. Ты же меня совсем не знаешь.
— Знаю! И мне наплевать на все сплетни. Мы ведь не знаем, правда это или нет, — у него даже исчезло заикание. — Может, они все врут?
— Может. Но почему все так сходится. Почему ни твоя мать, ни моя никогда не говорили нам про отцов?
— Вот это и надо выяснить.
— Откуда?
— От твоей мамы.
— Я пробовала.
— И что?
— Она велела мне не приближаться к тебе. Даже не думать…
Слезы ее высохли, пока она говорила обо всем. Теперь, при мыслях о маме, они потекли снова.
Глядя на нее, Хови вдруг пожелал снова стать «пустым дурилой», как называл его Лем. Примкнуть к блаженному стану детей, зверей и дурачков, обнимать и целовать ее и забыть, что она может оказаться его сестрой.
— Мне придется идти, — сказала она, словно услышав его мысли. — Мама хочет, чтобы я позвала пастора.
— Чтобы он сказал молитву, и я растворился, так что ли.
— Я бы этого вовсе не хотела.
— Ну подожди, — стал он уговаривать. — Мы не будем говорить. Не будем ничего делать. Просто посидим.
— Так я устану.
— Поспим.
Он нагнулся и осторожно погладил ее лицо. — Эту ночь мы ведь не спали. Она, вздохнув, кивнула. — Может, все прояснится само собой.
— Хорошо бы.
Он отправился в ванную. Когда он вернулся, она уже сняла туфли и растянулась на постели.
— Для двоих места хватит? — спросил он.
Она утвердительно кивнула. Тогда он лег рядом, стараясь не думать о том, что они могли бы делать на этой кровати.
Она опять вздохнула.
— Все будет хорошо. Спи.
Когда Грилло вновь вошел в лес, большая часть публики, собравшейся на последнее шоу Бадди Вэнса, уже разошлась. Похоже они решили, что хуже ему уже не будет. Стражи порядка смогли, наконец, расслабиться. Грилло перелез через веревку, подошел к полисмену, который выглядел старшим, и представился.
— Мне особенно нечего сказать, — ответил он на вопросы Грилло. — Мы уже четырежды спускали туда скалолазов, но Бог знает, когда нам удастся его поднять. Хочкис говорит, что там внизу какие-то реки. Так что он, может быть, уже давно в океане.
— Вы будете работать и ночью?
— Похоже на то, — он поглядел на часы. — Светло будет еще часа четыре. Потом мы включим лампы.
— А раньше эти пещеры кто-нибудь изучал? Есть они на карте?
— Понятия не имею. Спросите лучше Хочкиса. Вон он, в черном.
Грилло повторил свои вопросы. Хочкис оказался высоким, мрачным мужчиной; похоже, что он потерял половину веса.
— Мне сказали, что вы специалист по пещерам, — польстил Грилло.
— По необходимости, — глаза Хочкиса без устали перебегали с Грилло на другие предметы. — То, что под нами… Люди об этом не думают.
— А вы?
— А я думаю.
— Вы изучали это специально?
— Как любитель.
— А сами вы там были?
Хочкис, нарушив свое правило, задержался взглядом на Грилло целых две секунды, прежде чем сказать:
— До сегодняшнего дня эти пещеры были запечатаны, мистер Грилло. Я сам запечатал их, много лет назад. Они были и остаются опасными для невинных.
«Невинных», — отметил Грилло. — Странное слово".
— Полисмен, с которым я говорил…
— Спилмонт.
— Ну да. Он сказал, что там, внизу, река.
— Там целый мир, мистер Грилло, о котором мы ничего не знаем. Он все время меняется. Конечно, там есть и реки, но много и всего другого. Там кишат твари, никогда не видящие солнца.
— Звучит как шутка.
— Они там живут. Как мы здесь. Только мы живем на передовой, которая в любой момент может быть атакована.
— Лучше не думать об этом.
— Это ваш выбор.
— А ваш?
Хочкис принужденно улыбнулся, прикрыв глаза, будто от боли.
— Несколько лет назад я хотел покинуть Гроув. Он вызывал у меня… неприятные воспоминания.
— Но вы остались.
— Я понял, что привык, — последовал ответ. — Я уеду только вместе со всеми.
— Что?
— Паломо-Гроув выстроен на ненадежном месте. Земля у нас под ногами только кажется твердой.
— Так вы хотите сказать, что весь город может отправиться вслед за Бадди Вэнсом?
— Можете меня цитировать, только без фамилии.
— Договорились.
Тут вокруг расщелины стало заметно какое-то оживление. Оставив Грилло обдумывать услышанное, Хочкис поспешил туда наблюдать за поднятием останков Бадди Вэнса.
Томми-Рэй лежал и потел в своей кровати. Он закрыл окна и опустил занавески. Все это превратило комнату в раскаленную печь, но жара и тоска не пугали его. В их объятиях он не чувствовал себя таким одиноким, как под чистым, солнечным небом города. Здесь он вдыхал только запах собственного пота и слышал только собственное хриплое дыхание, со свистом вырывающееся из глотки. Раз уж Джо-Бет так обманула его, придется искать новых друзей, а с кого же лучше начать, как не с себя?
Он слышал, как она вернулась домой и спорила с мамой, но не пытался разобрать слова. Если ее роман уже потерпел крах — а иначе с чего бы она стала плакать там, на лестнице? — то она сама виновата. У него есть дела поважнее.
Пока он лежал, перед глазами у него возникали странные картины. Все они выходили из полумрака, окутавшего комнату. Он жадно пытался рассмотреть их детали, но они таяли, не давая ему разглядеть себя-. Во всех них была кровь, камни и странная, белесая тварь, вид которой заставлял сжиматься его желудок. И человек, который, как он знал, стремится к нему, Томми-Рэю.
Когда он придет, его ожидание кончится.
Сперва из расщелины послышались тревожные крики. Люди вокруг нее, среди которых были Спилмонт и Хочкис, пытались поднять тех, кто находился внизу. Но события развивались слишком быстро. Ближайший к отверстию полицейский завопил и забился, как рыба на крючке, когда веревка, которую он держал, потащила его вниз. Спилмонт спас его, удерживая до тех пор, пока бедняга не успел стянуть перчатку. Они оба неуклюже упали назад, в то время как снизу раздавались все новые вопли.
— Оно открылось! — крикнул кто-то. — О, Господи, оно открылось!
Грилло был неуклюж, пока не чуял добычу: тогда он становился ловким, как кошка. Он подбежал к Хочкису, чтобы посмотреть, что происходит. Никто не остановил его; всех беспокоила лишь собственная безопасность. Из расширяющейся трещины поднималась пыль, ослепляя людей, державших веревки. Грилло видел, как один из них шагнул к расщелине, и, прежде чем кто-либо успел остановить его зашатался и исчез внизу. Крики не ослабевали. Грилло сделал несколько шагов в направлении расщелины, чувствуя, как земля дрожит у него под ногами, отдаваясь в голове и путая мысли. Вместо них пришли рефлексы. Он склонился к упавшему человеку. Это оказался Хочкис, с разбитым лицом и остановившимися глазами. Грилло прокричал его имя. Хочкис вцепился в протянутую руку, когда земля вокруг них начала проваливаться.
На койке мотеля ни Хови, ни Джо-Бет не просыпались, хотя шумно дышали и постанывали. Им обоим снилась вода. Темное море, уносящее их к какому-то чудесному месту. Но потом что-то прервало их путь, грубо схватив их и швырнув на скалы. Вокруг кричали умирающие люди, висящие на извивающихся, словно змеи, веревках.
Там, в этой тьме, они услышали друг друга и стали звать, но, прежде чем им удалось соединиться, ледяной поток, хлынувший откуда-то снизу, подбросил их вверх. Эта река из недр земли, никогда не видевшая солнца, несла с собой их, трупы людей и еще что-то, что населяло этот кошмарный мир. Тут все расплылось, и они проснулись — одновременно.
Когда хлынула вода, Грилло с Хочкисом находились в четырех ярдах от расщелины. Неистовый поток сбил их с ног, как водопад. Это заставило Хочкиса очнуться от оцепенения. Он ухватился за руку Грилло, вопя:
— Смотрите! Смотрите!
В потоке было что-то живое. Грилло видел это один краткий момент — силуэт или силуэты, — кажущиеся человеческими, хотя он видел их, скорее, внутри, в воображении. Когда он посмотрел еще раз, все исчезло.
— Бежим! — услышал он крик Хочкиса. Земля продолжала дрожать. Они поднялись и побежали, не видя куда, сквозь сплошное облако воды и пыли, пока не споткнулись о веревки заграждения. Прямо перед ними лежал один из членов спасательной команды с оторванной рукой. Дальше, за деревьями, укрывались Спилмонт и полицейские. Дождь здесь был тише, но земля где-то вдали еще гудела.
Истекая потом, Томми-Рэй глядел в потолок и смеялся. Ему предстояло отправиться в дальний путь, как год назад в Топанге, где они с ребятами много шли, потом бежали, неизвестно куда.
— Я готов, — сказал он вслух, стирая пот со лба. — Готов. Только покажись мне, кто бы ты ни был.
Хови, лежащий на кровати, стиснув зубы и закрыв глаза, казался мертвым. Джо-Бет отшатнулась, зажав рот рукой, я ее первые слова «О, Господи, помилуй» превратились в сдавленный стон. Они не должны были даже лежать рядом в одной постели, это преступление против Бога видеть такие сны, как она (где они плыли рядом, обнаженные, по теплому морю, и их волосы соединялись, а она еще хотела, чтобы это были их тела), и что за этим? Кровь, скалы и этот страшный дождь, убивший его во сне.