— Что за уния такая? — заинтересовался Дружинин.
— Ее придумал папа. Он пытался спекулировать на тяжелом положении Константинопольского патриарха. Как всегда, ему обещалась помощь в борьбе с неверными, с турками, в случае, если он уйдет под Рим. Естественно, никакой помощи не было. Константинополь был турками взят, а итальянцы-генуэзцы даже оказывали туркам помощь. Уния не была признана большинством православных епископов, но в числе предателей оказался митрополит Киевский — Исидор. В Москве новоявленного кардинала арестовали, но он бежал из-под стражи и кончил свою жизнь где-то за границей. Тем не менее униатство начало насаждаться литовской, а затем и польской верхушкой среди православных. Это было легче, чем насаждать католичество. Потому что униатство предполагало сохранение обрядовой стороны, единственное условие — подчинение папе римскому. Форпостом сопротивления насаждению униатства стала знаменитая Свято-Успенская Почаевская лавра. Сопротивление успешно продолжалось до двадцатого века. Австро-венгры, придумавшие «Украину», насаждали и униатство, погромы в первую очередь касались православных храмов, духовенства. Не большевики первыми стали громить храмы и убивать священников в двадцатом веке, это делали в Первую мировую войну просвещенные европейцы и их натасканные псы — новоиспеченные «украинцы».
Дедок закатил глаза, поднял палец вверх и вдохновенно продолжил:
— Святой Лаврентий Черниговский завещал: «Помните наши родные слова — Русь и Русский. И обязательно нужно знать, помнить и не забывать, что было крещение Руси, а не крещение Украины. Киев без Великой России и в отдельности от России немыслим ни в каком случае. Поляков понуждали завоевывать Русь. Православных притесняли со всех сторон. Очень не нравились слова: Русь и Русский, поэтому назвали сначала завоеванные поляками русские земли Малороссией. Потом опомнились, что здесь есть слово «рос», и перезвали «окраиной». Слово «окраина» — позорное и унизительное! Какая «окраина»? Чего и почему окраина, когда за этой окраиной находятся другие страны и государства? И позже узаконили слово «Украина» и «украинцы», чтобы охотно забыли свое название «русский» и навсегда отреклись от святой и православной Руси.
— Это вы, батя, не ко мне. Я и так русский, зачем меня агитировать? — прервал его Дружинин.
— Русским себя называете, а что творится тут, не знаете! После девяносто первого года агрессия со стороны униатов приняла чудовищный масштаб. На Западной Украине с молчаливого согласия властей избивали священников, оскверняли храмы, большая часть храмов была захвачена и переделана в униатские. И это не в Средневековье, не сто лет назад, а буквально сейчас. Захваты храмов продолжаются. Но даже теперь число униатских и католических приходов в пять раз меньше, чем приходов православных.
— Да вы мне про этого… Филарета хотели рассказать… — опять прервал Дружинин словоохотливого проповедника. — Этот-то откуда взялся?
— Филарет был митрополитом Киевским и принадлежал к Русской Православной Церкви Московского Патриархата. Когда умер прежний Патриарх всея Руси — Пимен, Филарет целил на его место, но выбрали Алексия Второго. И вот Филарет объявил самостоятельную Украинскую Церковь и ушел в раскол. Думал, вся Украина за ним пойдет. Но за ним не перешел ни один монах! Абсолютное большинство епископов и священников за ним не пошли! Его приходы в большинстве фиктивны, реально этих новых киевских православных менее одного процента, зато им регулярно передаются храмы, причем самые лучшие. Например, Владимирский собор, куда я вас сегодня не пустил.
— На каком основании им передают храмы-то? — спросил Дружинин.
— Это явно не «требование народа», который остается православным и лояльным Московской патриархии, это насаждение альтернативной конфессии. При этом властям не важно, что насаждать, лишь бы не «московское православие». Опасен даже не Филарет. Украина стала страной, в которой, как нигде в мире, господствуют всевозможные секты, в том числе тоталитарные. Им дали волю, чтобы они отбивали паству у православной церкви. Но даже при этом подавляющее большинство верующих молится в канонических православных храмах, почитает истинные святыни Киево-Печерской лавры, а не новых «украиноязычных» раскольников.
— Приехали, — объявил Дружинин, засовывая в карман куртки дедка стодолларовую бумажку. — Спасибо за интересный рассказ, дальше я сам.
Глава 15
Візи, паспорти, громадянство за три дні. Охоронне-туристичне-детективне підприємство «Щит»[31].
Президент России выступил в прямом эфире трех украинских каналов с поддержкой кандидата Янушевича.
К генералу Колее Алла пришла с Николаем. Сколько ни уговаривал он ее просто позвонить, сославшись на него, девчонка робела. А генерал оказался не страшный, угостил хорошим кофе и даже достал Алле материалы по голодомору. Из них она узнала точные цифры погибших от голода в 1932–1933 годах. Путем подсчета. В 1932 году родилось 782 тысячи человек, а умерло 668 тысяч, в 1933 году соответственно 359 тысяч и 1 миллион 309 тысяч.
Данные неполные, так как плохая работа ЗАГСов в тот период — известный факт. Несомненно, в сводках украинского УНХУ был недоучет. Возможно, весьма значительный, но, конечно, речь идет о процентах, а не порядках. Цифры говорят о многом. Для Украины 1920—1930-х годов в благоприятных условиях, без войны, голода, эпидемий, было характерно примерно двукратное превышение рождаемости над смертностью. В 1932 году еще сохранялось положительное сальдо между рождаемостью и смертностью, но уже последствия голода давали о себе знать, а в 1933 году смертность была выше рождаемости почти в четыре раза. Это говорит о том, что в 1933 году на Украину обрушилась какая-то катастрофа.
Даже по неполным данным, умерли лишних 1 миллион 200 тысяч человек, чем в нормальные годы. Уточненные данные, даже если очень стараться, не превысят двух миллионов человек по Украине. Все разговоры о пяти-десяти и пятнадцати миллионах погибших — чистой воды вымысел.
— А не могли в этих справках специально не показывать масштабы бедствия? — спросил Николай.
— Исключено, — покачал головой генерал. — Дело в том, что большевики не считали свои деяния преступлением, они считали, что от голода погибли просто несознательные граждане, сами не сеявшие хлеб. К тому же Госплан строгая организация, ему на основе цифр этих надо было всю экономику планировать, за приписки или, наоборот, сокрытие цифр Сталин людей сразу в Сибирь ссылал. Нет, никто ничего не пытался фальсифицировать, это я вам как спецслужбист заявляю, у меня данные всегда точные.
— То ведь голод был, и масштабный, — задумчиво произнесла Алла.
— Да, но не только в Украине, — отозвался генерал Колея.
Он рассказал, постоянно сверяясь с документами, что в СССР умерли от голода и его последствий не меньше 2 миллионов 800 тысяч человек. Неучтенная смертность в 1933 году оценивалась величиной около миллиона человек. Сколько не было учтено смертей в 1932 году, неизвестно, но значительно меньше, чем в 1933 году. По мнению генерала, смертность от голода в 1932–1933 годах в целом в СССР составила 4 миллиона человек.
— Так что разговор, что это был геноцид именно украинского народа — брехня! — воскликнул генерал. — Украинцы голодали, а все остальные от пуза, что ли, жрали? И давайте сравним. Когда Украина вышла из СССР, в стране жило сто пятьдесят два миллиона. А сейчас сто сорок шесть миллионов. Куда делись шесть миллионов? Каждый год, последние восемнадцать лет, нас становится на триста тысяч меньше в среднем. Идет вымирание нации. Настоящий геноцид. Умерло в три раза больше, чем во время голодомора, только незаметно. От нищеты, от плохой медицинской помощи. А при Сталине население росло каждый год, украинцев больше становилось, а не меньше… Так кто геноцид-то осуществляет? Новые власти или Сталин?
— Спасибо… вы мне очень помогли. Осталось понять механизм возникновения голода, почему люди перестали сеять? Неужели из жадности, чтобы большевикам меньше досталось?
— Я не экономист, поговорите с кем-нибудь другим, может, они объяснят, — подвел итог генерал Колея. — Но это все прошлое, меня же будущее волнует, что делать-то собираетесь?
— В смысле? — не понял Николай.
— А вот что я тебе скажу, Коля, я ведь высоко сижу и далеко гляжу. Ты думаешь, голосование пройдет, может быть, Янушевич победит… так?
— Так.
— А по моим разведданным, все билеты на поезда в Киев на день голосования из всех западных регионов уже месяц как скуплены! А еще заказаны сотни автобусов во всех автопарках западенщины! Прикинь, сколько стоит это все!
— А зачем? Я что-то не понимаю, — встрепенулась Алла.
— Хэ! А если я вам скажу, что, по моим разведданным, в штабе «оранжевых» заготовлено около полумиллиона оранжевых плащей и накидок и еще одна тысяча оранжевых палаток… Консервы, тушенка, сгущенка, флаги, дудки… Есть и оружие, между прочим…
— К празднику, что ли, готовятся? — не догонял Николай.
— Ага, будет вам праздник! Да неужели не понятно, дурьи ваши головы: не важно, как пройдет голосование, кто победит и кто проиграет. Выборы — это повод обвинить власть в фальсификациях и устроить переворот! Все уже заготовлено!
— Так Ищенко не меньше нашего фальсицирует! На Западе все избирательные комиссии и вся власть под ним!
— Разница в том, что Ищенко о ваших фальсификациях заявит и полмиллиона человек на площади выведет, а вы ничего не заявите, и людей, плащей, флагов, палаток, дудок у вас нет!
— Но есть власть, в конце концов, милиция, — слабо возразила Алла.
— Никто не будет стрелять, все перебегут на сторону Ищенко, все всех предадут. Янушевич обречен. Как я и говорил, сразу повысятся акции Кушмы, и он заставит подписать соглашения и принять законы, согласно которым у него будут гарантии безопасности, а президент будет лишен части полномочий в пользу премьера.