Что меня особенно порадовало, так это выходной Арка в день праздника. В кои-то веки нам повезло, и муж не попал в число тех, кто дежурил в отделении в праздник. Потому мог позволить себе провести этот день, развлекаясь с семьей в центре города, где на полную кипел фестиваль.
Увы, насладиться всем разнообразием развлечений, предоставляемых горожанам, мы не могли по причине довольно банальной, и уже даже привычной: денег у нас было не особо. Потому отправляясь на эту прогулку, мы заранее посчитали, сколько денег можем позволить себе потратить, взяли с собой исключительно эту сумму, плюс еще немного — в кармашек с неприкосновенным фондом, на всякий экстренный случай.
Тем не менее, бесплатных веселий тоже было с лихвой, а ярмаркой можно пройтись, и просто рассматривая занимательные товары, при этом не покупая их. Конечно, никто не спорит, что было б намного круче покупать каждое «хочу». Но особой трагедии я в сложившейся ситуации тоже не видела.
В сумму, которую мы могли позволить себе сегодня потратить, так же входил перекус в кафешке, чтоб не ходить голодными до самого вечера. С уличной едой, конечно, было проще, но решение о кафе мы приняли, исходя из еще одной потребности: покормить Клавика и сменить ему подгузник. В который он за три часа прогулки уже успел изрядно навалить. Потому оставив Арку возможность делать заказ самому, я прихватила сумку с пеленальными принадлежностями и отправилась в ухоженную уборную, состоящую из двух комнат. Одна из которых как раз была предназначена для мамочек с детьми и была оборудована не только пеленальным столиком, но и креслом для кормления. На котором я и обустроилась, прицепив сынишку к его драгоценному молокозаводу.
— Надо же, какие люди! — неожиданно услышала я, и подняв взгляд увидела Эмму с Астрид, выходивших из соседней комнаты с туалетными кабинками. Причем обе были в будничной, а не «рабочей» одежде.
— Да, кажется, целую вечность не виделись, — улыбнулась я, пожимая девушкам руки.
— Это и есть тот самый главный мужчина в твоей жизни? — подмигнула Астрид, с умилением глядя на Клавика, сосредоточено сосущего молочко.
— Он самый, — кивнула я, и не удержавшись, погладила детскую головку.
— Смотри, возлагаем на тебя с ним большие надежды. Этому миру страх как нужны нормальные мужики, — хохотнула она.
— Как я понимаю, ты послушала моего совета? — уточнила Эмма, опершись спиной о стену.
— Не переживай, послушалась, — вздохнула я, не сводя глаз с сынишки. — В конце концов, ты была права. Даже Арк, делая все, что было в его силах в лучшие для него времена, ничего не добился. А я уж тем более не легендарный герой.
— И правильно, — кивнула Астрид. — Лучше заботься о своем малыше, ему ты нужнее всего. Особенно когда у тебя есть возможность всегда быть рядом с ним. Я тебе завидую, сама-то не могу часто видеть дочку.
— Ты отвезла ее к матери, когда… начала официально работать? — деликатно спросила я.
— Верно. В моей профессии нет места ребенку рядом. Да и не хотелось бы, чтобы она росла видя, чем я занимаюсь. Увы, как-то мне не повезло! Забеременела и выскочила замуж в девятнадцать, только начав учебу, ради которой приехала в столицу. Муж тогда успокаивал, мол не нужно мне образование, он обо мне позаботится, его зарплаты хватает, и все дела. А потом этот «всехватающий» и «позаботившийся» муж испарился, а я внезапно поняла, что совершенно неспособна заботиться о себе сама, еще и с ребенком на руках. Мать же уже далеко не молода, работает горничной у семьи фермеров, те платят копейки. У самой по сути ничего нет — все силы и средства, что зарабатывала пока была помоложе, на меня тратила. Я же вот так ее подвела, — горько вздохнула куртизанка. — Так что сама она бы уже и одного внука вряд ли потянула, что уж говорить о взрослой дочери-неудачнице. Потому просто присылаю им деньги, и иногда, как выходит вырваться, приезжаю сама. Постоянно думаю — а вдруг если доучилась бы тогда, перевелась на заочку, а не послушала того выродка, все бы иначе сложилось, и смогла бы найти нормальную постоянную работу, денег с которой хватало бы на обеспечение ребенка…
— Тоже не факт, — печально покачала головой Эмма. — Немало дипломированных специалистов сами идут после выпуска грузчиками и официантами. В наше время все хотят учиться на бездарных стряпчих, которых развелось как грязи, но в то же время мало кто поступает в кулинарную школу, выпускники которой по факту без работы не останутся, если научатся готовить более-менее сносную стряпню. Так что я очень сомневаюсь, что доучись ты или я, это бы нам сильно помогло.
— А на кого ты училась? — поинтересовалась я, припомнив, что у самой Маргариты был свежеполученный диплом искусствоведа: образование, очень даже нужное юной аристократке, которой предстоит красоваться в свете… но практически бесполезное в моем текущем положении.
— Без двух с половиной курсов журналист… которых нынче тоже как собак нерезаных, — хмыкнула девушка. — Изначально шла ради шарма профессии, представляя себя королевой светских хроник. Только вот главной целью ставила там себе не столько учиться, сколько бегать на практике по всяким важным тусовкам, конференциям и прочим, чтоб обаять какого папика побогаче. В результате успешно раскрутила на брак одного богатого промышленника предпенсионного возраста, и решила, что все, теперь-то я как ЗАЖИВУ! Увы, «заживала» недолго. Во-первых, почти сразу мою свободу ограничили практически во всем под предлогом: «я плачу, значит, и правила устанавливаю я». В результате уже через пару месяцев психолог прописала мне антидепрессанты, которые я запивала дорогим вином, все отчетливее ловя себя на желании лечь в свою мраморную ванну и вскрыть там вены.
— Весело, — вздрогнула я.
— А дальше было веселее, — горько хмыкнула куртизанка. — Через три с лишним годика папик внезапно скончался… я же обнаружила, что в завещание он «свою кисулю» не вписывал. А его дети от первой покойной жены тем более не горели желанием оставить хоть что-нибудь мне. Вдобавок как раз в тот период у моей матери здоровье подкосило. Я же сколько ни пыталась — ни на одной, даже самой паршивой работе не удавалось удержаться. И в какой-то момент пришло понимание, что и я, и моя болеющая мать вот-вот окажемся на улице без гроша. Тогда-то ко мне в парке и подошла сводня из элитного публичного дома, предложив работать у нее. Сначала я, конечно же, возмущенно заявила, что ни за что… Только вот одного ее взгляда хватило, чтобы я замолчала на несколько секунд, глядя на нее. И по истечении этих секунд услышала: «Но ведь Эмма, деточка, разве то, чем ты занималась эти три с половиной года, так сильно отличается от нашей профессии?». Следующие десять минут я, прямо посреди парка, истерично смеялась, не в силах успокоиться. Люди проходили мимо, косясь на меня, в то время как сводня продолжала все так же сидеть рядом на парковой скамейке. А через несколько дней я, пройдя медосмотр и получив лицензию, продолжила делать то, чем и правда занималась три с половиной года до этого: спать за деньги с мужчинами, к которым не испытывала совершенно ничего. С единственным принципиальным отличием: теперь мужчины платили мне просто за интим-услуги. Переспав с ними, я получала плату исключительно за секс, и не более. Поэтому ни один из клиентов теперь не мог устанавливать правила и приказывать мне, что делать. Да-да, в нашей профессии полно девушек, для которых наивысшее достижение — так званый «постоянный контракт» содержанки. Только вот я решила для себя, что в гробу видала такую жизнь. Потому что она намного унизительнее, чем жизнь обычной шлюхи. Пускай я простая дорогая проститутка, но даже так моей самоцелью больше никогда не станет «найти себе богатого мужика, который будет меня обеспечивать». Хотя знаешь, я б все равно предпочла жизнь какой-нибудь журналистки, или даже простой цветочницы … Только вот выбирать больше не приходится. Так что не повторяй моих ошибок, леди Фрост. Слышала, ты там с подругой маленькое кукольное дельце мутишь? Продолжай в том же духе! Пусть у тебя будут собственные средства, даже немного.
— Что да то да, — согласно кивнула я, удивленная тем, что слухи о наших с Диной куклах дошли даже до Эммы.
— Ладно, что-то мы совсем тут заболтались, — засмеялась Астрид с какой-то едва уловимой горечью. — Не будем больше тебя задерживать, и сами пойдем уже. Надо кое-что купить на ярмарке. Удачи тебе!
— Пока, — улыбнулась я, провожая девушек взглядом.
Клавик как раз наелся. Так что сменив подгузник (и благодаря высшие силы, что в процессе замены он решил не сходить лишний раз по маленькому или по большому), я вернулась к столику в углу, куда официант подносил заказанную Арком еду.
Как того и следовало ожидать, наевшийся сынишка не шибко давал нормально поесть маме, то и дело пытаясь выхватить у меня из рук вилку, которую я раз за разом пыталась поднести ко рту. А под конец самым наглым образом оживил креветку на моей тарелке!
— Разве вообще возможно поднимать как нежить приготовленных животных? — недовольно пробурчала я, в то время как муж с тяжким вздохом упокоил так и не съеденное ракообразное, ярко-зеленые глаза которого снова потухли.
— Теоретически возможно, при условии, что целостность головы сохранена минимум на сорок пять процентов, и поднимаемые части с этой головой соединены, — пожал плечами он, вероятно радуясь тому, что у самого на тарелке осталось только два пельменя, которые, согласно озвученным условиям, Клавик поднять в виде нежити не мог. И в общем слава богу! А то еще не хватало мне зомби-пельменей…
— Я просто буду надеяться, что ты поскорее придумаешь что-нибудь, что поможет мне справляться с нашим талантливым ребенком, пока тебя нет рядом, — пробормотала я, в последний раз взглянув на упокоенную креветку, есть которую уже не рискну.
Расплатившись по счету, Арк закинул за плечи рюкзак с вещичками Клавика, предварительно достав из него свежую соску, еще не вывалянную на полу. И вручив оную сынишке, вместе со мной покинул кафешку, вернувшись на праздничные городские улицы.