Возвращение в привычную реальность, ту какой она была до знакомства с Тамарой, даётся непросто. Эта смешная баламутка перевернула всё с ног на голову, задев те струны, что задевать не стоило. Перевернула и исчезла, оставляя меня наедине с долбанной шизофренией, потому что я везде и всюду выискиваю её лицо.
Она ведь любит этот город, столько носилась с документами на поступление и поступит, тут я не сомневаюсь — поэтому не поверю, что она может отказаться от мечты ради какого-то мудака. Не тот у неё характер. Значит, вернётся. Рано или поздно. Хоть разбивай палатку возле её дома и карауль. Бля. Клиника.
Август пролетает быстро. Тем странно, потому что каждый последующий день при этом длится бесконечно долго. И в пустую. Ни динамики, ни интереса, ни мотивации.
Работа, сон, работа, сон, иногда бар. Круг замкнулся, а выбираться из него не хочется.
Ирония в том, что раньше происходило всё точно тоже самое и такой расклад меня устраивал. Ключевое слово: раньше. Теперь мне скучно. Без неё.
Питер накрывает приближающаяся осень. Она ещё незаметна внешне, но по общему настроению, хмурой погоде и спаду туристов угадывается безошибочно. Всё чаще приходят без спросу дожди, и всё чаще возникает соблазн свалить из города ко всем чертям. Никогда ещё Санкт-Петербург так не меня душил.
И сваливаю. Недалеко, конечно, всего лишь к знакомым ребятам в частный коттедж в Гатчине, но несколько дней морального разложения, сауны и бухла реально помогают встряхнуться. А потом в субботнее утро раздаётся телефонный звонок, который по щелчку рушит всё то эфемерное равновесие, что я себе построил.
— Официальную церемонию ты уже проспал, но ещё успеешь на застолье, — раздаётся в динамиках голос Радова. Мы теперь редко пересекаемся, так что я удивлён его слышать.
— Какое застолье? — спихиваю с себя голые ноги какой-то девицы. Что она тут забыла? Я специально ушёл наверх ото всех.
— Свадьба, привет! Тимур и Кира женятся. Забыл?
— Оу… — вот чего мне точно не хочется, так это с бодуна радоваться за чьё бы то ни было счастье. — Передай им мои самые искренние поздравления. С меня подарок.
— Ты что, вообще не собираешься приезжать?
— Ответ очевиден, разве нет?
— Так, — голос в динамиках повышается. — Задрали оба. Одна с кислой миной ходит, будто на поминках, другой в зомби превращается. Немедленно поднял свою задницу и приехал. Если хочешь увидеть Тамару, конеч…
Дальше не слушаю. При одном упоминании магического имени сбрасываю звонок и подрываюсь с места, спихивая мешающееся на пути тело.
— Ты куда? Останься, — сквозь сон хватают меня за ворот, мурлыча.
— Ты кто вообще такая? — а хватка-то какая. Хрен отдерёшь.
— Света.
Света, блять.
— Света, конечности подбери. Пока не сломал, — угроза срабатывает безотказно, и уже без проблем спускаюсь на первый этаж.
Вечеринка, как понимаю, удалась. По залу кто-где разбросаны дрыхнущие тела, а рядом с пустыми бутылками и тлеющим кальяном остались нетронутыми белые дорожки. Никто не говорил, что у меня нормальные знакомые. Они отбитые по всем пунктам. Именно поэтому я редко с ними пересекаюсь. Максимально редко.
Перешагиваю через валяющиеся туши, кому-то попутно наступая на пальцы, и уже на ходу надеваю откопанные среди завалов брошенных на пол курток берцы.
Нетерпение от возможной встречи сказывается на вождении. Нарушаю все правила дорожного движения, какие только существуют, дважды едва не устроив массовую аварию.
Неудивительно, что нарываюсь на гайцов. Пока доходяга сержант не успевает настроить себе воздушных замков быстро звоню по нужному номеру и запунцовевший от стыда дэпээсник отпускает меня с миром. Ничего нового: связи решают всё.
Чем ближе к цели, тем сильнее начинаю нервничать, а когда подъезжаю к невзрачному хлипкому забору, способному разве что не дать собаке сбежать за территорию и вовсе накатывает мандраж. В несколько затяжек скуриваю сигарету, бросаю бычок в заросли сорняков и захожу на территорию.
Судя по суматохе и приготовлениям молодожёнов ещё нет, но гости на низком старте: одни заканчивают с сервировкой праздничного стола, собранного из нескольких разных по ширине и высоте, другие донадувают шарики. Мелочь лет семи носится по участку с шлангом, подведённым к колодцу и играет в «поймай воспаление лёгких и попутно доведи взрослых до ручки».
Тамару замечаю сразу. Она стоит вместе с какой-то девчонкой на табуретах, и, приподнявшись на мысочках, шаманит с цветочной аркой. На локте плетённая корзина, в ней подрезанные бутоны роз, которые только с помощью врождённой женской магии как-то крепятся на всей этой странного вида конструкции.
Меня будто парализует при виде неё. Такой красивой, сексуальной и желанной.
Словно не было последнего месяца. На ней то красное платье, что мы купили. С чёрными волосами смотрится отлично. Даже бордовые губы не портят образ, хоть мне больше нравится на ней отсутствие косметики в принципе. Из новшеств — густая прямая чёлка. Ей идёт.
Замираю в нескольких шагах, но не подаю звука. Просто наблюдаю. Наверное, делал бы это вечность, но меня замечает вторая девчонка и даёт Томе знак. И вот только тогда она тоже видит меня…
Глава 18. Да или нет?
Едва с табуретки не наворачиваюсь. Подсознательно я понимала, что он скорее всего сегодня здесь будет, даже вроде как морально готовилась… и всё равно оказалась не готова. Дёма так смотрит… Божечки, как же он смотрит. Так, как никто больше не умеет. Я безумно скучала по этому взгляду.
На заплетающихся ногах сползаю на прохладную землю, передавая корзину Вике, свидетельнице. Каблуки не надеваю, ну его нафиг. С моим везением и при данных обстоятельствах на фотографиях с застолья тогда придётся сидеть с разбитым носом, заткнутым ваткой.
С ёкнувшим сердечком застываю рядом с Демьяном.
— Привет, — решаюсь первой.
— Привет.
— Видок у тебя не свадебный. Проблемы с рубашками? — джинсы и неизменная футболка, только что синяя, а не чёрная. И мятая. Будто спал в ней.
— Я не собирался приезжать.
— Но приехал.
— Приехал.
— И уже начал отмечать? — заранее, судя по перегарному шлейфу. Первый раз на моей памяти от него так разит. — Как поживаешь?
«Как поживаешь?». Капец вопросик. Им обычно пользуются при общении с посторонними, как дань вежливости, но ничего умнее мне на ум не приходит.
— Хреново. А ты?
— Получше. Я поступила в СПБГУ.
В тот самый, куда мы ездили в день похода в Зоологический. Куда так хотела.
Попутно я прошла по баллам ещё в парочку вузов, но о них и думать забыла, когда нашла себя в списках на официальном сайте университета.
Мне кивают так, словно нисколько не сомневались.
— И причёску сменила.
— А, это… — лохмачу чёлку. — Да у меня прыщ здоровенный вскочил на лбу.
Решила спрятать. Соседка по общаге стриганула.
— Теперь живёшь в общаге?
— Ага. Выделили койку-место.
— И как давно ты в городе?
— Достаточно.
— Но так и не позвонила.
— Не знала, что сказать.
— Хм… — едко усмехается Игнатенко. — Может что-то вроде: «Привет. Я тут подумала. Наверное, нам стоит расстаться»?
— А разве мы это уже не сделали?
Демьян громко выдыхает через ноздри.
— Нет, Тома. Мы не расставались.
От его слов бросает в жар. Мне снились эти слова. Снился он. Часто. Чаще, чемхотелось бы. А сколько раз меня подмывало позвонить ему… Дошло до того, что я просто-напросто изрезала симку, лишая себя возможности добраться до номера, который запомнить наизусть не успела. Иначе кто знает… Возможно тогда мы бы встретились гораздо раньше и не было бы этого дебильного месяца. Я столько не плакала за всю свою жизнь.
— Чего теперь говорить, — грустно пожимаю плечами. — Поезд уже тю-тю.
— Поезд тю-тю, потому что ты сбежала!
— А что мне осталось? Я была на панике.
На панике, в полной растерянности и в ужасе. В ужасе за себя и за Даню, за которого мне тоже тогда предельно тонко намекнули. Мол, веди себя хорошо, садись в машину и не верещи: мы знаем и твой адрес, и адрес твоих родственников. Ты ведь не хочешь, чтобы мы заскочили в гости к братцу выпить чаю?
Чистейший шантаж, приправленный ядовитым лицемерием. Собой мне бы ещё хватило мозгов рисковать, но не Даней. Только поэтому я села в треклятый джип, понятия не имея: куда и зачем меня повезут. А когда поняла… стало немногим лучше.
Хотя новость, что Демьян замешан в делах сомнительного формата меня не удивила.
Я ведь самого начала знала, что в этом человеке собран адовый коктейль пороков. Но всё равно выбрала его.
— Всё в прошлом. Я уладил проблему, — говорят мне так спокойно, будто речь идёт о просроченной тушёнке, которую без чека удалось сплавить обратно в магазин.
— Поздравляю.
Это всё, что могу ответить. Коротко, сухо. А он не знает, чем крыть. Разговор заходит в тупик.
— Тома, — вижу, как Демьяну непросто даются признания. Поразительно, как в первые дни моего «игнора» его хватало на размашистые скатерти объяснительных в сообщениях. Догадываюсь, как долго и кропотливо он подбирал нужные слова. — Я не хотел, чтобы так вышло. Не хотел тебя вмешивать. Ты помнишь, я просил держаться подальше…
— Помню.
Просил. Неоднократно. Но я решила по-своему. Именно поэтому обиды, а уж тем более ненависти не испытываю. Во мне ничего не поменялась по отношению к нему.
Я всё так же его люблю.
Любила, когда мы распрощались у подъезда.
Любила, когда взахлёб ревела на плече у Дани и умоляла не доводить до мордобоя.
Любила, когда попросила брата соврать о том, что уехала в Москву и тайком подслушивала их разговор.
Любила, когда поняла, что на тот момент отъезд был единственно правильным решением.
Любила, когда кромсала симку.
И люблю сейчас.
Наверное, даже сильнее, чем раньше — разлука и страх больше его не увидеть не то, что не стёрли чувства, обострили их. Усилили и умножили. Я вернулась в Питер ещё в августе, когда узнала, что поступила и практически каждый день как бы «случайно» гуляла возле его дома. Даже видела пару раз Гелик во дворике, но набрать домофон не хватило смелости. Потому что не знала, что сказать. И сейчас не знаю. Я запуталась.