Острые предметы – серпы, косы выполняли двоякую роль. С одной стороны, они представляли собой эмблему плодородия и радуги, были связаны с сельскохозяйственными культами (Афанасьев А.Н., 1865. С. 352). С другой стороны, они, наряду со всякими режущими и колющими орудиями, являлись оберегами от злых сил. Их клали на пороге дома для его защиты, в Полесье ими во время грозы «рассекали» тучи, предотвращали град (Макаров Н.А., 1981. С. 261–264; Толстые Н.И., С.М., 1981. С. 46; Kowalczyk М., 1968. S. 37). Эти орудия клали в погребения в качестве оберегов (Рябинин Е.А., 1974. С. 24). В Звенигороде серпы явно относились к обрядам земледельческого культа – в сооружениях 4, 5 и 14 они лежали вместе с расчлененными костяками и были посыпаны хлебными зернами. На капищах серпы и косы скорее выполняли функции защиты.
Ножи представляют собой обычную находку на всех древнерусских поселениях, но, как правило, не больше чем по одному-два экземпляра в каждом доме. В Звенигороде они встречаются крайне неравномерно. В длинных домах 2, 7, 8, где хранились богатства святилища, найдено по два-три ножа. В длинном доме 3, в котором происходили общественные собрания, а также в сооружениях 6, 8, 12, служивших для выпечки хлеба, но в которых не проводили жертвоприношений, ножей не найдено совсем, тогда как во всех сооружениях, в которых сохранились остатки жертвоприношений (4, 9–11, 13, 14), ножи присутствовали непременно по много экземпляров. Но в массовом количестве ножи находились на капище 3, где их обнаружено 42. Вероятно, также много их было на капище 1, на котором в небольшой траншее было встречено пять ножей. В то же время на капище 2, которое, несомненно, занимало существенное место в культовых действиях, найден всего один нож. Такое распределение ножей по объектам на святилище указывает на их культовое значение как оберегов и символов хозяйственности, что наблюдается у многих славянских народов (Колчин Б.А., 1959. С. 71). Ножи и ножницы употреблялись при заговорах. Считалось, что нож может предотвратить стихийное бедствие, его при вихре втыкали в землю. Нож и ножницы служили оберегами для новорожденных, они могли отпугнуть смерть, препятствовали злым намерениям умерших (Афанасьев А.Н., 1865. С. 261; Белецкая Н.Н., 1984. С. 78; Этнография… 1987. С. 398). Для благополучия ножом крестили хлеб (Григорий Богослов, Гальковский Н.М., 1913. С. 35).
Топор и молот в балтийской традиции считались оружием Перуна. По белорусским преданиям, топором Перун высекает огонь и молнию (Афанасьев А.Н., 1865. С. 253; Иванов В.В., Топоров В.Н., 1974. С. 93). Топору в народе придают охранительное значение: при грозе из дома выносят на улицу топоры, лопаты, хлеб; топор перекидывают крест-накрест через стадо для его благополучия и защиты от хищников; топор, положенный на пороге острием наружу, должен отпугивать смерть; топор кладут на место, где лежал покойник, и с топором провожают гроб (Даркевич В.П., 1961. С. 90–101; Белецкая Н.Н., 1984. С. 78; Байбурин А.К., 1981. С. 224; Макаров Н.А., 1983. С. 218; Этнография… 1987. С. 382, 412). В Звенигороде топоры находились в центре капищ 2 и 3 непосредственно около стоявших там идолов. Еще один топор лежал в колодце рядом с принесенным в жертву человеком.
Охранительную роль играло и оружие, но его значение было более сложным, так как вооружение само являлось предметом поклонения. В Греции копье почитали с давних пор, ему поклонялись как богу, копью приписывали магическую силу. Ахилл умерщвлял копьем сотни врагов и им же исцелял раны (Лосев А.Ф., 1857. С. 51). По сообщению в Житии Оттона Бамбергского, воткнутое в столб копье стояло в городе Волин и почиталось как бог (Фаминцын А.С., 1884. С. 25). С помощью копий жрецы в Штетине и Волине проводили гадания – через перекрещенные копья проводили священного коня и следили, какой ногой он делал первый шаг и не заденет ли он копья. Копье помещали в клад для его охраны (Макаров Н.А., 1981. С. 261–264). На святилище Звенигород найден только один наконечник копья, лежавший на жертвенной площадке вала 2, – он должен был усиливать защиту от злых напастей.
Самое престижное оружие – меч, символ власти – также было предметом поклонения. В Греции меч Менона почитался как фетиш наравне с копьем Ахилла и луком Геракла (Лосев А.Ф., 1957. С. 39). Мечу поклонялись аланы, ему приносили жертвы скифы (Кардини Ф., 1987. С. 98). Боги прибалтийских славян стояли в полном вооружении, в шлемах и латах, имели огромные мечи, у идола в Коренице их было восемь (Срезневский И.И., 1846б. С. 45). Мечом-саблей вооружен Перун на Збручском идоле. На Руси язычники приносили к богам оружие: князь Игорь в 945 г. «приде на холъмы кде стояше Перун и покладаша оружья своя и щиты, и золото» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 42). В Звенигороде часть меча с перекрестием лежала на полу длинного дома 7, где хранилось имущество святилища, здесь же находился наконечник ножен меча. Такой же наконечник найден в культовом сооружении 10, около капища; вероятно, в данном случае часть заменяла целый предмет.
Наконечники стрел найдены на всех капищах, в некоторых культовых сооружениях 3, 4, 11, 14 и в длинных домах 7 и 8, где лежали вместе с другими жертвенными находками. Все эти объекты расположены в сакральной части городища. За ее пределами и на примыкающих к городищу селищах стрелы отсутствуют. Несколько стрел найдено на городище Говда, где они лежали на жертвенных прослойках в заполнении внутреннего рва. Стрелам приписывали многообразное символическое значение. Прежде всего, стрелы служили оберегами, «стрелы как острый и колющий предмет, подобно иголке, ножу, топору, сабле, мечу, копью, а также колючему растению, наводят страх на злого духа» (Веселовский А., 1921. С. 288). Стрелы как защиту от нечистой силы дарили на свадьбе новобрачным в Белоруссии (Афанасьев А.Н., 1865. С. 432; Иванов В.В., Топоров В.Н., 1974. С. 18). Кроме того, в свадебных обрядах стрелы символизировали плодородие. Выстрел из лука приводил к зарождению новой жизни. На Украине существовал обряд «расстреливания новобрачной», стрелой с нее снимали покрывало (Веселовский Н., 1921. С. 291). По древнеиндийскому эпосу, состязания в стрельбе из лука способствовали избранию жениха для царевны. Этот же мотив присутствует в русских сказках (Гринцер П.А., 1974. С. 43). Но этим значение стрел не ограничивается. Прослеживается их связь с солнцем. В честь бога солнца устраивали ритуальные стрельбы из лука в Индии. У славян стрелами назывались лучи солнца, от стрел Перуна шел дождь и увеличивалось плодородие полей (Афанасьев А.Н., 1865. С. 244, 432). Множество поверий, связанных со стрелами, приводило к обилию их находок на святилищах многих народов. Их скопления прослежены около писаниц, распространенных от Финляндии до Якутии (Бадер О.Н., 1954. С. 246–258), они встречены на святилищах кельтов, германцев, даков (Котигорошко В.Г., 1987). Славяне на острове Хортица укрепляли стрелы вокруг громадного дуба (Константин Багрянородный. С. 49).
Замки и ключи являлись символами сохранности и прочности, о чем свидетельствуют многие данные археологии и этнографии, собранные Н.А. Макаровым: замки употребляли в свадебной обрядности для придания крепости браку, их помещали в клады для сохранности, замками обносили стадо в Юрьев день, при первом выпасе скота, при похоронах замком запирали окна, чтобы смерть не смогла вернуться в дом, замки клали в могилы как магическое ограждение от враждебной силы мертвых (1981. С. 264). Подобные поверья имелись и у других народов. Например, в Англии считалось, что в запертый дом не может проникнуть смерть, замки обносили вокруг табуна лошадей для защиты от волков; наоборот, замки и узлы полагалось отпирать и развязывать для облегчения родов (Фрезер Д., 1986. С. 230–234). Запирание смерти было в обычае у германских племен, ключи характерны для погребений пшеворской культуры римского времени, затем этот обычай был перенесен на Черняховскую территорию. Замки усиливали верность договора, и у славян было распространено заклятие: «Замыкаю свои слова замками, бросаю ключ под бел-горюч камень» (Афанасьев А.Н., 1865. С. 421). В Белоруссии и у западных славян замыкают зиму и отпирают весну и лето «ключиком-замочком, золотым платочком», отмыкают ключом землю (Пропп В.Я., 1963. С. 16; Иванов В.В., Топоров В.Н., 1974. С. 108, 196). Таким образом, помимо символа крепости и надежности, замки и ключи имели отношение к годичному циклу природы, с их помощью пытались создать благоприятные погодные условия для урожая.
В Звенигороде замки и ключи в большом количестве найдены на капищах (на 2 находилось шесть замков, на 3 – пятнадцать), во многих культовых сооружениях среди скоплений костей и жертвенных вещей. Несомненно, здесь они являлись принадлежностью ритуалов. Но часть замков и ключей, вероятно, использовались по своему прямому назначению – запирать двери длинных домов и. крышки сундуков и шкатулок. Ключи от внутренних замков, личинка замка, накладки с петлями, пластины-оковки от сундука лежали на полу длинного дома 7, где хранились богатства святилища. Этот дом, вероятно, запирали, так как в нем найдена щеколда дверей. Несколько коленчатых ключей от внутренних дверных замков находились на месте длинного дома 10, расположенного вдоль вала в южной части городища.
Магическую силу могли иметь, собственно, все предметы, найденные на святилищах. Бубенчики должны были прогонять нечистую силу, их звон отпугивал эпидемию и грозу (Афанасьев А.Н., 1865. С. 299). В вятичских курганах бубенчики входили в состав ожерелий вместе с амулетами (Мальм В.А., Фехнер М.В., 1967. С. 140; Недошивина Н.Г., 1976. С. 50). Жернова намалывали богатства; из жерновов, по представлениям белорусов, Перун добывает огонь (Афанасьев А.Н., 1865. С. 290; Богданович А.Е., 1895. С. 76).
Предметов с орнаментом и с изображениями на святилище Звенигород немного. Все они происходят с капища 3 и лежали компактно в сооружении 11 около этого капища. Прежде всего, это две половинки парных колтов с изображениями двух птиц, стоящих по сторонам дерева. Этот мотив, по мысли Б.А. Рыбакова, являлся отголоском космогонической легенды о творении всего живого двумя птицами, гнездящимися на дереве среди океана (1951. С. 420). Само дерево олицетворяло центр мироздания и плодоносящие силы природы. Помимо колтов, изображения птиц и дерева находились на квадратных матрицах, найденных здесь же и служивших для изготовления бляшек головного убора. По-видимому, они составляли такую же композицию на налобной повязке – дерево с птицами по его сторонам. На лежавшей поблизости круглой ажурной бляхе изображен крин – проросший росток, символизирующий возрождающиеся силы природы (рис. 54: 11). Трилистник, вписанный в круг, является классическим типом крина, составляя основной элемент орнамента на древнерусских вещах с эмалью. Мотив крина был распространен в земледельческих культурах Европы и Византии (Макарова Т.И., 1975. С. 18; 1978. С. 374). Орнамент в виде ромба с точкой в центре, сделанный пунктиром на пластинчатых браслетах, являлся, по Б.А. Рыбакову, символом дома или пахотного поля (1971. С. 92–116).