Fleur M.G. de Theories of mass communication. – N.Y.: McKay, 1966. – XVIII, 171 p.
32. Johnson P.S., Klare G.R. General model communication research. – J. of communication, Lawrence, 1961, vol. 11 N 1, p. 27 – 38.
33. Katz E., Lazersfeld P. Personal influence: The part played by people in the flow of mass communication / With a foreword by Roper E. – Glencoe: Free press, 1960. – 400 p. – (Found. of communication research).
34. Klapper J.T. The effects of mass communication. – Glencoe: Free press, 1960. – 302 p. – (Found. of communications research).
35. Klapper J.T. The social effects of mass communication. – In: The science of human communication: New directions a. new findings in communication research / Ed. by Schramm W.L. N.Y., 1963, p. 38 – 47.
36. Lasswell H.D. The structure and function of communication in society. – In: Communication of ideas: A series of adresses / Ed. by Bryson L. N.Y., 1948, p. 37 – 71.
37. Merton R.K. Social theory and social structure. – N.Y.; Free press, 1957. – 645 p.
38. Personality and persuasibility / Janis I.L. et al. – New Haven Yale univ. press, 1959. – XIV, 333 p. – (Yale studies in attitude and communication; 2). – Bibliogr.: p. 325 – 333.
39. Schramm W. The nature of communication between humans. – In: The process and effects of mass communication / Ed. by Schramm W. Urbana etc., 1971, p. 3 – 21.
40. Sears D.O., Freedman T.L. Selective exposure to information: A crit. review. – Public opinion quart., Princeton, 1967, vol. 31, N 1, p. 10 – 32.
Лузина Л.Г.Язык как средство идеологического воздействия: лигвопрагматический аспект(Обзор)
Язык, с одной стороны, связан с материальной деятельностью общества, с другой – со всеми формами духовной жизни, с сознанием. Сознание, как обыденное, так и общественное, материализуется в языке, который активно используется в идеологической борьбе. Будучи связанным с функционированием разных политических идеологий, систем взглядов,
«содержащих оценку действительности через призму отношения к ней человека и общества в целом, – язык активно используется для формирования идей и метода мышления» (1, 58).
Идеологическая борьба с помощью языковых средств означает и борьбу за их использование, приспособление для своих целей и задач.
«В результате работы всех этих расслояющих сил в языке не остается никаких нейтральных „ничьих слов и форм“: он весь оказывается расхищенным, пронизанным интенциями, проакцентированным» (1, 106).
Исследования эффективности идеологического воздействия с помощью языковых средств весьма разнообразны и проводятся зарубежными учеными в области социологии, социолингвистики, психолингвистики, общей семантики, философии языка и теории массовой коммуникации. Для понимания роли языка как средства идеологического воздействия большое значение приобретают работы, выполненные в русле современной «прагмолингвистики»[38]. Прагматический анализ, как он понимается авторами этих исследований, отличается от других попыток объяснения языка среди прочего еще и тем, что основное внимание здесь уделяется роли коммуникантов в ситуации языкового общения (14). Объектом анализа, таким образом, служат единицы языка в их отношении к говорящему / слушающему, т.е. особое внимание уделяется не только раскрытию содержания сообщения, но и одновременно учитывается, какую цель имеет данное сообщение.
Возможности, предоставляемые языком для осуществления воздействия, осознаются и используются многими в самых разнообразных целях. Общеизвестным является тот факт, что некоторые люди обладают так называемым «даром убеждения» и пользуются этой способностью в повседневном общении, в дискуссиях (аргументация выдвигаемого положения) и т.д. В сфере делового общения все больше признается эффективность беседы как средства сообщения не только фактов, но и передачи отношения (13). Манипулирование сознанием с помощью языка широко используется на Западе в рекламе, в политической пропаганде[39].
В имеющихся работах зарубежных авторов тот аспект коммуникации, который непосредственно связан с использованием языка в качестве средства идеологического воздействия, еще не подвергался детальному лингвистическому анализу. Р. Блакар пишет, что особенности такого языкового употребления «нередко игнорируются лингвистами» (4, 133). Действительно, большинство проблем, обсуждаемых лингвистами, связываются с решением вопроса о «правильности» или стилистической уместности языкового высказывания. При таком подходе не учитывается, какой эффект, кроме чисто стилистического, может иметь выбор одного из возможных языковых выражений. В некотором смысле этот пробел восполняется исследованиями по языковой прагматике. О внимании лингвистов к проблемам реального языкового употребления как о положительном факте пишет Д. Болинджер, отмечая, что лингвисты
«после долгого периода игнорирования вернулись к представлению о словах как о носителях импликаций и значений и изучают контексты межличностных интеракций с тем же энтузиазмом, который прежде был обращен на предложения» (6, 383).
Языковое воздействие самым непосредственным образом связано как с использованием выразительных средств языка, так и с прагматическими аспектами коммуникативного речевого акта. В связи с этим круг вопросов, касающихся использования языка в качестве орудия воздействия, чрезвычайно широк. Имеющиеся в этой области работы зарубежных авторов характеризуются разнообразием в выборе темы и цели исследования. Однако в этом разнообразии можно условно выделить два типа исследований. К первому типу относятся работы, которые в основном ориентированы на лингвистический анализ языковых средств, используемых в целенаправленном языковом общении. Второй тип включает работы, в которых использование «воздействующих» средств языка рассматривается как коммуникативный акт, осуществляемый в соответствии с выбором определенной цели сообщения. Условность такого разделения очевидна в том, что все эти работы объединяются общей прагматической направленностью исследований.
1. Лингвистический анализ языковых употреблений в их связи с проявлениями идеологии, классовых интересов, социально-политических отношений способствует выявлению, определению и классификации языковых средств и приемов, используемых в целях оказания влияния на аудиторию. Возможность использования языка в этих целях основывается на том, что язык имеет
«удивительную способность принимать ту форму, которая соответствует потребностям говорящих на этом языке» (6, IX).
Раскрытию этих целей, создаваемых воздействующей «способностью» языка, и служит прагмолингвистический анализ.
Из современных работ зарубежных авторов такой анализ наиболее полно представлен в книге Д. Болинджера (6). Воздействующая «способность» языка анализируется в этой работе в непосредственной связи с социальным контекстом речевого общения на различных языковых уровнях как в отдельном предложении, так и в связанном тексте (беседы, газетной статьи, публичного выступления). Для изучения языковых средств идеологического воздействия интересной представляется мысль Д. Болинджера о том, что
«не все классы слов имеют одинаковую способность вводить в заблуждение» (6, 63).
Так, наименования качества – в основном прилагательные, наречия – обладают этой способностью в меньшей степени, чем существительные. Первые лишь описывают какой-то признак объекта реальности, ложность которого может быть опровергнута отдельно от признания существования данного объекта. Имена существительные более эффективны в этом отношении, так как они могут обозначать нечто, представляемое как реальность.
Подчеркивая, что
«язык не является нейтральным инструментом» (6, 68),
Болинджер указывает на различные способы реализации «необъективности» или прагматической направленности языкового сообщения, к которым относится использование
1) слов и грамматических форм, прямо указывающих на их принадлежность к социальному диалекту или профессиональному языку (жаргону);
2) слов с оценочным значением (эвфемизмы, слова с пейоративным значением).
На конкретных примерах показывается, как, манипулируя этими языковыми средствами, можно оказать влияние на формирование общественного мнения. Так, вместо названия Department of war «Военный департамент» принято писать Department of defence «Департамент обороны»; в настоящее время, отмечает далее Болинджер, редко употребляется слово propaganda «пропаганда», на смену ему пришли такие слова как education «воспитание / образование», consciousness-raising «повышение сознательности». Использование этих «заменителей» имеет целью внушить слушающему / читающему, что пропагандист не навязывает или защищает определенную точку зрения, но «воспитывает», «повышает сознательность» аудитории. Политическая пропаганда, по образному выражению Болинджера, является «полем сражения» (6, 119), на котором особенно широко используются слова с оценочным значением[40]. Воздействующая «способность» языка раскрывается не только в лексике, но и в синтаксическом построении высказывания, в выборе грамматических форм.
К аналогичному заключению приходят Г. Кресс и Р. Ходж (10), утверждая, что язык является не только средством общения, но и средством контроля. Выразительные возможности языка позволяют придать определенную значимость высказыванию, с помощью языковых средств слушающего можно не только информировать, но и манипулировать его сознанием. Именно в этом, по мнению Кресса и Ходжа, раскрывается идеологическая сущность языка. Идеологическая мотивированность языкового употребления демонстрируется посредством лингвистического анализа текстов из газет, научной и художественной литературы. Основной целью такого анализа является установление «истинного» смысла высказывания и объяснение произведенного говорящим / пишущим выбора формы языкового выражения. Для прагматического исследования, направленного на выявление идеологических импликаций, интересным здесь представляется предлагаемый метод анализа.