Но здесь возникает немало проблем. Одна из них (и едва ли не самая главная) – ориентировка члена общества, получателя информации в огромном потоке речевой нагрузки, который обрушивает на него современное общество и органы массовой информации в частности. Эта проблема получила в Японии наименование «загрязнение среды информацией» (дзё-хō-кōгай). Ее рассматривают как составную часть разрушительного воздействия общества на природу, окружающую человека среду, которое все растет в связи с ростом производства и внедрением в жизнь достижений научно-технической революции.
Основные направления действия массовой информации, устанавливаемые современными японскими филологами, это:
а) дать информацию желательного направления;
б) развлечь;
в) обеспечить достижение политических целей;
г) решить экономические задачи общества.
Воспринять в подробностях весь этот объем информации человек не в состоянии. Он должен выделить, что именно, каким образом и где он может использовать из всего, что ему сообщается. Он должен сокращать для себя информацию, абстрагировать и обобщать главное на данный момент, а это требует определенных умений. Эти умения, правила восприятия информации и заинтересованы привить и развить соответствующим построением текстов органы массовой информации.
При этом следует учесть, что растерянность человека вызывает не столько сам объем информации, сколько неизбежно возникающее в ходе жизни несоответствие новой информации сложившимся взглядам индивида, усвоенным им критериям оценки явлений. Это несоответствие и новизна воспринимаются разными людьми различно, как считают японские психологи. Люди активного открытого склада характера относятся к этому легче и без особых душевных потрясений адаптируются в новых условиях. Люди замкнутые еще более удаляются от общества и, поскольку информация все больше выходит за границы их понимания, стремятся отсечь ее от себя, все более замыкаясь в себе.
Японский социолог Танака Ясумаса полагает, что по такому признаку могут различаться не только отдельные индивиды, но и целые народа. Например, он считает, что современное американское общество скорее относится к первому типу, так как американцы сравнительно спокойно воспринимают возникающее в жизни несоответствие их сложившимся взглядам и считают это нормальным ходом развития. Японское же общество исторически привыкло ценить неизменность и спокойствие, и возникающая в ходе развития неуверенность в стабильности будущего связана с болезненно проходящим процессом адаптации. Поэтому, по мнению некоторых японских социологов, для современного японского общества характерен парадокс – чем больше возрастает поток информации, тем меньше ее воспринимается (10, 18). Для ликвидации этого парадокса необходимо, чтобы информация не только занимала определенное время в жизни членов общества, не только соприкасалась бы с этой жизнью, но входила бы в нее как составная часть и вызывала бы изменения в жизненных действиях (10, 44).
У этой проблемы в Японии есть и языковая сторона. Общественно-языковая практика Японии должна учитывать ограничения, которые налагаются со стороны системы японского языка на язык массовой информации. Массовая информация, осуществляемая средствами литературной речи, испытывает ограничения введенного в послевоенный период иероглифического минимума и ограничения от сокращения числа чтений иероглифов, от исключения из современной речевой практики книжных, идущих от китайской классической литературы выражений. В еще большей степени ограничения накладываются на вещание, которое должно исключить из речи омонимы, трудно различимые на слух слова и редкие в повседневной речи обороты. Следует учесть и ограничения во времени. Экспериментальным путем японскими филологами установлено, что при передаче новостей, например, сосредоточенно могут выслушиваться лишь сообщения, занимающие по времени не более 1 минуты 30 секунд. Дальше внимание слушателя рассеивается (9, 45 – 47). Японские филологи полагают, что в вещании воздействие на слушателя в первую очередь оказывают неязыковые моменты, к которым относятся личность выступающего, его голос, манера говорить. Неглубокое воздействие этих моментов предшествует языковому воздействию более глубокого уровня и может создать определенный фон предвзятости. С другой стороны, слушатель радио и телезритель не в состоянии переспросить, замедлить темп речи говорящего и вообще изменить одностороннее направление вещания. Задача состоит в том, чтобы обеспечить языковое воздействие как можно скорее, оперативнее и сделать его предельно ясным и понятным слушателю.
Проблема языка как средства убеждения интересует японских ученых – филологов, социологов, и т.п. главным образом в связи с решением экономических задач общества, в частности обеспечения действенной рекламы, причем не только торговой, но в некоторой степени и культурной и политической. В теоретических рассуждениях о природе убеждения первое место отводится слову, но, как показывает опыт рекламы в Японии, цель не достигается только словом ни, тем более, большим количеством убеждающих слов. Дело в том, что, в отличие от коммуникации других видов, эффект убеждения иной раз достигается и при непонимании или неполном понимании словесно выраженного текста; это особый вид коммуникации, рассчитанный на изменение взглядов и действий получателя информации, в котором нужно учитывать воздействие слова на отношение людей между собой и к внешнему миру. Здесь важен предварительный анализ личности. Если ли такой анализ в какой-то степени осуществим в межличностной коммуникации, то анализ неопределенно большого числа индивидов в социальной коммуникации очень сложен. Общие установки, которые могут быть здесь намечены, сводятся к следующему.
В воздействии можно идти от разума, убеждать доказательством, и можно – от чувств. Опыт современной Японии говорит о том, что эффективнее идти от чувств. Поэтому и слова убеждения должны быть такими, которые прежде всего влияют на чувства. Японские создатели рекламы считают, что слово может проявить свое убеждающее воздействие лишь в сочетании с другими условиями. Эти другие условия в общем можно охарактеризовать так. Все безграничные запросы человека можно поделить на сферу духовную и материальную. Обе сферы достаточно проницаемы для воздействия.
При воздействии на сферу духовных запросов эффективным является причисление человека, на которого рассчитан убеждающий текст, к элите данного общества. Сделанный достаточно тонко в каком-либо пропагандистском или рекламном тексте намек на то, что соблюдение определенных правил в жизни престижно в данном обществе, привлекает внимание человека, полагающего, что материальные запросы не являются главным для него. В обращении к сфере материальных запросов лучшим можно признать доверительный стиль, создающий впечатление непосредственного обращения к данному лицу или группе лиц, внимательного отношения именно к их запросам и нуждам. Удачное упоминание, что рекомендуемый предмет производится в ограниченном количестве или обладает уникальными свойствами, способно повысить интерес к нему. Здесь тоже в какой-то степени работает модификация чувства элитарности.
Слово и убедительность текста действуют по-разному на разные группы населения. Самое общее деление, которое может быть здесь намечено, – это мужчины, женщины, молодежь. На каждую из этих групп действуют несколько разные способы выражения. Для мужчин, например, запретным является то, что может задеть самолюбие. Они ценят абстрактные формулировки, которые имеют только отрицательный эффект в отношении женщин. Более убедительными для женщин являются конкретные положения, которые непосредственно связаны с жизненными действиями. Большой степенью воздействия на женщин обладают, например, тексты, касающиеся здоровья и воспитания детей: бōя ва хитоцу мама мицу «сыну одну, а маме три» (таблетки витамина).
Эффективным являются и тексты, содержащие запрещения, например, в рекламе женской парфюмерии: нидзюгосай ика-но ката ва о-цукаи-ни наттэ ва икэмасэн «лицам моложе 25 лет пользоваться этим запрещается». Иногда полезно отметить и отрицательные стороны предмета, являющегося целью убеждения. На их фоне выгоднее выглядят достоинства: то-син-ни ва тоой кэттэн ва ару га канкё ва бацгун да ару «удаленность от центра города, конечно, недостаток, но какая замечательная природа вокруг!» (реклама жилых домов); номиникуй га кикимэ-га ару «неприятно пить, но дает прекрасный результат» (реклама лекарства).
Особой изобретательности требует создание убедительных текстов для молодежи, выросшей уже в определенном отрыве от печатного слова и воспитанной на текстах телевидения. Здесь наиболее действенными оказываются указания на соответствие своему времени, упор на моду, на то, без чего «не может обойтись современная молодежь» (1, 44).
Представления о механизме воздействия языка как орудия политики в современной Японии во многом совпадают с изложенным выше. Важность исследования этого механизма подчеркивается японскими учеными, но признается, что
«в Японии изучение народных масс как объекта политических кампаний – почти не затронутая область исследования» (13, 32).
Еще лет 10 тому назад в языковой практике Японии бытовали выражения «деловая деятельность» (дзицугё) и «пустая деятельность» (или непроизводительная – кёгё). К первой, которой занимались «деловые люди», относили сферу производства или скорее производительного труда. Второй же термин чаще всего применяли к политической деятельности, сфере информации, журналистике, т.е. к сферам, в первую очередь связанным с речевой деятельностью.
Однако постепенно в Японии начинает осознаваться важная роль информации, в частности и для «деловой деятельности», по мере понимания важности уже высказанного в советской лингвистике положения о том, что язык как средство хранения и преобразования информации может оказывать самое непосредственное влияние на развитие производства и научно-технический прогресс