– Тебе какой?
– Черный, пожалуйста. – Джин подошел к книжным полкам.
Добавляя кофе во френч-пресс, Джейн наблюдала за ним краем глаза, заметив, что в ее квартире его высокий рост стал еще заметнее. Он потянулся за книгой на верхней полке, до которой Джейн не добраться без скамеечки для ног, пролистал и вернул на место.
– И ни одной книги по криминалистике?
– Они все в агентстве. Не очень хочется видеть их дома.
Джин повернулся к ней с удивленной улыбкой:
– Неужели у тебя есть границы, когда речь заходит о криминалистике? Я потрясен.
Джейн залила кофе кипятком.
– Просто Шпиц и Фишер [41]– не лучшее чтение перед сном.
– Да, у тебя всё по полочкам.
– Почему тебя так заботит, что у меня, как ты выражаешься, всё по полочкам? – Она вынесла поднос с кофе и кружками на веранду.
Джин пошел за ней.
– Да мне интересно, как ты продолжаешь заниматься криминалистикой и, кажется, до сих пор живешь нормальной жизнью. У меня вот не очень получалось.
Они уселись за стол, Джейн добавила в кофе сахар.
– Ну, во‐первых, я никогда не работала в Бюро, а во‐вторых, никогда не говорила, что у меня нормальная жизнь.
– Но ты же готовишься к горячему свиданию, так?
– Джин! – Джейн так удивилась, что поперхнулась кофе.
– Сама знаешь, людям нашей профессии бывает трудно найти того, кто «понимает». И, судя по твоей реакции, у тебя не так уж много свиданий. – Он улыбнулся.
– Я этого не говорила. – Джейн вытерла рот.
– Ты не поняла. – Джин наклонился и дерзко провел большим пальцем под ее нижней губой. – На самом деле я пытаюсь выяснить, есть ли у тебя парень. Я заметил, как ты проверяла телефон.
– Нет, я просто… нет у меня парня.
– Ну, коне-е-ечно, – недоверчиво протянул Джин.
– Ладно, – перешла в наступление Джейн. – Раз ты такой воображала, почему не расскажешь о своей замечательной жене, детях и огромном коттедже с пристроенным гаражом на две машины?
Джин склонил голову набок.
– Потому что я живу в доме своей матери, и, между прочим, вовсе не в коттедже. Гараж одноместный и забит всяким хламом, так что для машины места не остается. Жены нет; были кое-какие… интрижки.
– Держу пари, у тебя в гараже все помечено и разложено по полочкам, потому что тебе, как и мне, нравится все делить на части – как ты говоришь. Я права?
Задумавшись, Джин признал:
– В общем, да.
– Наверняка твоя мама очень радуется, что ты рядышком.
– Вообще-то она умерла.
– Ой. Прости.
Джин покачал головой.
– Оно и к лучшему. Альцгеймер.
– О…
– Поверь, вряд ли ты захочешь жить бок о бок с таким больным. Большую часть времени мама даже не понимала, кто она, а под конец не узнавала меня. Признаться, довольно странное ощущение, когда тебя не узнает родная мать. Заставляет задуматься, кто ты, собственно, такой.
– Черт, Джин… – выдохнула Джейн.
Он покачал головой и слабо улыбнулся.
– Ее уже несколько лет нет в живых. А я понял, кто я такой.
Внизу по улице проехала машина. Пассажиры громко подпевали динамикам. Их голоса затихли вдали, сменившись стрекотанием сверчков.
Джин допил кофе и встал:
– Пожалуй, мне пора.
– Я тебя отвезу.
– Не надо. У тебя усталый вид.
– Да ерунда…
– Правда, не надо. Кстати, ты говорила, у тебя есть еще один снимок из аэропорта Кигали?
– Да, точно. Сейчас найду.
Они вернулись в дом. Джейн оставила Джина, вышла во двор и спустилась по лестнице в свою кладовую у подъездной дорожки. Через несколько минут она нашла нужную коробку и отнесла наверх.
Джин встретил ее в дверях. Они вместе просмотрели содержимое – фотографии из Боснии – на обеденном столе. Улицы с разрушенными домами в Брчко, тележки с перцем на продажу на обочине дороги в Тузлу, яркая новенькая заправочная станция на шоссе к хорватскому побережью. Когда они перешли к фотографиям из Руанды, снимок из Кигали оказался почти на самом верху стопки. Джейн положила его в конверт и отдала Джину. Они направились к двери.
– На связи, – попрощался Джин. – Рад был повидаться. Передавай привет Стили.
Джейн слегка смущенно улыбнулась:
– Конечно, передам.
Ей показалось, что он собирается наклониться и поцеловать ее в щеку, поэтому она подалась вперед, но Джин опередил – и прижался своими губами к ее губам. Поцелуй пришелся частично в рот, частично в щеку. Джин отстранился – быстро, но не сразу – и поспешно ушел, махнув на прощание рукой и скрывшись за углом на верхней площадке лестницы.
Джейн закрыла за ним дверь и постояла немного, качая головой – Джин вел себя так противоречиво – и удивляясь слегка влажному следу в том месте, где его шершавые, как бумага, губы коснулись ее губ. Только сейчас она задумалась, как же он доберется до отеля. Она даже не вызвала ему такси. Джейн рывком распахнула дверь и с топотом сбежала по лестнице, чтобы перехватить Джина на улице, но его нигде не было. Тут она поняла, что у нее даже нет номера его мобильного…
В квартире зазвонил телефон, и Джейн бросилась к нему: вдруг это Джин. Она подняла трубку и, запыхавшись, ответила. Но это была Стили.
– Ты только вернулась? – удивленно спросила подруга.
– Нет, мы посидели там, а сейчас я опять дома.
– Погоди, ты пригласила Джина в свой дом?
– Да, а что?
– Боже мой, Джейн… Ты разве забыла? Этот парень – свинья и наглец, который…
– Он исправился.
– Такие не исправляются.
Джейн улыбнулась, вспомнив, сколько раз за этот вечер Джин смешил ее.
– Ну а он исправился, – и услышала улыбку в собственном голосе.
– Ты забыла тот вечер в «Кадиллаке»?
– Да, он спрашивал, по-прежнему ли ты обижаешься за тот танец.
– Ответ – «да». Что вообще творится? Ты снова с ним встречаешься? Что он забыл в Лос-Анджелесе?
– Он здесь по делам. Мы просто хорошо провели время. Вспоминали. Говорили о жизни – о жизни после той миссии. Всё в порядке. Ну, то есть иногда он по-прежнему нагловатый, но в целом нормальный парень. Кстати, он меня поцеловал.
– Фу!
Джейн хихикнула, зная, как отвратительна для Стили сама мысль об этом.
– Да, не лучший поцелуй в моей жизни… Типа как в четвертом классе на школьном дворе.
– Это когда никто не знает, что нужно делать, и засовывают язык в левую ноздрю?
– Боже, нет. Никакого языка, но в этом что-то такое было… Даже не знаю. Что-то.
Стили оставалась невозмутима:
– Да какая разница. Главное, что без языка.
День третийЧетверг
Скотт притормозил у обочины перед следующей автомастерской из списка. Эрик дважды сверился с листком, который держал в руках, и подавил зевок.
– Мастерская Сепульведы.
Скотт тоже чуть не зевнул:
– Наверное, я зря пропустил ланч.
Они зашли в огороженный бетонный двор, забитый автомобилями, которые блестели и дышали жаром под летним полднем. Все четыре ремонтных отсека были заняты машинами на подъемниках, под которыми работали механики. Пробравшись между машин, Скотт и Эрик оказались в небольшом офисе. Чей-то заваленный папками письменный стол стоял вплотную к чему-то похожему на шкаф. Но в глаза сразу бросался стол побольше, у окна, возле кондиционера, извергающего холод. За этим столом восседал молодой человек в голубой рубашке, заляпанной жиром в тех местах, где он вытирал об нее руки. На бейджике значилось имя – Хавьер. Молодой человек говорил по телефону:
– Если привезете до восьми утра, попрошу кого-нибудь взглянуть в тот же день. Но если дело в роторе, на ремонт потребуется весь день.
Когда он повесил трубку, агенты показали значки, представились и спросили фамилию Хавьера.
– Руиз.
– Кем вы здесь работаете? – спросил Эрик.
– Менеджером.
– Хорошо. Вы работали в понедельник?
– Да. – Руиз насторожился.
– К вам пригоняли фургон, которому требовалась покраска задних дверей?
Руиз на секунду отвел глаза:
– Да.
Эрик еле сдержался, чтобы не переглянуться с напарником.
– Вы обратили внимание на номер?
– Ну, я как-то…
Что-то за окном отвлекло его, Хавьер вскочил и вышел из-за стола как раз в тот момент, когда в дверь ворвался тучный мужчина. Он едва взглянул на Скотта и Эрика, обогнул стол и поднял глаза только после того, как упал в кресло, подставив голову под кондиционер.
– Что вам нужно? Руиз вас обслуживает? – Мужчина повернул шею, подставляя все складки под свежий воздух.
Не успели агенты ответить или показать значки, как Руиз опередил их:
– Мистер Малбандян, у этих джентльменов правительственная машина, ее нужно осмотреть. – Он бросил нервный взгляд на Эрика.
– Ну так помоги им, Руиз. Помоги им. Вам туда. – И толстяк замахал на них руками.
Скотт перехватил взгляд Эрика. Они не стали доставать значки, а последовали за Руизом на раскаленный двор. Хавьер прошел на узкую площадку между двумя черными внедорожниками, щедро украшенными хромированными вставками, и остановился. Стоя там, было легко ощутить себя тостером в духовке.
– Послушайте, – умоляюще произнес менеджер. – Он мой босс. Он ничего не знает, а если узнает, тут же меня вышвырнет.
– Вы что-то напортачили с этим фургоном? – не понял Скотт.
– Нет, я прикарманил немного денег, которые предназначались мастерской. – Руиз посмотрел через плечо Скотта.
– Давайте с самого начала, Хавьер, – подбодрил Эрик.
– Ладно. Этот парень приехал на фургоне. Видок у машины был такой, словно в нее врезались сзади. Задние двери снизу сильно покорежены, и ручки не могли защелкиваться как следует. В этом не было ничего странного, но потом парень сказал, что хочет, чтобы я всё покрасил и отремонтировал только снаружи. И ни в коем случае не трогал ручки. Я спросил, нужно ли починить замок, но парень ответил, что сам навесил замок и тот в полном порядке. Там еще цепочка была… Он дал шестьсот долларов сверху, чтобы я сделал все так, как он сказал. И это оказалось нелегко, позвольте заметить. Он был очень придирчив.