– МПТСН? – вмешалась Мари.
Изучая содержимое салата, Джейн уточнила:
– Меры противодействия техническим средствам наблюдения. Вижу, Стили точно не прошла мимо салата, потому что авокадо в нем не осталось. Тем не менее наблюдаю кусочки авокадо, застрявшие в зубцах вилки.
– Да, это те самые улики, которые каждый раз выводят тебя на след. – В голосе Стили не слышалось ни капли раскаяния.
Не обращая внимания на их пикировку, Мари спросила:
– А ты не могла просто позвонить Кэрол?
Рот Джейн был набит салатом, поэтому за нее ответила Стили:
– Эрик сказал, что не всегда рекомендуется делать то, что они сделали вчера вечером в квартире Джейн, то есть убирать «жучок». У бизнесменов иногда принято оставить его включенным, запустить дезинформацию и посмотреть, что из этого выйдет, чтобы найти источник шпионажа. Так что на случай, если слежка связана с агентством, а не просто кто-то шпионит за Джейн, по телефону мы не будем ни обсуждать дела агентства, ни назначать встречи с МПТСН. Если в офисе есть прослушивающие устройства, мы не хотим, чтобы тот, кто их установил, убрал всё раньше, чем их найдет профессионал.
– Звучит довольно зловеще. Понятно, почему вы решили приехать ко мне на выходные… – Мари встала. – Можете остаться и подольше.
Она вошла в дом.
Джейн посмотрела ей вслед, отрезала большой кусок пирога и взглянула на Стили:
– Веселишься, да?
Стили широко развела руками.
– Почему бы и нет? Отличная компания, уютная комната, вкусная еда… В представлении моей мамы ланч – это картофельная запеканка с тунцом. Затем подается пудинг быстрого приготовления. Только не спрашивай, какой он на вкус…
– Да, я помню – такой красноватый.
– Я о том, что он безвкусный!
– Просто вы с ней говорите на разных языках.
– Почему ты никогда не говоришь так о своей маме, когда вы обсуждаете твой гардероб?
– Это не просто разговор на разных языках. Это другая планета.
– Она любит тебя.
– Ты же знаешь, как ей хочется, чтобы я выглядела немного… сексуальнее.
– А вот тут ты ошибаешься.
Джейн доела остатки пирога и посмотрела на Стили.
– Поэтому мне не нравится оставлять вас наедине. Какой период моей жизни вы обсуждали?
Появилась Мари, держа в руках поднос с тортом и кофейником:
– Твое детство, дорогая. И мне не нужно спрашивать разрешения, поскольку я тоже имею к этому отношение.
Она начала резать торт, покрытый белой глазурью и кокосовой стружкой, и положила кусочек перед Джейн.
– Что это? – Джейн ткнула пальцем в темную линию между двумя слоями желтоватого теста. – Похоже на кровь.
– Малиновый джем, сама знаешь.
Стили одобрительно понюхала свой кусочек.
– Так вот, это не просто торт, – заявила Мари. – Он идеально подходит для вечеринки в саду. Скажем, если ты хочешь представить родителям кого-то особенного.
– Но ты уже знакома со Стили. – Джейн почти удавалось сохранять невозмутимость.
– Торт многослойный и подойдет даже для свадьбы в саду, – продолжала Мари.
– Боже милостивый, – пробормотала Джейн.
– Тебе придется спросить Скотта, не против ли он, если подружка невесты в такой важный день наденет брюки, – вмешалась Стили.
Джейн впилась в нее взглядом:
– Предательница.
К утру воскресенья Скотт и Эрик поменяли «Субурбан» на машину наблюдения. Скотт свернул на улицу Прикли-Пир-клоуз и увидел золотистый фургон, припаркованный справа в трех четвертях квартала.
Сама улица едва ли оправдывала свое название [58]. Хотя на Т-образном перекрестке, где она отходила от шоссе, действительно росла единственная опунция. Но кактусы внесли гораздо больший вклад в борьбу с перекати-полем, чем в украшение пригородных пейзажей согласно замыслу энергичных застройщиков 1980-х.
Большинство домов на улице перестали притворяться, что у них есть сад, даже заброшенный: передние дворы превратились в парковки для больших семей, перебравшихся сюда в трудные времена. У пяти из тринадцати домов на тупиковой улице на подъездных дорожках стояло что-то похожее на трейлеры, поднятые на кирпичи, с задернутыми от жары занавесками. Люди жили в них постоянно. Скотт и Эрик поняли, что никого не удивит, если здесь появится еще один трейлер. Как и то, что его окна будут всегда зашторены от палящего солнца Аризоны.
Машина наблюдения выглядела так, словно находилась на последнем издыхании. Многочисленные надписи от прошлых владельцев как будто помогали заклепкам скреплять обшивку из стеклопластика. А еще они свидетельствовали о том, что прежние хозяева были счастливыми, хотя и подуставшими пенсионерами, и большинство их автопутешествий относилось к другому тысячелетию: «Встреча трейлер-клуба в Уичито – 1991»; «Мы преодолели Большой водораздел [59]– 1994». Возможно, хозяевами были «перелетные птицы» – жители северных или восточных штатов, которые раньше ежегодно ездили в Южную Аризону из-за теплых зим, да так и застряли здесь. И теперь их трейлер остановился передохнуть в этом засушливом месте в поисках последней парковки.
Внутри машины агенты развернули антенны и включили прямую видеотрансляцию золотистого фургона. Эрик настроил приемник на прослушивающее устройство, которое они установят после наступления темноты.
Скотт позвонил новичкам, которые всё еще вели наблюдение дальше по улице, и убедился, что ночью ни в самом фургоне, ни поблизости никого не было. Затем он сообщил им, что они свободны. Агенты услышали, как завелся двигатель полицейской машины без опознавательных знаков, и затих, когда она отъехала.
День седьмойПонедельник
Прикли-Пир-клоуз, Финикс, полдень. Скотта разбудил сигнал будильника на электронных часах. Он быстро нажал на кнопку, чтобы выключить его, и спустил ноги с застеленной кровати в задней части трейлера. На Скотте уже были тяжелые ботинки, армейские брюки и футболка, так что оставалось разве что немного размяться, желательно не ударившись руками об изогнутый потолок. Он сделал два шага к изножью кровати и отодвинул пластиковую дверцу-гармошку, отделяющую спальню от основного помещения.
Эрик на секунду оторвался от монитора.
– Доброе утро.
– Есть что-нибудь новенькое?
– Нет. На Западном фронте без перемен.
– Мой завтрак готов?
– Вот твой латте. – Эрик помахал пачкой быстрорастворимого кофе «Максвелл Хаус».
Скотт направился в туалет – слишком маленький, чтобы там мог комфортно разместиться взрослый человек, закрыв за собой дверь. Поэтому Скотт оставил ее открытой. Они с Эриком выслеживали вместе преступников столько раз, что уже не стеснялись друг друга. Однако унитаз неумолимо наполнялся, поскольку их бдительное дежурство прерывалось только перерывами на туалет или короткий сон.
– Может, уже закроешь крышку своей атомной электростанции? – крикнул Эрик.
Скотт спустил воду и высунул голову из дверного проема, уже намыливая лицо кремом для бритья.
– Боишься, у тебя волосы встанут дыбом, дорогуша?
– Просто мешаешь смотреть запись. Последние три минуты картинка словно застыла. Уже шесть часов просмотрел.
Скотт закончил гигиенические процедуры и вышел с ощущением бодрости, но все же решил заварить кофе и съесть несколько энергетических батончиков. Сел рядом с Эриком за монитор.
– На аудио тоже ничего?
Устанавливать прослушку пришлось быстро, не осмотрев сам фургон, потому что именно в тот момент веселящиеся подростки решили припарковаться рядом, покурить марихуану и врубить в темноте музыку в открытые окна. Пацаны тусовались до полпятого утра. К этому времени, по мнению Скотта, стало уже слишком светло, чтобы незаметно осмотреть фургон: неизвестно, во сколько просыпаются обитатели улицы. Придется попробовать еще раз следующей ночью.
– Только это. – Эрик включил звук на приемнике возле монитора. Раздался отчетливый непрерывный гул.
– Без колебаний?
Эрик покачал головой и вернул регулятор громкости в прежнее положение.
– И никого в кадре? Даже домовладельцев? – Скотт принялся за второй энергетический батончик.
– Нет, но если летом в Финиксе никто не вышел из дома до восьми утра, то вряд ли выйдет сейчас.
Эрик поднялся с места и сделал пометку в журнале, сколько времени провел за наблюдением. Скотт опустился на его стул, допивая остатки кофе и уже впившись взглядом в монитор.
Эрик направился в спальню, но остановился, прежде чем закрыть за собой дверь.
– Ты постелил мне. Я так тронут…
Скотт, не оборачиваясь, показал ему средний палец.
– Ладно-ладно. Буду дрыхнуть целую вечность, если только не начнется вечеринка.
Скотт устроился на стуле, готовясь к утомительной работе. Его всегда удивляло, что слежка отнимает столько сил, хотя с точки зрения физической активности она мало чем отличалась от обычной работы в офисе: сиди весь день за монитором и вставай время от времени.
Хотя во время слежки меньше говоришь по телефону. Да, наверное, так и есть. Скотт раздумывал, не позвонить ли Джейн. Просто узнать, договорилась ли она о проверке агентства на «жучки».
Он знал, что не позвонит. Одно дело – думать об этом, глядя в монитор, и совсем другое – говорить с посторонним человеком, находясь в засаде. Особенно сейчас, когда даже нет доказательств, что это тот самый фургон с расчлененкой, за которым они охотятся. Он снова подумал о Джейн.
Скотт мысленно улыбнулся, вспомнив, как они впервые встретились в Куантико. Как Джейн была уверена, что все можно сделать лучше, как ее взгляды поразили Скотта своей наивностью и в то же время какой-то свободой. К тому же она появилась в Куантико, когда Скотт уже несколько месяцев изучал курс о роли бюрократии в борьбе с преступностью. Лицо и тело Джейн еще были по-девичьи округлыми, а сама она словно балансировала на канате, натянутом между доверчивостью и недоверием, так и не выбрав, на какую сторону склониться.