ело – оно (it); призрак – оно (it); природа – она (she); водные суда с парусом или двигателем и названные малые суда – она (she); безымянные гребные лодки, каноэ, плоты – оно (it) и т. д. Ошибки в английском роде, допускаемые изучающими этот язык, в том числе и теми, чей родной язык не имеет соответствующей грамматической категории, сами по себе свидетельствуют о том, что перед нами неявные грамматические категории, а не отражение в речи естественных и независимых от культуры различий.
Классы существительных, основанные фактически или предположительно на очертаниях, в различных американских языках могут быть как явными, так и неявными. В языке навахо они неявные. Некоторые слова относятся к классу «круглых» (или «округлых»), другие – к классу длинных объектов, третьи попадают в классы, не зависящие от очертаний. Ни один явный маркер не указывает на класс. Признаком класса, как и в случае с английским родом, является реактивность; однако это не местоимение, а выбор между определенными основами глаголов, которые относятся к одному классу и ни к какому иному, хотя существует очень много основ глаголов, к этому размежеванию безразличных. Я сильно сомневаюсь, что такие различия, по крайней мере в языке навахо, можно считать языковым отображением неязыковых объективных различий, которые будут одинаковыми для всех наблюдателей, так же как половая принадлежность; скорее они являются неявными грамматическими категориями. Так, в процессе изучения языка навахо необходимо уяснить, что печаль относится к классу «круглых». Первое впечатление от таких неявных категорий, продиктованное здравым смыслом, – это ощущение, что они представляют собой просто различия между разными видами опыта или знаний; что мы говорим «Джейн пошла домой», потому что знаем, что Джейн – женщина. На самом деле мы вовсе не обязательно что-то знаем о Джейн, Джейн может быть просто именем, но, услышав это имя, скажем по телефону, мы говорим: «А что с ней?» Руководствуясь здравым смыслом, мы можем пойти дальше и заметить, что знаем, что имя Джейн дается только женщинам. Но такой опыт является языковым, это изучение английского языка путем наблюдения. Более того, легко показать, что местоимение согласуется только с именем, а не с опытом. Я могу дать имя Джейн автомобилю, скелету или пушке, и все равно будут использоваться местоимения женского рода. У меня есть две золотые рыбки; я назвал одну Jane, а другую Dick. Я могу сказать: Each goldfish likes its food, но не Jane likes its food better than Dick. Я должен сказать: Jane likes her food. Слово dog (собака) относится к общему роду с предпочтением he и it, но наличие у собаки мужского или женского имени определяет местоимение; мы говорим не Tom came out of its kennel, а Tom came out of his kennel, Lady came out of her kennel. Типичные «собачьи» имена относятся к классу he: Towser came out of his kennel. Мы говорим See the cat chase her tail, но никогда не говорим See Dick chase her tail. Слова «ребенок», «малыш», «младенец» относятся к общему роду и подразумевают форму it, но собственные имена детей подразумевают либо he, либо she. Я могу сказать: My baby enjoys its food, но было бы с языковой точки зрения неправильно сказать: My baby’s name is Helen – see how Helen enjoys its food. Я также не могу сказать My little daughter enjoys its food, поскольку слово daughter (дочь), в отличие от baby (малыш), требует местоимения женского рода.
Точно так же обстоят дела и с различными неявными категориями в экзотических языках: там, где последние считаются отражением объективных различий, речь может идти скорее о грамматических категориях, которые до определенного момента просто согласуются с объективным опытом. Они и правда могут отражать опыт, но опыт, рассматриваемый в терминах определенной языковой схемы, неодинаковый для всех наблюдателей. С другой стороны, различия между присутствующим и отсутствующим, видимым и невидимым, существующие во многих американских языках, вполне могут отражать эмпирические различия; и опять же такие эмпирические различия могут накладываться на чисто грамматические классификации, образуя смешанные классы, такие как [эмпирически присутствующий + грамматически женский].
Неявную категорию предлагается также называть криптотипом: такое обозначение указывает на скрытый, таинственный характер этих групп слов, особенно если нет ни выраженной смысловой оппозиции, ни маркеров часто встречающихся реагирований (какими часто выступают, например, местоимения). Они легко ускользают от внимания, их трудно определить, и тем не менее они могут оказывать глубокое влияние на языковое поведение. Английские непереходные глаголы, конфигурационно определенные выше, представляют собой криптотип. Аналогичный криптотип составляют глаголы копулятивного разрешения (be, become, seem, stay, remain, и т. д.), которые также не имеют пассива и каузатива, но за ними могут следовать существительные, местоимения и прилагательные. Переходные глаголы (криптотип, включающий глаголы run, walk, return и т. д., – фактически большинство английских глаголов) обладают пассивом и каузативом, за ними могут следовать существительные и местоимения, но не прилагательные. Названия стран и городов в английском языке образуют криптотип с той реактивностью, что они не обозначаются личными местоимениями как объект предлогов in, at, to, from. Мы можем сказать I live in Boston, но не That’s Boston – I live in it. Слово этого криптотипа обозначается there или here вместо in it, at it, to it и from there (here) вместо from it. В различных американских языках такие географические названия представляют собой грамматический класс, в языке хопи они лишены именительного и объектного падежей и встречаются только в локативных падежах, в языке ацтеков они имеют характерные окончания и исключают употребление некоторых предлогов.
Английские прилагательные образуют два основных криптотипа с подклассами. Группа, указывающая на врожденные качества – цвет, материал, физическое состояние (твердое, жидкое, пористое, жесткое и т. д.), происхождение, породу, национальность, назначение, – маркируются следующей реактивностью: они располагаются ближе к существительному, чем члены иной группы, которую мы можем назвать неврожденными качествами, хотя точнее было бы сказать, что в нее входят все остальные прилагательные, например, обозначающие размер, форму, положение, оценку (этическую, эстетическую или экономическую). Они стоят перед членами врожденной группы: large red house (большой красный дом), а не red large house (красный большой дом), steep rocky hill (крутой скалистый пригорок)и т. п. Для создания гармоничного контраста порядок может быть изменен, но только за счет изменения нормальной схемы акцентирования, и такая форма сразу воспринимается как обратная и необычная. В обычном случае ударение падает либо на существительное (steep rocky hill), либо на врожденное прилагательное (pretty French girl). Мы не можем просто изменить порядок прилагательных и сказать French pretty girl – противоположным по форме будет French plain girl, но такая схема нетипична для английского; правильное противопоставление – plain French girl. Однако мы можем поменять местами прилагательные, изменив ударение, и сказать Frеnch pretty girl, если противопоставить ее, например, Spanish pretty girl, хотя такие формы можно считать разве что исключением.
Противопоставленный крипотипу фенотип может применяться как к явной категории, так и, при отсутствии двусмысленности, к знаку, сопровождающему явную категорию в предложении.
Различие между явными и неявными категориями, или фенотипами и криптотипами, – одно из двух, имеющих огромное значение для теории грамматических категорий. Другим является различие между так называемыми селекторными и модульными категориями модуса.
Селекторная категория – это грамматический класс, членство в котором фиксировано и ограничено по сравнению с более крупным классом. Первичная селекторная категория, или лексемная категория, – это категория, по сравнению с которой следующим более крупным классом является весь лексический состав языка. Определенные семантические и грамматические свойства предоставляются слову путем выделения его из некоторого класса с фиксированным членством, не совпадающим со всем словарным запасом. Для того чтобы определенное грамматическое свойство могло быть в лексеме, оно не может быть во всех лексемах. Привычные части речи большинства европейских языков, но не английского, являются такими лексемными категориями. Ситуация в английском языке специфична и будет рассмотрена ниже. Лексемные категории могут быть как явными, так и неявными. Примером языка, в котором они являются неявными, является язык хопи. Вероятно, еще одним таким примером может быть язык майя, хотя у нас нет полной информации на этот счет. В языке хопи нет различия между существительными и глаголами в простых формах, и возможны предложения, в которых нет различия в предложении. Так, le·’na или pam le·’na означает «это флейта», а pe·’na или pam pe·’na – «он пишет нечто». Таким образом, существительные и глаголы могут быть одинаковыми по явным признакам. Но легко можно составить предложения, в которых le·’na выступает с падежными суффиксами и в других формах, совершенно невозможных для pe·’na, и наоборот. Приходится усваивать, и не всегда можно определить по предложению, что le·’na и pe·’na принадлежат к разным частям речи.
Вероятно, чаще встречаются лексемные классы, которые являются явными, как в латинском, французском, ацтекском, языках тюбатулабаль, таос и навахо. Во французском языке слова ange и mange относятся к разным частям речи (существительное и глагол), и в предложении всегда есть признак, указывающий на это; не встречаются такие пары, как il mange/il ange или c’est un ange/c’est un mange. Возможно, Ange! и Mange! но такого рода специальные и сокращенные типы предложений с отстуствием формальных различий не дают оснований называть эти категории неявными. В латыни, ацтекском, языках тюбатулабаль и таос различие маркируется не только в предложении, но и, как правило, в самой парадигме слова. Однако этот явный знак существительного, глагола или другой части речи обычно не может быть перенесен на лексему, не входящую в соответствующую группу. Знак, сопутствующий неявному лексемному классу, необязательно должен обозначать какую-либо иную категорию, скажем, падеж, лицо или время, хотя в латыни, греческом и санскрите такой знак, например, есть. Абсолютивные суффиксы, встречающиеся в лексемах существительных в большинстве юто-ацтекских языков, по сути, не имеют иного значения, кроме маркировки класса, хотя в ацтекском они связаны и с числом; и напрасно ученые упражняются в изобретательности, тратя силы на попытки выдать их за артикли и т. п. Абсолютивные суффиксы в языке таос относятся к селекторному классу существительных, но указывают также на род и число. В латыни различие между именными и глагольными формами является селекторным и явным, а между прилагательными и существительными – селекторным и неявным; сравните est gladius и est bonus. Как и в случае со всеми неявными классами, различие проявляется при формировании соответствующего типа предложения: est bona встречается, а est gladia – нет.