Чтобы сердце отмыть от печали и боли.
Отдохнув у источника, в благости светел,
Он поодаль приставленный камень заметил.
Там написано было: «Хиджазец, ответь,—
Как заветною тайной надежно владеть? [188]
От любви изнемогшим и хилым — что делать?
Если нет в них пристанища силам — что делать?»
2595 Асмаи тут же вынул перо и чернила,
И рука его быстро ответ настрочила:
«Кто в сей бездне взыскует чистейший исток,
Да не явит он миру бесстыдства порок!»
Написавши на камне те речи, пошел он,
Со стоянки своей в путь далече пошел он.
А назавтра, бредя той же самой тропою,
Он опять тот же камень узрел пред собою.
Видит — к надписи, сделанной им лишь вчера,
Вновь приписан ответ тем же бегом пера:
2600 «Если этот влюбленный, бедою убитый,
Непорочен, но страсть свою держит сокрытой.
Если страсть и любовь его мучат сурово,
Если сила терпенья иссякнуть готова,
Но жива в нем мечта единенья, — как быть?
Если нет от беды избавленья, — как быть?» [189]
Асмаи удивлен был той гибельной речью
И тотчас навострил он перо к красноречью. '
Он писал: «О горящий любовным обетом, ,
Я тебе уж давал наставленье об этом.
2605 Если слушать совет тебе страсть не дает,
В жаре страсти умри, вот и делу исход!»
Злой ответ написав, бессердечный советчик
Стал подальше ходить от злокозненных речек.
Целый день он скитался далеко оттуда,
А наутро пригнал туда снова верблюда, —
Дай, мол, я от страдальца ответ посмотрю,
Дал ответ мне бедняк или нет, — посмотрю!
Видит — близ родника распростерся несчастный,
Бездыханный от пыток любви своей страстной.
2610 Он недвижно распластан и немощен телом,
И следа нет румянца в лице помертвелом.
Разрывается сердце от вида его,
Знать, сгубили и страсть и обида его!
Так с размаху о камень ударился лбом он,
Что и лоб был разбит, да и камень проломан!
Он повис над водой головою разбитой,
Был окрашен родник его кровью пролитой.
Вот какой был написан страдальцу наказ:
Лишь прочел он слова — и погиб в тот же час!
2615 Он сберег свою душу от тягот разлуки,
Но любовь привела его к гибельной муке.
Как узрел Асмаи тяжкий рок сей юдоли,
Сто шипов его сердце пронзило до боли.
И одежды порвал он, и сбросил чалму,
И за. злобный совет было стыдно ему.
Не случалось с ним более тяжкого горя,
Горько-горько рыдал он, стенаньями вторя.
И печаль ему сердце на части разбила,
И его погребла под землею могила.
2620 Словно в битве за веру, сразил его рок
И в кровавый халат, будто в саван, облек.
О Фани, вот таков путь любви отрешенный, —
Если жить невтерпеж, то умри присмиренный.
За кончину, что послана промыслом бога,
Дать и сто тысяч жизней в отплату — не много!
27 ДОЛИНА ПОЗНАНИЯ
Знай: отсюда идешь ты в долину Познанья,
Погляди, сколь бескрайни ее расстоянья!
Кто желал испытать той долины обычай,
Повидал там немало чудес и отличий.
2625 В этом доле сто тысяч различных дорог, —
Им от века неведом единый исток.
Там повсюду в великом и малом —различье,
Там и высям дано и провалам различье.
Сотни, тысячи путников в доле убогой
По пустыням бредут всяк своею дорогой.
Каждый путник своею дорогою горд,
Каждый странник в пути облюбованном тверд.
Одному любо то, а другому — иное,
Все, чуждаясь чужого, идут стороною.
2630 Там букашкам дан путь и слонам-великанам,
Джебраилу парить там и мухам поганым.
И Мусе с Фараоном пути там даны,
Хоть от века они меж собой не равны.[190]
Там равно есть пути у Махди и Даджала,
Хоть Мессия с ослом и не схожи нимало.[191]
В той долине узришь ты Бу Джахла с Ахмадом —
Мрак кромешный с невиданным светочем рядом! [192]
И дурным и достойным даны там пути, —
Правоверным дано и неверным идти.
2635 Нечестивцы чтут идолов — всех понемногу,
Мусульмане верны там единому богу,
Нечестивцы своим властелином клянутся,
Правоверные — богом единым клянутся.
Ничему без отличия быть не дано,
Всем в едином обычае жить не дано!
Так от века назначил пророк, нас ведущий:
Если люди идут к свету истины сущей,
И захочешь узнать, скольким быть там дорогам,
Знай: число их — с идущими в равенстве строгом.
2640 Как осадок и жидкость различны на цвет,
Так и нравов людских без различия нет.
И властитель могучий и нищий убогий —
Каждый следует к цели своею дорогой.
И в душе человечьей различья глубоки —
В ней и добрые свойства и злые пороки.
И не схожи у путников сущность и вид:
Этот — верен михрабу, тот — идолов чтит.[193]
Всем в познанье дарована разная сила,
Всем различные сути познанье открыло.
2645 Всяк по силе своей к совершенству стремится,
Все хотят через эту долину пробиться.
И хотя в их дорогах различия есть,
Цель одна у любого обычая есть.
Но — пряма ли, извилиста эта дорога,
Далеко ли идти по ней или немного,
Кто погиб на ней, кто запропал на дороге,
Кто меж путаных троп заплутал на дороге,
Неисхоженных там не бывало дорог,
И никто избежать своей доли не смог.
2650 И пока свет познанья — в небесном пределе,
Все, кто хочет добиться взыскуемой цели, —
Все направиться прямо к удаче желают,
И казну свою сделать богаче желают.
И пока блещет светочем рдеющим свет,
Для любого откроется благостный след!
Все, кто муки терпел, получали награду:
На стезе их случалось встречаться и кладу.
На стезе постиженья любое бывало —
Много скорби и горя, а доброго мало.
2655 В чьих поступках всегда непорочность строга,
Тот законам пророка надежный слуга.
ПРИТЧА
Вот послушайте эту достойную повесть.
Говорят, в Индустан, в дальний путь приготовясь,
Раз попали слепцы и брели меж раздолий —
То ли волею шли, то ли пленной неволей.
А потом им судьбою негаданной тут
Были посланы кров, и жилье, и приют.
Как-то раз их решили спросить не в обиду:
Мол, слона вы видали, каков он по виду?
2660 А слона-то, конечно, видать не пришлось им,
И проведать о нем тоже, знать, не пришлось им.
Каждый — кто как сумел — его тронул слегка
И пытался понять, что задела рука.
Ноги трогавший вымолвил: «Будто бы бревна».
Брюхо гладивший молвил: «Гора, безусловно!»
А один, только хобот и тронув, воскликнул:
«Узнаю я породу драконов», — воскликнул.
Тот, что трогал клыки, сообщил невпопад:
«У него лишь две кости, они и торчат!»
2665 Ну а трогавший хвост — что, мол, это за штука?
Крикнул: «Это змея, не иначе — гадюка!»
И поведал другой — тот, что голову щупал:
«Вроде как бы скала, а вершина что купол!»
А слепой, что к ушам прикоснулся, сказал:
«Нету здесь ничего, кроме двух опахал!»
Все те речи внушала одна слепота им,
И хотя каждый возглас был правдой питаем,
В их речениях было погрешностей много
И различий в сужденьях о внешности — много.
2670 А индус, что спросил их, был саном высок,
Был слонов и слоновьих повадок знаток.
Он спокойно внимал их речам небывалым,
Все их речи прослушав, совсем не мешал им.