7 Мне скажут: «Отчего это вы ратуете за возрождение АХ, если сами же говорите о нарастающем культурном упадке? Как же в условиях такого упадка эти АХ вообще смогут привиться и жить?» Отвечу на это, что АХ и возникали как раз в периоды культурного упадка как защитная на него реакция, и даже те, кто их основывал, часто сами как художники были этим упадком затронуты. Надо, впрочем, отдать им должное: чувство ответственности перед культурой брало в этих людях верх над эгоцентрической потребностью в самовыражении невзирая ни на что. Каков результат? Для любителей курьезов он печальный; для ценителей искусства – совсем наоборот. Эти последние хорошо знают, что все общепризнанно великие творения европейской архитектуры, возникавшие со времени сложения академий до времени их упадка ближе к концу XIX в., выдержаны в строгой ордерной, т. е. академической, традиции, что и в скульптуре, и в живописи этого периода все выдающиеся художники либо прямо, либо косвенно, через определяющие влияния, которым они подвергались, были связаны с академической школой. Они также хорошо знают, что и по завершении данного периода работали многие великие мастера, остававшиеся верными академической традиции. Шутки по поводу официального статуса некоторых из них не казались бы такими натужными, если бы хоть кто-то из декадентов-самовыраженцев был когда-нибудь приглашен на должность официального художника и. отказался. Но нет, любовь многих из этих людей к тиранам и к их режимам осталась безответной, а потому можно не сомневаться в ее искренности.
8 – Застарелые пошлости декадентского агитпропа на этот счет либо порождены невежеством, либо рассчитаны на незнание. Поэтому каждому, кто намерен в этом вопросе толком разобраться, советую сделать это самостоятельно, не давая заморочить себе голову манипуляцией грубо вырванными из контекста цитатами и фактами, но серьезно знакомясь с литературой, специально посвященной деятельности отдельных академий, и прежде всего с документальными материалами. Тому, кого интересует не декадентский взгляд на историю художественного образования, решусь указать и на собственную статью: Таруашвили Л. И. Торвальдсен и академическая традиция // Проблемы развития зарубежного искусства. Вып. XI. А.: АХ СССР, Ин-т им. И. Е. Репина, 1981. С. 122–130.
9 Театр как место, где множественность интеллектуальных позиций реализуется не просто в слове, но в живом слове, проникновенно звучащем выразительными модуляциями актерского голоса, а также в пластической экспрессии позы и жеста, тем самым запечатлеваясь в душе зрителя как пережитая лично им самим, а следовательно, как отчасти его собственная, интериори-зованная множественность, явился в Греции главным местом усвоения и распространения интеллектуальной культуры общества – и, в более широком смысле, культуры равноправного общения, жизненно важной для демократии. Но таковым он оставался и много столетий после упадка древней эллинской цивилизации, пережив первый подъем в эпоху Ренессанса и оставаясь одним из главнейших культуротворческих факторов до той поры, когда был заменен в этой роли кинематографом, при всей специфике сохранившим важные черты своего предшественника.
10 Уже в универсальном репертуаре человеческой кинесики (жестикуляции, мимики и выразительных поз) противопоставление одной руки другой по их положению символизирует процесс выбора из альтернативных суждений (т. е. собственно интеллектуальную активность), тогда как симметрия позы выражает либо нерассуждающее доверие (молитвенная поза), либо нерас-суждающую уверенность (поза куроса), либо то и другое одновременно (солдатская поза навытяжку), либо, наконец, чувство интеллектуального бессилия (симметрично разведенные руки или симметрично поднятые плечи).
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Леонид Иосифович Таруашвили родился в 1946 г. Окончил в 1975 г. ШТИИ Института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина АХ СССР (Аенинград). Доктор искусствоведения. Автор книг «Бертель Торвальдсен и проблемы классицизма» (М., 1991), «Эстетика архитектурного ордера: От Витрувия до Катрмера де Кенси» (М., 1995), «Тектоника визуального образа в поэзии античности и христианской Европы» (М., 1998) и ряда статей по истории искусства, эстетики и литературы.
Борис Моисеевич Бернштейн родился в 1924 г., окончил исторический факультет Аенинградского университета по отделению истории искусства. Доктор искусствоведения, профессор-эмери-тус Академии художеств Эстонии. Области исследовательских интересов – история русского искусства, в особенности: Александр Иванов и его эпоха, современное искусство Эстонии, теория искусства и методология искусствознания, проблемы изучения художественной культуры. На эти темы опубликовал более 250 книг, альбомов, разделов в коллективных трудах, статей в отечественных и зарубежных изданиях. В их числе: Эстонская графика (1970), Виве Толли (1978), Ringi sees & ringist valjas (1979), Гюнтер Рейндорф (1981), Peeter Ulas (1984), Николай Кормашов (1985), Kunstiteadus ja kunstikultuur (1990), цикл статей по методологическим проблемам искусствознания («Советское искусствознание» – «Вопросы искусствознания» – «Искусствознание», 1974–2002).
Яковенко Игорь Григорьевич родился в 1945 г. Окончил Московский лесотехнический институт по специальности инженер-механик в 1969 г.; в 1982 г. – аспирантуру ИШАН (Институт философии АН СССР). Доктор философских наук. Культуролог, историк культуры, политолог. Сфера научных интересов – теоретическая культурология, цивилизационный анализ, россиеведение, проблемы диалога культур и социокультурной динамики, логика макроисторического процесса. Автор более 150 публикаций, в их числе: «Культура как система» (в со-авт. c А. А. Пелипенко). М.: Языки русской культуры, 1998; «Российское государство: Национальные интересы, границы, перспективы». Новосибирск: Сибирский хронограф, 1999.
Languages of Free Society. Abstract.
The book contains acute by dissimilarity of basic positions, here and there hard by its tonality polemical confrontation of three different authors' responses to some burning questions posed by social practice of contemporary art. The main problem, around which an intellectual conflict develops itself, can be in general terms formulated as art in democratic society. What kind of freedom is for democracy crucial and consequently more important: freedom of thought and its utterance or freedom of individuum to express itself artistically? Is a collision of these two freedoms possible and even thinkable at all? Does in contemporary society antidemocratic compulsion of massconsumer to consuming unacceptable for him/her artistic production permanently takes place or such a compulsion is a routine consciousness phantom and nothing more? Is indeclinable destruction of intellectual milieu goes on now or the society experiences – as it ever did – a natural and at the long run useful catharsis? What should for mature democracy mean such aesthetic phenomena as classicism or realism: normal manifestation of its nature or harmful reactionary Utopia? Such questions entail many new other ones opening for inquisitive minds
[Ключевые слова:]
Философия, Искусство, Социология, Политология, Культурология, Социальная философия, Эстетика, Право
[Keywords:]
Philosophy, Art, Sociology, Political sciences, Philosophy of culture, Social philosophy, Aesthetics, Law.