Отмечается возросшая терпимость к диалектным особенностям речи, например к «оканью» В. Солоухина или В. Белова. Впрочем, у образованной части населения по-прежнему вызывали неприятие, насмешку фрикативное Г и билабиальное В в произношении М. С. Горбачева, особенно в сочетании с его лексико-грамматическими диалектизмами и специфической жестикуляцией. Они к тому же легко гипертрофировались популярными юмористами-сатириками.
7.6. При новых правилах игры, диктуемых психологией перестраиваемой, реформируемой жизни, когда новое принимается безоговорочно, а старое отметается категорически – только потому, что оно старое, теряют свою безапелляционную обязательность даже орфографические и пунктуационные предписания.
Так, весьма естественно, вопреки действующим правилам, стали писать с прописной буквы многие слова религиозной тематики: Бог, Господь, Библия (ср. также: Л. П. Калакуцкая. Имена собственные в орфографическом словаре русского языка и других лингвистических словарях. ВЯ, 1993, 3). Не без стремления к уничижению (ср. предпочтение формы ленинщина перед формой ленинизм) появились написания вроде большевицкий принцип уравниловки (Эмиграция, 1993, 47).
Но важнее другое – то, что общество склонно к терпимости даже касаемо очевидных небрежностей, совсем недавно вызывавших не сдерживаемое возмущение, вроде орфограммы с бешеННой скоростью и, беЗконтрольная утечка оружия (РВ, 23.11.93). Русские газеты, отличавшиеся высокой грамотностью и корректорской пунктуальностью, сейчас без особого стеснения пестрят опечатками и прямыми ошибками.
В сущности, примеры можно найти, внимательно прочитав любой номер любой сегодняшней газеты: Отчего наши депутаты так Лужкова не взлюбили, чем он им насолил? (Куранты, 1993, 32). Их будет нехватать (Сегодня, 1993, 3), хорошую приобретение должен получить… при вывоз предметов культуры… (Коммерсант, 26.2.93). Гари Джибу договаривался… Гарри, к сожалению, теперь ничего о тех переговорах сказать не может (Изв., 25.6.93). Второй признак – реальная, а несловесная свобода частного предпринимательства (РВ, 8.7.93). Фактически спустил конфликт на тормоза (РВ, 9.7.93).
Сообразно собственным представлениям о правильности пишут зэк и зек, компакт-диск и компактдиск (производство проигрывателей компактдисков – Изв., 1.7.92. Ср. тут же флоппи-диск).
Противоречиво происходящее орфографическое (как нередко и морфологическое) освоение заимствований может также иллюстрироваться двойными написаниями, психологически часто ассоциируемыми именно с иностранным словом. Возникает немало осложнений (см. 3.2), заметно затрудняющих пишущих на фоне обилия массы заимствований. В силу гиперкорректности возникают уже отмеченные необоснованные орфограммы диллер и хиллер – видимо, по аналогии с киллер и потому что вообще двойное написание согласной воспринимается как более культурное, иностранное (по-английски dealer, healer, но killer).
Слово бизнес было исходно освоено вполне в русском духе с одним согласным, речевая практика склоняется к написанию одной согласной в слове офис, хотя привычно писали и с двумя, как в языке-источнике: Сообщения юного Маклина начали высоко ценить в лондонском Форин оффис (Изв., 20.2.93). Можно полагать, что осмыслены как бы два слова-омонима – оффис „ведомство в англоязычных странах“ (обычно в составных названиях, несклоняемое) и офис „кабинет, контора“. В новейших заимствованиях колебания бесконечны: дискетта и дискета (слово встречается и в форме мужского рода: дискет). Видимо, они должны проходить длительный период разнобоя до конечного упрощения, как то случилось, скажем, с коридор и галерея (интересно, что упрощение может начинаться с производных: оперетта, но опереточный, оперетка).
Какие в то же время могут быть силы у лингвистов-орфографов, если рекламодателям вдруг хочется заполонить все газеты и стены надписью Лотто Миллион (и наполнить эфир странным произношением как бы в два слова без редуцирования гласных: лОт-тО!), невзирая на имеющиеся в русском языке лото, лотерея? Или вспомним название столицы Эстонии – Таллинн…
Все более укореняются не предусмотренные «Сводом…» формы – о’кей, рок-н-ролл (Ганс – это рок-н-ролльное название, сленговое слово, которое может означать что угодно, его даже не обязательно переводить – Новый взгляд, 1993, 39) и пр. В сфере рекламы широко используется прием выделения в слове шрифтом или цветом некоторой части, имеющей самостоятельное значение и навязывающей нужную оценку-призыв: приватиЗАция, ОТОН вОТ ОН какой, сотрудничестВО! Ср. также: молва… преувеличивает влияние «антиСПИДовской» группировки (Новый взгляд, 1993, 40).
Все это, конечно, не остается незамеченным читателями, но они все реже – на волне общей терпимости и российского понимания свободы! – выражают протест: Слово дилер переводится как торговец и никогда не пишется через два л, а дистрибьютор означает только распределитель и больше ничего… В слове офис (контора) бывает только одно ф, а агенТство, прецедент и инцидент пишутся только так и никак иначе. А впрочем, что удивляться грамматическим ошибкам бывших технарей, решивших заняться бизнесом, когда на страницах центральной прессы можно увидеть и такое: «Новый Гуманитарный Университет возрАждающий лучшие традиции гуманитарного образования…» – да еще без очевидного знака препинания (Открытое образование, 1992, 1).
Можно было бы, по примеру сегодняшней молодой публики, с гордой или снисходительной улыбкой игнорировать подобные явления, несмотря на их массовость. Однако за ними со всей несомненностью просматриваются серьезные тенденции, в основе которых извечные сомнения в оптимальности правил правописания и расстановки знаков препинания, непреходящее желание их упростить. И если в более спокойные времена эти чувства сдерживаются стремлением держаться за традицию, культивировать преемственность, то в наши дни они порой становятся необузданными. Более того, эти чувства оказываются в русле установок, настроений и вкусов общества.
Об этом можно судить по такому пассажу журналиста: «В. Цой – вне логики и истины. В своем творчестве он отражает этот мир абсурда целиком. Его стиль – прежде всего простота, доходящая до отказа ставить знаки препинания в своих текстах. Он прост и наглухо скрыт от посторонних… Его стихи таковыми можно назвать только условно – ритма и рифмы на первый взгляд почти не видно… Он никого не учит и ничего не навязывает. В эпоху тотального безверия люди очень болезненно воспринимали малейшие намеки на принуждение в принятии каких-то истин… Он высвечивает полнейшую бесперспективность нашего теперешнего существования, оставляя нам надежду в нас самих (РВ, 21.8.93. Выделено мною. – В. К.).
Говоря о сегодняшнем функционировании русского языка, О. Б. Сиротинина выразила обеспокоенность состоянием «вспомогательных структур языка», что «может уменьшить и различительные возможности самого языка, т. е. привести его к упадку… Тире и двоеточие в бессоюзных предложениях стали употребляться без смыслового разграничения, появилось чисто формальное обособление в субстантивной группе и т. д.» (О. Б. Сиротинина. Ответ на анкету о состоянии русского языка. РР, 1992, 4, с. 55). Приведенные примеры уменьшения различительных возможностей знаков препинания свидетельствуют, несомненно, о действии той же общей тенденции нашей грамматики к упрощенчеству.
Любопытно, что сейчас стало модным восхититься старой орфографией и даже поставить на письме ер, ять, десятеричное i: газета и еженедельник называются Коммерсантъ-daily и Коммерсантъ-weekly, некий концерн именует себя Пересветъ (но без Ь на месте последнего Е!), имеется издательство Твердъ, издается еженедельная газета Iностранец и т. п. В основе этих написаний лежит стремление к письменной архаике, которое в сочетании с ориентацией на англоязычность, выступает еще одним доказательством того, что книжность является важной чертой сегодняшнего языкового вкуса.
Любование упраздненными буквами старой азбуки есть, конечно же, проявление крайности моды на книжность, о чем уже говорилось в 0.4. Не один Коммерсантъ-daily служит тут примером, есть еще и малотиражный литературный журнал The Golden Age – Золотой вЬкъ, Банкъ «Столичный» – Bank «Stolichny», Stilьная страница в «Московском комсомольце» и много других названий. Показательно, что некий «Рок-журналист» выпустил компакт-диск под названием Vreмя, впеrёd (АиФ, 1994, 1). Тут симптоматичны не только оглядка вспять, но и взгляд в кое-кем желаемое двуязычное будущее.
Разумеется, к дореволюционному правописанию, которое авторы этих написаний знают хуже, чем английскую орфографию (напечатал же Л. Колодный, что посетивший Россию отпрыск семьи Романовых подписался благородно, по-старому «с ятем на конце – Константинъ!»), эти орфограммы не имеют никакого отношения и служат всего лишь символами протеста и поиска, выражением настроения неудовлетворенности (упомянутые газета и еженедельник сокращенно себя называют Ъ!). Собственно, как и значок с изображением Николая II отнюдь не означает, что его носитель любит этого царя, но лишь его недовольство всем, что вокруг сейчас, это прием демонстрации своей позиции.
Но и отбрасывая подобные курьезы, нельзя не заметить, что общество в целом перестало следовать куда более важным законам и соблюдать куда более серьезные запреты. Чтобы люди слушались «Свода…», он должен стать из приказного, командно-императивного объяснительным, ориентирующим и не чуждаться объективно возникающих новшеств, вообще меняющегося вкуса. Конечно, сказанное не следует воспринимать как призыв к отказу от воспитания правосознания и законопослушания, однако дидактичность обречена, если не улавливает психологические и культурные тонкости, а в нашем случае еще и прогноз намечающихся языковых тенденций.