Западный человек, со времен Декарта живущий в условиях идейной сытости, есть объект Культуры, это «культурный человек», пресыщенный всеми благами, к которым так тянутся дикие люди из Азии и Африки. Теперь культурный человек хочет понять Идею, которая обеспечила ему комфорт и радости жизни — неторопливо и осторожно, как в романах Пруста.
Православный человек находится между ними и по преимуществу есть «человек Культа» — в самом широком смысле этого слова: тут и культ слова, и культ личности, и культ природы, и всего прочего тоже Культ. Все дело в том, что и западные «культуры» также вырождаются в свои противоположности: в схоластику мышления или в вульгарное поклонение вещи.
Такова идеальная картина трех цивилизаций. Современное состояние сдвинуто «по фазе» и представляет собою «смешение языков». Чистота каждой из них нарушена в результате миграций и политических, а также военных действий их главарей. «Усреднение цивилизации» идет по линии глобализации, и конечный результат неясен. Он неясен потому, что в силу вступают новые цивилизации, нехристианского окраса, прежде всего иудаизм и мусульманство. Если иудаизм, прикормленный христианством за века его спасения, мягко внедряется в складывающуюся цивилизацию, расширяя свое небеспристрастное и небескорыстное влияние, то мусульманство заявило о себе решительно и агрессивно. Что получится... сказать трудно. Можно только предполагать, что — ничего не получится, если «биологическая масса» носителей этих культур сохранится в своем существовании. Потому что вкорененная на ментальном уровне генетическая сила — концептуальная по существу — предохранит культуру в ее идентичности. Простое сравнение показывает это. Противники глобализации на Западе и в России при общей неприемлемости идеи глобализации расходятся в ее толковании: концептуалисты не против глобализма, но за «правильный», гуманный глобализм, реалисты же просто антиглобалисты, отрицают всякую попытку создания всемирного единства с уничтожением национальных подробностей жизни. Другими словами, возникает все та же проблема «двух отрицаний», идущих из античной традиции: меон и мекон — просто «нет...» и «никогда и ни в коем случае нет!»
Национальная — русская — идентичность сохраняется, пока остаются в силе основные формулы русской цивилизации: Культ Слова и Реализм. В их коренном, идущем из вечности, смысле. Разумеется, это не отрицает научного подхода к проблеме «трех сущностей» — слово, идея, вещь; научная точка зрения не всегда согласуется с идеологией. Все дело в том, какая конкретная проблема стоит перед ученым, точнее — перед разными учеными. Индивидуально избирательны позиции физика, который изучает вещество, философа, которого интересует идея, и лингвиста, очарованного словом. Однако и тут следует учитывать изменившуюся к настоящему времени ситуацию. Поскольку все три составляющие идеологии познания теперь вскрыты и при этом теорией относительности обозначены отношения между ними, каждый раз не мешало бы учитывать все три аспекта отношений в их прямой (к ним) и обратной (от них) перспективах. А это значит, что всякая научная проблема решается лишь тогда, когда совместными усилиями ряда ученых оказывается возможным практически описать «вещь», теоретически ее осмыслить и выработать термин для ее обозначения — дать ей имя.
В конечном счете все проявления мира и человека соотносятся друг с другом и совместно определяются высшим уровнем бытия, направить течение которого вполне в человеческой власти.
Таково мнение русских мыслителей в сжатом изложении истории вопроса и в собственных их определениях.
Вопросы для обсуждения:
1. Каким путем шло развитие познание мира и человека, отображенное в языке?
2. Какую сторону ментальности, по-вашему, выражает явление десемантизации?
3. Поясните на языковых фактах, как развивались категории в русском языке.
Темы для рефератов:
1. Изба — терем — хоромы — храм: мир человека в слове.
2. Князь — царь — император — генсек — президент: номинализм, реализм и концептуализм.
Литература:
1. Бакунин М. А. Философия, социология, политика. — М., 1989. — С. 56, 96, 46.
2. Бердяев Н. А. Духовный кризис интеллигенции. — СПб., 1910. — С. 243.
3. Бердяев Н. А. Философия свободного духа. — Париж, 1926. — Т. I. — С. 43, 153, 245.
4. Бердяев Н. А. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. — Париж, 1952. — С. 152.
5. Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. — Париж, 1955. — С. 20.
6. Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека. — Париж, 1939. — С. 20-23, 40.
7. Бердяев Н. А. Смысл истории. — Париж, 1969. — С. 168-169, 207.
8. Бердяев Н. А. Дух и сила // Вестник РХД. Т. 155. — Париж; М., 1989. — С. 108.
9. Бердяев Н. А. Собр. соч. — Париж, 1989. — Т. 3. — С. 671, 669, 672.
10. Бердяев Н. А. О русской философии. — Свердловск, 1991. — Т. 1. — С. 21, 23.
11. Бердяев Н. А. Самопознание. — Л., 1991. — С. 82-83, 84, 88, 96, 103, 104, 127, 326.
12. Бердяев Н. А. Философия неравенства // Русское зарубежье. — Л., 1991. — С. 81, 132.
13. Булгаков С. Н. Свет невечерний. — М., 1917. — С. 206, 349, 352.
14. Булгаков С. Н. От марксизма к идеализму. — СПб., 1908. — С. 221.
15. Булгаков С. Н. Философия хозяйства. — М., 1990. — С. 78, 107, 217.
16. Вышеславцев Б. П. Этика преображенного эроса. — М., 1994. — С. 284-285.
17. Гоголь Н. В. Собр. соч. — М.: Русская книга, 1994. — Т. VI. — С. 192, 257, 247, 402.
18. Де Кюстин А. Николаевская Россия. — М., 1990. — С. 107.
19. Ильин В. Н. Религия революции и гибель культуры. — Париж, 1987. — С. 111.
20. Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. — М., 1991. — С. 284.
21. Лосский Н. О. История русской философии. — М., 1991. — С. 328.
22. Лосский Н. О. Условия абсолютного добра. — М., 1991. — С. 49, 97, 135.
23. Ремизов A. M. Взвихренная Русь. — М., 1990. — С. 325.
24. Розанов В. В. Религия и культура. — М., 1990. — С. 51, 55, 86, 131.
25. Соловьев B. C. Сочинения. — М., 1988. — T. I. — С. 91, 225-226, 259, 282. — Т. II. — С. 541, 571.
26. Трубецкой С.Н. Собр. соч. — М., 1908. — Т. II. — С. 81.
27. Трубецкой Е. Н. Смысл жизни. — Берлин, 1922. — С. 94, 173.
28. Флоренский П. А. Столп и утверждение истины. — М., 1914. — С. 701.
29. Флоренский П. А. Собрание сочинений. — Париж, 1985. — Т. I. — С. 264.
30. Флоренский П. А. Собрание сочинений. — Париж, 1985. — T. I. — С. 299.
31. Франк С. Л. Свет во тьме. — Париж, 1939. — С. 123.
32. Франк С. Л. Реальность и человек. — Париж, 1956. — С. 23, 75, 188, 294.
33. Франк С. Л. Сочинения. — М., 1990. — С. 508, 513.
34. Франк С. Л. Духовные основы общества // Русское зарубежье. — Л., 1991. — С. 333, 343.
35. Хомяков А. С. Собрание сочинений. — М., 1912. — T. I. — С. 311.
36. Ruesche Fr. Blut, Leben und Seele. — Paderbom, 1930. — S. 387.
1.4. Классификация ментальных исследований языка с позиции философского реализма
Новые идеи рождаются на стыке наук — достаточно известная истина. Новые направления традиционных наук возникают в тревожном обществе разноплеменного характера. Таково было и открытие ментальности в начале XX в. Ментальность открыли в себе петроградцы в тяжелые послереволюционные годы — два безработных академика и один диссидент. Сначала А. А. Ухтомский высказал мысли о психологической доминанте и ускользающем хронотопе, затем В. И. Вернадский — о всепознающей ноосфере и, наконец, бунтарь-философ С. А. Аскольдов (Алексеев) — о концепте. На протяжении 20-х годов учение сложилось в зачаточном виде, пригревшись в стенах Петроградского университета. Но, как это обычно и бывает, сложилось оно слишком рано — мысль опередила события. Перед страной и наукой стояли другие задачи, перед обществом — тоже. Вдобавок действовали сокрушающие законы корпоративности: биолог Ухтомский, геолог Вернадский и философ Аскольдов в мыслях своих шли параллельно, но явления терминологизировали по-разному, в духе собственных своих научных традиций, и каждый получил известность в определенной научной среде, отчасти изолированной от соседних. Всемирный разум, генетически закольцованный в умственной доминанте и представленный в мистической «монаде» концепта не был явлен миру во всех подробностях своего существования.
Академические встречи и предварительный обмен мнениями разнесли эти несобранные воедино идеи по миру; высланные из Петрограда ученые делились ими с германскими и французскими коллегами. Неопубликованные до поры, эти идеи подхватывались расторопными европейскими умами, основательно прорабатывались немецкими и изящно отделывались французскими учеными, представ в законченных схемах французского mentalite-ментализма (откуда и пошел этот термин), обработанный в формах немецкого менталитета, скрывавших под собой родимые пятна ментальности. Представление о явлении облеклось в национальные формы языка, но споры об основной единице ментальности долго тревожили умы.
Научное направление родилось в многонациональной среде Петрограда, заканчивая путь классического русского реализма; став философской силой, оно сгустилось из православного миросозерцания, подпитанного идеями последнего платоника Европы — Лейбница: идею концепта сформулировал лейбницианец Аскольдов. Только реалисты могли понять непротиворечивую противоположность сущности и явления, нарекая их разными именами: концепт и понятие, — но представляя их как единство; только реалисты способны были осознать, что понятие как проявление концепта конструируется путем научной расшифровки высокого символа (образного понятия) житейским его образом.
XXI век подхватил и развил учение о концепте, представив его в виде разнообразных вариантов. Основную единицу ментальности можно представить различными терминами, но чаще всего употребляемый термин «концепт» легко смешивают с «понятием», поскольку в латинском языке