Но дело неприятно осложнялось Арбатом. Где искать это коматозное караоке понятия не имел никто.
— Ключ ещё, — напомнила Светлана. — И карту заблокировать сначала. А после куда хотите. —За её сдержанными словами отчётливо слышалось – «хоть по бабам», но я тактично предпочла не уточнять. А хоть бы и хоть! Заодно узнаем, про чью душу эти молодцы, чтобы, так сказать, не плодить зря ума затяжных душевных терзаний.
Шеф согласно кивнул.
— И сейф разоружи на всякий. А то, как бы назад не забрали. С таким бардаком… Проходной двор просто! Может, тебе на хранение просто принесли, а мы уж губу раскатали, — нахмурился детектив
Я обернулась на женщину в красном, она одновременно хмурилась и еле заметно улыбалась, если я правильно расшифровала её вдруг посветлевшее и расправившееся лицо.
— Нет времени на медленные танцы, девочки, — прервал наш обмен космическими данными детектив и начал невежливо выталкивать меня вместе с финдиректором из кабинета. — Живей-живей, у нас там восставшие мертвецы по офису бегают, уже трое, между прочим, а мы тут подарки от нераскрытых доброжелателей принимаем.
Ну а мы что? Мы пошли, да. Как такому настойчивому мужчине откажешь? Особенно когда он в волнующих белых перчатках и держит в руках коробочку с красящим порошком. Оно как-то само получается кивать и со всем соглашаться.
Пока шеф выгребал свои несметные богатства из сейфа, мы со Светой по-женски устало, но гордо поковыляли из кабинета вон – туда, где шлялись подозрительный Гера с папкой и неизвестными намерениями и два полуживых пенсионера со следами торжества безалаберности на головах. Шишками, в смысле.
— Варвара, я сказать тебе хотела... Вернее, попросить, — главспец по финансам тихо вздохнула, — Нет... просто сказать, — я медленно обернулась, не веря ушам: Светлана Игоревна слов подобрать не может. Я даже вспомнила её отчество от потрясения и коллапса центральной нервной системы; мой рот открывался сам собой, а звуки из него исторгаться больше никак не хотели. — Я делаю это в первый и, надеюсь, в последний раз в жизни, поэтому... В общем, Роман, он... Знаешь, приглядись к нему. Мне, кажется, вы похожи, — она слегка нахмурилась, и просто пошла дальше. А я осталась стоять, сражённая этой минуткой представительского пиара и соображать, правильно ли её поняла? И в чём именно, по её мнению, подобие моё и этого вроде бы совсем не требующего рекомендаций Коломбо?
Я стояла бы так и дальше: посреди коридора, с туфлями, которые растеряно прижимала к груди, с пугающей ясностью осознавая, как колючая волна жара хлынула вверх по лицу, превращая в сигнальные огни мои скромного, в общем-то, размера уши. Но из кабинета вдруг вышел шеф с розовым мусорным пакетом подмышкой и спросил:
— Варь? Опять что-то гениальное соображаешь? Хватит, наверное, на сегодня, и так домой уйти никак не можем, — горестно вздохнул и побрёл по коридору от злосчастного кабинета прочь.
Я опомнилась и поспешила за ним, стараясь производить как можно меньше шума и идти с шефом след в след. Он шёл чуть ссутулившись и не слишком-то торопился, и я, увлечённая конспирацией и ступая с носка на пятку, не сразу заметила, что он останавливается, едва не налетела на его выставленным вперёд, здорово уже отличившимся в сегодняшней оргии каблуком.
Я замерла на носочках, глядя, как шеф начинает медленно оборачиваться ко мне, отчего спина моя мгновенно взмокла и быстро взглянула назад – что он там такого услышал? – но коридор, как и должно, изумлённо зиял пустотой, и я обернулась к шефу обратно.
Он тоже закончил маневр... в общем, мы встретились. Нос к носу. И, конечно же хором заорали.
— Ааа!!! — возопила я неожиданным басом, отчего Главный немедленно прекратил громко выкрикивать рифмованные междометия, но принялся держаться свободной рукой за сердце.
— Ты почему здесь? — спросил у меня строго, так, что я слегка растерялась. — Крадёшься-то за мной зачем?
— Во-первых, тут больше не за кем. А во-вторых, где я, по-вашему, должна была оставаться? Одна, как Светлана Ик... Иб.
— Что с ней? — встревожился шеф. И куда она, кстати, делась? И ты, почему ты не с ней!
Он меня даже за плечо схватил своей страшной лапищей, той, на которой жуткие чёрные запонки, вы помните? Но меня неожиданно спас Пуаро.
32
— Вить? Что у вас? Где кричали?
— Это вон, — утомлённо пожаловался шеф, — у Варвары Андревны навигатор сломался. Наступила она на меня.
— На тебя? — с сомнением уточнил детектив, хмурясь.
— Ну... — уклончиво протянул Главный, — можно и так сказать. И Света куда-то подевалась.
— Тут стойте, — скомандовал Коломбо и прошелестел по коридору стремительным полубоком.
Мы с шефом проводили его натужным молчанием и синхронным сдержанным вздохом: Виктор Алексеевич недовольным, я разочарованным.
Бардин посмотрел на меня, как на дохлую птичку, жалостливо и брезгливо и, вместо того, чтобы ждать, как велел рыжий Коломбо, побрёл вглубь коридора опять.
— А я... мне... Заберите меня! — опомнилась я, на что Главный покосился с опаской. — Я и пакетик могу понести, — предложила первую возникшую в голове мысль и даже протянула вперёд руку. Ту, что без туфель, конечно.
— Варя, — странным голосом произнес шеф, — вот сейчас ты меня реально пугаешь.
Я? Пугаю? Да я открытым текстом говорю: давайте пакет и валим отсюда короче!
Не знаю, что именно насторожило его в моём искажённом решимостью и бессонной ночью лице, но шеф подтянул пакет с жетонами и чем-то объёмным к сердцу поближе и сделал небольшой шаг назад.
— Боюсь, ваш энтузиазм мне не очень-то по карману, — сказал мой непонятливый руководитель внезапно на вы, и я оскорбилась.
— Да вы чего? Я ни разу за все время лишней премии не просила! Я в отпуске полноценном за три года один раз только была, я...
— Все равно, думаю, четыре миллиона это несколько... — шеф запнулся, а до меня, вдруг дошло, что именно там у него лежит, в мусорном этом пакете.
— Сколько? — просипела свистящим шёпотом.
— Ну... — немного смутился шеф.
— Вы за три месяца туда наподкладывали четыре леодра?
— Чего? — озадаченно нахмурился шеф.
— Да неважно! — отмахнулась я возмущённо. — Зачем так много-то?
— А, ты про это... — отмахнулся шеф. — Не знаю, но вернулись с процентами. И добавил, помедлив: — С большими. Я тут подумал сейчас...
Мне вот сразу не понравилось, что именно там навыдумывал шеф. Наверняка, какую-нибудь опасную или безбашенную ерунду, типа той, что на сегодняшний вечер превратила меня в блестящий фантик с иголками.
— Не надо! Виктор Алексеевич! Точно вам говорю...
— Послушай женщину... — пробормотал Главный и повернул в сторону кабинета обратно.
— Но Светлана Игоревна там где-то! Одна! — отчаянно выкрикнула я последний свой аргумент, наблюдая, как шеф плавно меняет курс и начинает опять приближаться.
Эдак я и отчество финансовой леди запомню.
— Грязно играете, Варенька, — прищурился шеф, дефилируя мимо меня, по-прежнему стоящей посреди коридора.
— Тут главное, вовремя остановиться, Виктор Алексеевич, — я попрыгала, надевая по очереди свои разнесчастные туфли, надрывно причитая о том, что вся боль этого мира досталась маленьким женщинам и евреям. А уж как выживают маленькие еврейские женщины, для меня вообще загадка.
— Вот уж не скажите, — невесело буркнул шеф, а я подумала, что я ничегошеньки о нём и не знаю. И как грустно из его уст это звучит. — Нет такого еврея, который из своей боли не состряпал бы приличный гешефт.
В это мгновенье я буквально взгьянула на шефа по-новому. Да ладно?!
— А останавливаться иногда просто нельзя, — добавил неожиданно Бардин, — Пойдём, Варвар, тихо что-то слишком. Не нравится мне это всё.
Действительно, иногда останавливаться, правда, не стоит. Особенно под угрозой шарахающегося где-то неподалеку маньяка. Но это под силу только безумцам или поистине несгибаемым людям. Шеф временами был сильно похож на всех троих...
Мы не нашли Светлану ни в её кабинете, ни в холле, ни в гигиеническом помещении – нигде. Зато выяснили, что если на втором этаже заорать, то по потолку начинают с грохотом бегать мыши.
— Бардак какой-то, — пожаловался то ли небушку, то ли мышам шеф, вытаскивая меня из коридора на лестницу. — Кругом или преступники, или мыши.
Или мыши-преступники, вяло подумала я, сбрасывать эту версию со счетов в деле отключения электричества не следовало. Она многое бы объясняла. Кроме того, что это случается обычно в выходные.
Мы успешно преодолели совершенно безжизненный этаж, заглянули в ещё пару полутёмных пустых коридоров и, прислушиваясь, спустились на первый, туда, где чувствовалась какая-то напряжённая пустота. Мне одновременно было жутко и любопытно. Да и выяснить уже было надо, где все, и когда этот рождественский квест, наконец, завершится? А ещё очень хотелось пить, спать и, к удивлению, мою страшненькую ёлку. Я поймала себя на обдумывании плана по её вызволению от Михалыча и чудовищной жажде напялить это незабываемое недоразумение на себя опять. Наверное, мой несчастный, усталый организм так сопротивлялся угрозе неизвестного преступника. И хотел мимикрировать под новогодний мусор.
33
Но и тут, внизу, оказалось угрожающе безлюдно.
Светлана исчезла. И Пуаро вместе с ней. Оставалось надеяться, что один из них какой-никакой, а все-таки сыщик и хотя бы кого-то должен найти. Или Огурца, или Арбата, или женщину в чёртовом красном, желательно сразу со всеми деньгами. Потому что есть-пить-домой становилось все настоятельней и, не побоюсь этого слова, нестерпимей.
Щиток, стрелявший в лифтёра, глухо гудел, изредка изрыгая нервные синие искры и настойчиво предлагал к нему не приближаться.
— К пульту идём, — глухо буркнул мне шеф и прошлёпал в фойе, где мы недавно оставляли Арбата. Как это летаргирующее существо сподобилось покинуть квадрат персональной приписки, я и вообразить не могла. В моих контуженный нынешней ёлкой мыслях, его догонял и кусал Огурец и они безмятежно обнявшись шли лежать в какое-нибудь уютное дупло до завтра. Но нигде никаких признаков этой храпящей идилии не наблюдалось.