Поэтому нет! Ничего не понятно!
— Так, друзья мои, половина четвёртого, — резко оповестил нас всех детектив. — Круг подозреваемых определён, предлагаю..
— Виктор, — бесцветно произнесла от двери, внезапно появившаяся финансовая леди. — Я домой. Карту заблокировала.
Шеф дёрнулся было, а потом лицо его заледенело.
— Подожди, — сказал ей Коломбо. — Отвезу вас с Варькой. И Валеру подбросить надо, — он кивнул на здоровяка, но тот быстро отказался:
— Я пешком. Тут рядом.
— Добро, — кивнул детектив. — Вить. Мы с Варей за туфлями, и пошли уже отсюда. Свет, подождёшь? — он настойчиво выпроваживал нас всех прочь, но у меня было ещё одно важное сообщение:
— Мне вам там внизу показать кое-что надо.
Валера с Бардиным одновременно взглянули сначала на остатки виски в бутылке, а потом недобро так на меня.
— Очень, — попыталась убедить присутствующих я, но Светлана в голос простонала «Опять?!», а шеф мгновенно превратился в красный бульдозер. — Нет, так нет, — покладисто согласилась я. В конце концов, неужели это мне сегодня больше всех надо?
Коломбо подхватил меня под руку, и мы скрылись в полутёмном коридоре. Перчаточные пальцы страшно мешались, но я мужественно шлёпала вперёд, дальше.
— Что там, — спросил детектив у меня на бегу.
— Да брюлик в потолке, похоже, Олежка спрятал.
— А-а. Это где стремянка?
Я даже споткнулась. Он что действительно мне поверил?
— Ага. Там, около датчика пожарного, — уточнила место, шлёпая ладонью по кнопке вызова, Ромка, глядя на это, жарко блеснул глазами. Мы оба запыхались и смотрели друг на друга, тяжело дыша. Я еле заметно качнула головой, и он согласно прикрыл глаза, улыбаясь.
Лифт ехал в этот раз очень медленно, детектив сжимал мою руку горячей ладонью, отчего выветрившиеся вроде из головы пузырьки ощущались где-то в груди и смешно щекотали у сердца.
Я отчётливо поняла вдруг, что наприключалась сегодня до того, что мне абсолютно теперь всё равно, что там с этой шефовой золотой картой, кто и куда её умыкнул, кто хотел малодушно всё свалить на меня, а кто просто за задницу полапать…
Мне сейчас лишь хотелось, чтобы Роман сжимал мою руку, чтобы это волшебное мгновение «незадолго до неизбежного финала» длилось и длилось. Потому что ночь должна рано или поздно закончиться, Коломбо умчится в рассвет развозить нестоятельных по домам, а я останусь поливать слезами свои туфли, одиночество и воспоминания о незабываемом вечере. Потому что наволновалась сегодня я так, как никогда за всю жизнь прежде.
…Туфли нашлись почти сразу, стоило осмотреться и немного подсветить фонариком. Странно, что я не увидела их, когда сбегала. Я обулась, с искренним сожалением выбросила испорченные перчатки в урну на парковке, и мы снова поднялись в главный холл.
— Я телефон в номере забыла, и сапоги из гардероба надо забрать, — кивнула на здание через дорогу. — У тебя карта… — (должна была в вещдоках остаться), с надеждой произнесла я. — Не ждите, я сама, на такси доберусь.
— Угу, — покладисто согласился детектив, помогая мне перешагивать через стремянку. — Где-то здесь? — спросил он, поглядывая на потолок.
— Вон у того датчика, — показала я точное место. — Если фонариком посветить, сразу понятно.
— А не такие у Витьки и безнадёжные кадры, — пробормотал Пуаро, высматривая предполагаемые улики. — Шибанутые на всю задницу, конечно. Но это они в папу, — вытянул шею вверх, пытаясь хоть что-то разглядеть. К сожалению, без источника света это было совершенно невозможно: камешек слился с потолочной отделкой, сделавшись сто процентным хамелеоном. — Завтра заглянем. Они всё равно до обеда из подвала не выйдут.
Я с сомнением покосилась на детектива, и он с улыбкой достал из кармана ключ. От подвала.
— Там же два выхода, — пробормотала, озадаченная его дальновидностью и коварством.
— Выхода оттуда, может, и два, — внимательно осматривая стойку охраны, согласился так не кстати волнующий меня мужчина. — Только отсюда – один. И Виктор закроет его на обычный ключ, не электронный.
40
А я вот подумала, может, зря я это про бриллиант ему рассказала? Поди не на худое дело, наверное, Олег с Герой майнили, не щадя живота, тыла и огурца. Огурца, в смысле! Может, стоило об этом промолчать? Мало ли чем хорошие люди на жизнь зарабатывают. Может, им почти честно больше и нечем?
— Нет, Варюш, — откликнулся детектив, будто я ему это в красках всё только что рассказала, — Так спокойней. Мы разберёмся потом, что с этим делать, а то мало ли... Не пугайся. У тебя это на лице горящими буквами сейчас было, — улыбнулся моему замешательству, всё вернее подталкивая меня к выходу на улицу.
А я с ужасом подумала, что, и про огурцы тоже? Горящими буквами? Я даже зажмурилась на мгновенье от стыда и от снега.
В пустынном фойе отеля детектив меня показательно приобнял и отчётливо произнёс, так, чтоб стало слышно и за стойкой:
— Поднимайся. Я сейчас опрос свидетеля проведу и догоню, — нежно погладил меня по отягощенному шефской наследственностью месту, таким коварным образом, что я не только куда идти, я даже, где нахожусь, мгновенно забыла! Скажите мне, все рыжие такие подлюги или это только мне встретился особенно искушённый экземпляр?
А детектив только смотрел на меня смеющимся, обжигающим взглядом и пытался что-то впихнуть мне в руки.
В лифте взглянула в свои горящие глаза в отражении, на пылающие щёки, медленно выдохнула, пытаясь унять дыхание, отчётливо понимая, что это он здорово придумал с опросом свидетелей, потому что до двенадцатого этажа мы вместе бы ни за что не доехали. Выше третьего никак…
Нда, Варвара Андревна, как деревом заделалась, так сразу мужика удачного повстречала. Может, раньше надо было? В деревья-то идти? Теперь вот и не знаешь, что дальше делать, чтобы его внезапным прозрением не зашибло. Думает себе человек, что он приличное дерево себе нашёл, а я бац и в филармонию в выходные… Нда. Нельзя-нельзя… про филармонию особенно. Как говорит этот самый мужик, хранить молчание в некоторых случаях следует обязательно. Тут к астрологу не ходи, и так всё понятно.
Лишь когда лифт выпустил меня в коридор, я сообразила, что та безделушка в руках, которой я обмахивалась, и есть та самая, злополучная карта.
В номере всё было точно так, как мы здесь оставили. И жутко холодно. Зато выветрились запахи, сопутствовавшие Арбату.
Я забрала телефон с подоконника, закрыла окно и, помедлив в нерешительности, всё-таки нажала вызов.
— Скажи мне, зачем? — спросила, когда услышала в ответ тихое «да».
— Дура просто... — прошелестело в трубке. Я согласно молчала. — На что надеялась? На то, что ему станет любопытно? Что он примет игру? Нет, наверное... Да! Он мне всегда так искренне улыбался же! Варька, скажи мне! Я дура, да?
— Дура, конечно, — подтвердила очевидную истину. Маринка осторожно вдохнула, пытаясь скрыть от меня рыдания. — Но не вся. Ты скажи мне, зачем Арбата послала?
— Он сам… Пьяный в хламину же был, помнишь? — Я кивнула, будто бы она могла меня увидеть. — Как вы ушли, у всех тормоза вообще слетели, эйчары валидолом закидываться не успевали. Он меня на выходе уже поймал, и рядом никого… — Она отчаянно всхлипнула и выдохнула беззвучное «Ааа». — Испугалась очень. Я ему карту впихнула и клятвенно пообещала догнать. А потом я, — сказала вдруг неожиданно ровным голосом, — убежала просто.
Нда. Это что же получается, без этой дурацкой карты Маринка могла бы от Арбата так просто не уйти, а Арбат, не встреть он Маринку, напившись алкоголя и прочих препаратов для улучшения мужских характеристик, мог бы вообще уйти на покой с концами?
Вот прям даже и не знаешь, действительно Маринка безмозглая или нет. Иногда эти выверты Вселенной настолько неисповедимы, что страшно становится. Когда не смешно.
У меня, например, сейчас от ужаса язык прилип к нёбу и заледенело всё внутри. Мы некоторое время молчали, пока я не подытожила:
— Ты вытащила тот конверт, а потом подменила карту и подложила обратно?
— Да. — Коротко и без оправданий.
— А жетон свой? Я не давала тебе взамен конверт.
— Нет, — почти беззвучным шелестом. — Не давала. Я тебе жетон просто в руку сунула и сказала, убери. Ты чумная совсем там была.
Ясно теперь и про конверты с жетонами, и про карты, и про всё.
— Ну, в общем, повезло нам всем сегодня очень, — резюмировала вслух свои размышления.
— Я заявление в приёмной оставила, — ответила тихо Маринка.
Я промолчала. Чего тут скажешь? Всё от шефа зависит, но он персона горячая, непредсказуемая, может помиловать, а может на вид поставить. Хотя, вот сейчас в это не верилось. Как вообще их всех накажешь? Геру с Игорем… И Маринку… Маринку жалко.
— Ты почему раньше молчала-то? — спросила у неё осторожно.
— Да потому и молчала, что ясно было всё, — она тихонько плакала, а у меня сердце сжималась от боли.
— Всё, Варюх. До связи. Как-нибудь. Я наберу. Потом. Давай. -- и так неправильно это всё прозвучало...
— Давай приеду к тебе, — выкрикнула спешно, напуганная её странной решимостью..
— Не надо. Я дура, но не идиотка. Не ссы. — И с истеричным смешком отключилась.
Об этой несчастной любви я совершенно ничего не знала. Хороша подружка. Как я не замечала? Разумеется, в шефа показательно были влюблены почти все. Конечно, такой роскошный мужчина. Но то не в серьёз. Наверное, поэтому я и значения не придавала. Бестолочь. Могла ведь предотвратить. Наверное.
Мы вместе готовили это шоу, вместе рассчитывали размещение и порядок конвертов, вместе шили этот дурацкий чехол, и она точно знала, где и на каком уровне лежит эта несчастная карта.
Огляделась вокруг, припоминая все сегодняшние злоключения, поёжилась и отправилась освежиться, раз уж наконец-то случилась такая удача, и гигиенический кабинет оказался, что называется, под рукой и призывно пуст!
Я как раз брызгала в своё осунувшееся лицо ледяной водой, когда детектив неожиданно протиснулся в дверь и приложил палец к губам. К моим, чтоб вы правильно понимали. В приоткрытую щель слышались знакомые тяжёлые шаги и неровный стук каблуков по паркету.