Подробное изложение позиции этих «неофихтеанцев» было дано в работах Николаса Йоханнеса Дидерихса, будущего президента ЮАР. В 1935 году он опубликовал книгу «Национализм как мировоззрение и его отношение к интернационализму». Дидерихс исходил из религиозного принципа верховенства всего духовного над материальным, утверждая, что концепция национализма соответствует духовной сущности личности больше, нежели материалистический интернационализм. Дидерихс подчеркивал, что «без воспитательного, очищающего и обобщающего влияния высшей общности, куда мы все входим и которую называем нацией, человечество никогда не сможет достичь высот своего существования. Только в нации как наиболее полной и всеохватывающей человеческой общности может до конца осознать себя человеком конкретный индивид. Только через нацию осуществима индивидуальная жизнь».
Идеологи христианского национализма к середине 1930‑х годов радикализировали свои требования об обособлении африканерской нации. В 1935 году Л. дю Плесси выдвинул концепцию африканеризации – самосохранения и самоуправления «африканеров как независимого члена великой общности народов мира». Дю Плесси обосновывал необходимость установления в Южной Африке авторитарного режима, а в книге «Современное государство» определил кальвинизм как «нормативно установленный порядок». Здесь же он указывал в качестве образца на национал-социализм Гитлера. В 1941 году один из лидеров «Брудербонда» П. Мейер опубликовал работу «Африканер», где в качестве основ африканерского образа жизни выдвинул патриархальную семью, республиканское государственное устройство и систему «опеки над южноафриканскими туземцами», а в качестве главных культурных ценностей – подчинение абсолютной и суверенной власти Бога, всеобщее экономическое благополучие, христианско-национальное образование и уникальность африканерского искусства и науки.
Желанию Смэтса и Герцога объединить англичан и африканеров в единую национальную общность противостояли не только группировки, представлявшие ультраправый лагерь, но и организации, ориентированные на Советский Союз, отрицавшие радикальный национализм и провозгласившие классовую борьбу. Среди европейского населения ЮАС они не пользовались широкой популярностью, зато обрели союзников в лице подавляемых масс черного и цветного населения. К ним тактически примыкали и чисто черные группы, стоявшие на позициях африканского национализма (например, Африканский национальный конгресс).
Флаг Южно-Африканской Коммунистической партии
Летом 1921 года в Кейптауне состоялся учредительный съезд Южно-Африканской коммунистической партии (South African Communist Party, ЮАКП), а уже через год эта организация вошла в Коминтерн. Поначалу ЮАКП была небольшой группой белых интеллигентов и квалифицированных рабочих, однако с середины 1920‑х годов в ее ряды довольно активно начали вступать черные и цветные. В 1929 году Коминтерн решительно потребовал от ЮАКП развернуть «борьбу за независимую туземную республику». Показательно, что большинство руководителей южноафриканских коммунистов пытались бороться против этого лозунга, утверждая, что африканцы якобы не способны на создание подобного государства. Но в 1930 году Президиум Коминтерна просто-напросто обязал ЮАКП выполнить свое требование: «Лозунг независимой туземной республики означает, в первую очередь, возвращение земли безземельному и малоземельному населению, что невозможно без революционного освобождения от английского империализма и организации революционного рабоче-крестьянского правительства на основе советов». Кроме того, руководителям ЮАКП было сделано «серьезное внушение», их обвинили в оппортунизме и в том, что они не понимают «решающее значение гегемонии пролетариата». Создатель ЮАКП Билл Эндрюс был назван шовинистом и расистом, и исключен из партии (новым лидером стал Дуглас Уолтон). Его соратник Сидни Персиваль Бантинг (отдававший все свои деньги на издание партийной газеты) был окрещен «империалистическим кровососом лордом Бантингом» и исключен из общества «Друзья Советского Союза».
Обвинение лидеров южноафриканских коммунистов в расизме было не таким уж далеким от истины. Показательно, что в ходе организации стачек они провозглашали такие, например, специфические лозунги: «Пролетарии, соединяйтесь и боритесь за белую Южную Африку!» После проведения чистки и избавления от «старых кадров», Коминтерн значительно усилил финансирование ЮАКП, потребовав, что «борьба должна вестись не петициями, а по-революционному». Тем не менее и в дальнейшем некоторые руководители местных коммунистов пытались противостоять «механическому переносу на Южную Африку опыта классовой борьбы в европейских странах». Они полагали, что ЮАКП «оторвалась от реальной действительности, мы слишком увлеклись теорией, и наша теория мало связана с жизнью».
Любопытно, что перед самым началом Второй мировой войны Коминтерн резко изменил свою политику. Лозунг о «независимой туземной республике» был признан, наконец, ошибочным, сектантским и отгораживающим ЮАКП «от широких демократических масс». Были установлены связи с другими политическими организациями, в первую очередь с Африканским национальным конгрессом (что раньше считалось «оппортунизмом»). На этот раз из партии были исключены сторонники «независимости туземцев», такие как Лазарь Бах и братья Рихтеры. Их вызвали в Москву, арестовали, судили по 58-й (контрреволюционной) статье и расстреляли. Смена позиции была мотивирована тем, что собственно африканцы (причем не только в Африке, но и в Америке) якобы не сумели оправдать возлагавшихся на них надежд. О Негритянском бюро при Коминтерне в «Кратком обзоре», подготовленном в тот период, было сказано: «влачило жалкое существование и в настоящее время требует реорганизации и укрепления. Негритянская комиссия Англо-Американского секретариата не работала совершенно».
В Москве африканцев готовили для революционной деятельности еще с начала 1920‑х годов в Коммунистическом университете трудящихся Востока. Представитель ЮАКП в СССР писал председателю партии Б. Эндрюсу: «Университет вырастет в грандиозную Мекку для юных туземных борцов Востока и Африки. Там они подготовятся не только для борьбы, но и для коммунистического преобразования всего мира на долгие будущие годы». Это письмо вместе с другими документами ЮАКП было захвачено южноафриканской полицией в марте 1922 года. Его сразу же опубликовали в брошюре «Красная угроза. С чувством тревоги». Верховный комиссар ЮАС в Лондоне в письме к Яну Смэтсу отмечал: «Я на днях видел отчет, где говорилось, что несколько наших кафров уже посланы в Москву для обучения в большевистской школе, чтобы сделать из них большевистских миссионеров для их собственных народов».
Показательно, что многие африканцы, получившие образование в СССР, вовсе не превратились в убежденных коммунистов. Про одного из таких учеников в характеристике, данной преподавателями Коммунистического университета, было сказано: «Пользуется большим влиянием в секции… Выступает открыто антисоветски. Часто высказывает националистические идеи вредного сорта и в ошибках упорствует. Например, долго отстаивал, что Африку надо видеть “как целое”, также как и отдельные колонии, не выделяя туземных народов отдельно. Ненавидит всех белых, включая нас. Заявил, что коммунисты относятся к неграм не лучше, чем белые вообще, что с коммунистами надо бороться». Примерно аналогичный отзыв был составлен и о будущем лидере ЮАКП Джоне Марксе.
Некоторые белые южноафриканские коммунисты не раз предостерегали Москву об опасности пробуждения черного расизма. Один из них писал: «Негритянский расовый вопрос имеет сомнительную революционную ценность и может вызвать определенный контрреволюционный эффект, подобно сионизму. “Назад в Африку” – это расистский лозунг, контратака на нашу пропаганду среди рабочих-банту. Расовая солидарность используется для контрреволюционных целей».
На белое население ЮАС коммунисты, как уже было сказано, не оказывали сколько-нибудь значительного влияния. Жизненный уровень белых рабочих в ЮАС стал уже к концу 1920‑х годов гораздо выше, чем где бы то ни было в мире. В одном из докладов ЮАКП еще в 1921 году констатировалось: «Нигде больше нет такой остроты проблемы взаимоотношений двух потоков рабочего класса с большой разницей жизненных уровней, что приводит к появлению расовых предрассудков и вражды, накладывающейся на классовую борьбу и мешающих ее развитию». К середине 1930‑х годов ЮАКП превратилась в небольшую группу, состоявшую приблизительно из 150 человек, половина из которых были африканцами. Африканерских и английских рабочих в партии практически не было. Африканерские рабочие не воспринимали пропаганду марксистов, поскольку в основном поддерживали лозунги Национальной партии и церкви.
Бурские идеологи утверждали, что труд рабочих и получение прибыли являются распоряжением и пожеланием Бога, и африканерские рабочие обязаны вкладывать свой труд и сбережения исключительно в предприятия буров. Классовые различия отрицались. Значительное участие в разработке рабочей теории принимал пастор Дж. Кестелл, который в 1930‑е годы вел экономическую рубрику в газете «Ди Фольксблад». Он выступал одновременно против интернационализма, капитализма и империалистического порабощения со стороны Великобритании. Согласно Кестеллу, если африканерские рабочие эксплуатировались, «то не в силу своего классового положения, а лишь потому, что они являются африканерами». В качестве основы рабочей теории было выдвинуто Священное Писание. Рабочие представлялись органической частью своей нации, поэтому их привязанности должны были находиться на стороне народа, а не на стороне «искусственно созданного класса, составленного из представителей различных (а иногда враждебных) наций».
В 1937 году на всеобщем съезде реформатских церквей Южной Африки была назначена комиссия по изучению вопроса о влиянии коммунистов на профсоюзы. Среди выводов комиссии было признание коммунизма «злейшим врагом христианской религии и угрозой христианской цивилизации, ибо он проповедует непримиримую классовую борьбу и усиленно агитирует за равенство между белыми и черными».