Янов кивнул.
– Вообще-то, с ней персонально никто работать не хотел. Снежана эта будто все вокруг себя отравляла. Она так шутила, что оставалось ужасно неприятное ощущение… Мне как-то сказала: ходишь такая веселенькая, что противно! И вроде бы – чего тут такого, но я потом не могла в себя прийти, так от ее слов тошно стало! Но мне-то деваться было некуда, я за весь персонал отвечала, потому и работала с ней постоянно. А санитарочки и сестрички – те прочь бежали. Им легче было работать с мужиками в полном психозе, чем со Снежаной.
– Но, может, кто-нибудь из медсестер находил общий язык с Чудай? – спрашивая, Янов подлил Зое Васильевне бренди.
– Нашелся один – только медбрат, а не сестра. Пришел к нам санитаром, а до того – машину «Скорой» водил. Такой весь из себя франтоватый, – Зоя Васильевна оттопырила нижнюю губу и покрутила плечами, иллюстрируя свое определение. Ищенко и Янов рассмеялись. – Сначала я к нему несерьезно отнеслась, но он со Снежаной хорошо поладил, и пришлось считаться.
– А как его звали?
– Валентин. И фамилия такая чудная – Корда! Я его поддразнивала: «Корда – спесивая морда!».
Адрес Вэла Янов узнал у Селены.
Стоя перед дверью бывшего мужа любимой женщины, Игорь страшно злился на себя – почему раньше не поспешил разобраться с ним! Почему позволил так долго пугать Еву!
Звонок под пальцами следователя издавал трель за трелью, но дверь не открывалась. Селена говорила, что ее отец – психолог в поликлинике, и его рабочий день продолжается до пяти часов пополудни. Значит, он должен быть дома.
«Небось свои анонимки раскидывает!», – подумал Янов досадливо. Резко развернулся и сбежал во двор, решив дождаться Вэла у подъезда. Нашел лавочку за кустом, уселся, закурил.
Еще раз прокрутил в голове доводы, сокрушаясь об отсутствии прямых улик. Утешил себя – это вопрос времени.
Непонятно, как удавалось бывшему супругу оставаться в курсе жизненных событий Евы. А вот характер Корды объяснял все преступления: скрыто-агрессивный, зацикленный на своих обидах, трусливый.
Итак, что по нашей версии? После смерти матери Корда понимает или узнает, что Ева приедет в Гродин, чтобы вернуть дочь. Встреча с бывшей женой, которую он предал, которой изменил и которая в итоге бросила его, выбрав нового мужчину, Корде невыносима. Люди всегда ненавидят тех, кому причинили горе, тем самым подавляя чувство вины. Вдобавок Корда не хочет отпускать дочь к Еве. Ненависть и обида достигает критической массы, и Корда решает убить Еву. Выслеживает ее через Интернет – на страничке в соцсети указаны место и время занятий «Школы соблазнения», а затем следит за Евой до самого ее дома. Вэл отчего-то проворонил появление Алёны и отъезд Евы. Возможно, приехал убивать бывшую жену попозже ночью, а за домом будущей жертвы проследить не удосужился. Вполне разумно, ведь его могли бы запомнить жители района, куда редко захаживают чужие люди. Итак, Корда явился ночью, вошел в незапертую дверь, в свете фонаря увидел спящую на диване женщину. Не рассмотрев ее из страха быть застигнутым, убил и ушел.
Что же касается алиби в виде справки из больницы, Игорь его еще проверит.
Увидел ли Вэл свою ошибку на месте преступления – неизвестно, но после появления Евы в Гродине он на новое убийство не смог решиться. Вымещал злобу, подкидывая Еве ругательные анонимки и пугая телефонными звонками собственную дочь. Надеялся напугать их и поссорить, заставить нервничать. Но это еще не все. Попутно Корда выяснил, что в Гродин приехал Дима Чудай, о котором Вэл знал от Снежаны. Решив убрать Еву чужими руками, Вэл подсунул парню пистолет, из-за которого убил дядю-прокурора, и фальшивое письмо покойной матери. Почти добился успеха.
…До ушей Янова донесся звук шагов, он выглянул из-за веток. По дорожке к дому шел худой человек с покатыми плечами и поникшей головой. Он двигался размеренно и ровно, но все равно казалось, что вот-вот споткнется, а то и упадет. Янов разглядел удлиненное лицо – правильное, без изъянов, благородно принимающее возраст. Несмотря на осеннюю прохладу, человек был одет в розовую рубашку-поло, серые льняные брюки и ажурные светлые мокасины, как будто не желал расставаться с любимыми летними вещами. Подчиняясь инстинкту сыщика, Янов окликнул прохожего:
– Валентин Семенович, добрый вечер!
Вэл остановился, обернулся и тут же бросился бежать неровными шагами мало тренированного человека. Внутренне готовый к чему-то подобному, Игорь погнался за ним, рванув не вслед, а наперерез Корде. Маневр оказался успешным – через десяток шагов Вэл почти влетел в объятия следователя.
– Пустите меня! – зашипел он с перекошенным лицом. – Тебя Женька подослала?! Избить меня хочешь? Хочешь, чтобы я взял на себя убийство жены твоего брата?
Его гримаса выражала скорее ужас, чем злобу.
– Успокойтесь, – встряхнув Вэла и не отпуская его, ответил Игорь. – Что у вас за фантазии?..
Вэл перебил его сдавленным шепотом:
– Я все знаю, мне ваш следователь рассказал! Геннадий… отчество не помню.
– Чернов? Таки не зря я ему подсказочку передал!
– Пустите! У меня есть алиби! Я лежал в областной больнице, могу справку показать. И Чернов все записал в протокол!
Подавив вполне осуществимое желание удушить Вэла, Янов рассмеялся:
– Рад, что вы непричастны к убийству моей родственницы, Валентин Семенович. Только у меня к вам совсем другое дело.
Корда вырвался из рук Янова, отряхнулся, выпрямил спину.
– Так что вам надо?
– Вы в курсе, что ваш дядя, прокурор Боженов умер?
– В курсе. Я как раз из полиции.
– Надо поговорить. Ваша жена дома?
– Я не женат.
– Тогда мы идем к вам!
… – Так вы просто хотите денег за молчание? – изумился Корда. Беседа проходила в уютном жилье Вэла. Янов не заметил в квартире признаков существования женщины, интерьер был обустроен в брутальном духе и не без претензий в виде кожаного дивана и старинных сабель на настенном ковре. – У вас есть пистолет моего дяди, вы считаете, что я передал его некоему Денису…
– Дмитрию.
– Дмитрию… фамилию я не запомнил. А сам я, значит, убил своего дядю, подложив ему пустышки вместо таблеток? Какие доказательства?
– Да по сути – никаких. Но у меня есть свидетель, что вы знакомы со Снежаной Чудай, а через нее – с Дмитрием Чудаем. Именно у Дмитрия я и обнаружил этот пистолет с указанием убить Еву Корда.
– Ой, да чего вы намутили?
– Что ж, пожалуй, вы правы, – Янов встал. – Хотел я, дурак, подзаработать, но не вышло. Отнесу пистолет следователю, который разбирался со смертью прокурора, расскажу ему все. И пусть сам решает, что с этим делать – возбуждать уголовное дело в вашу честь или нет. Кстати, таблеточки-пустышки тоже у меня – с вашими пальчиками на капсулах.
– Правда?
«Если бы это было правдой, – подумал Янов, – ты бы сейчас сидел в допросной комнате в качестве обвиняемого!».
– Сомневаетесь?
Вэл стих и смолк.
Игорь уже почти покинул комнату, когда Корда подал голос.
– Стойте. Сколько денег вам надо?
Янов обернулся. Он ни секунды не сомневался, что Корда не выдержит – слишком слабый характер, слишком мнителен!
– Для начала я хочу знать, почему вы убили дядю?
– Он заметил, что я взял пистолет. Поднял хай, развопился. Угрожал сообщить в полицию. Тогда я пообещал вернуть пистолет. Соврал, что продал его, покаялся… На следующий день подменил капсулы в упаковке с сердечным препаратом.
– Понятно. А угрозы Еве – тоже ваших рук дело?
– Нет. Какие угрозы?
– Вот эти! – Янов сунул в нос Корде красную бумажку.
– Ей кто-то угрожает?
– Так, хватит прикидываться!
– Да перестаньте, я не писал ничего такого. У меня и принтера нет.
– Ладно. А у вас есть вещи из рыбьей кожи?
– Что это за вопрос? – Вэл вскочил, забегал по квартире. – Что вам надо? Денег? Я их найду! А теперь – уходите отсюда!
Можно было бы прямо сейчас перевернуть все барахло этого умника и поставить точки над i, а после – отправить его в обезьянник до окончания разбирательства. Вот только за то время, пока Янов будет убеждать старика Камнева вернуть его к расследованию, да пока созреет экспертиза, найдутся свидетели, Вэл успеет сто раз накатать жалобу на незаконные действия полиции в прокуратуру, а то и в Гаагу, а затем выйти на свободу. А потом – удрать.
Но если держать Корду под контролем, разыгрывая шантажиста, то хватит времени опровергнуть его алиби и найти улики в пользу обвинения.
Вэл продолжал метаться по квартире, проклиная нежданного гостя на чем свет стоит. Янов пожал плечами, вышел. Спустя секунду вернулся со словами:
– А денег я хочу пятьсот тысяч рублей – на данный момент. Всего хорошего!
На этот раз ушел окончательно.
Бледный Корда схватился за телефон, трясущимися руками набрал номер…
Лена. Конец угрозам и еще много чему
Этим вечером мама впервые вошла в мою квартиру.
Я думала – она не решится, ведь тут все пропитано духом бабули: старомодные пейзажи местного мазилы, кружевные занавески, практичная клеенка на кухонном столе, вся эта сталинская мебель, в чем-то даже красивая, но невыносимо давящая на психику и разум. Я-то – что! Я привыкла утекать от давления, но мама не такая. Она хрупкая. Представить не могу, как она выжила после смерти Димкиного отца…
Вчера позвонил Янов, спросил про Диму. Узнав, что от него ни слуху, ни духу, посоветовал топать в полицию, писать заявление. И я написала. С тех пор у меня такое чувство, что с Димой беда.
Мама переступила через порог широким шагом победителя и почти не позволила заметить, как ей здесь неуютно. Улыбалась, шутила. Прошлась по комнатам, показала, где стояла моя детская кроватка.
Я налила немного вина, которое она выпила чуть ли не залпом.
И надо же, чтобы именно в этот момент зазвонил телефон! В первую секунду я подумала о Диме – вдруг это он? Или – что хуже – какие-то новости о нем из полиции? Но все оказалось намного гаже: в трубке зазвучал этот жуткий голос унисекс: злобный, шипящий, проклинающий маму…