А Жанна между тем планировала не только программу своего праздника, но и дальнейшую перестройку жизни в мишинском доме. «Акопчика можно будет оставить, тут еще не все потеряно, но Павлушу, конечно, долой! Екатерину Ивановну тоже вон! Еще одна погибшая душа – каждое воскресенье в церкви. Ну, Таня – не проблема, не захочет жить по-моему, так я ей в три дня замену найду. А вот что мне делать с Александрой?..»
Александра ловила на себе внимательные, мрачные, изучающие взгляды Жанны и чувствовала, что с ведьмой в отсутствие Мишина надо быть особенно начеку.
О том же предупреждал ее Ангел Хранитель Александрос:
– Будь осторожна, Александра! Жанна собирается стать хозяйкой в этом доме и мачехой девочкам, Анне и Юлии. Если это случится, не оставь их! По крайней мере, до приезда бабушки. О том же тебя просят их Ангелы Хранители Иоанн и Юлиус!
Александра ведать не ведала, как зовут Хранителей сестер, но знала об их существовании и молилась им вместе с девочками, поэтому слова своего Ангела она услышала как некий предупреждающий «внутренний голос». Слова Ангела Хранителя в ее сердце звучали немного по-иному, как бы в переводе на ее собственный язык, ну, примерно вот так: «Смотри, Санька-Встанька, эта ведьма точно что-то затевает! Отца дома нет, бабушка еще не скоро приедет, так что ты одна теперь отвечаешь за Юлианн! Держи уши топориком!» И она была все время настороже.
А Жанна решила испытать характер Александры на прочность и гибкость. Она начала делать ей замечания на каждом шагу, язвить, а в те часы, когда сестры были в лицее, нагружать ее мелкими и унизительными поручениями по дому.
– Александра, пока девочки в лицее и делать вам совершенно нечего, не могли бы вы отвезти в химчистку шторы со всех окон?
– Хорошо, Жанна, я отвезу. Пусть только кто-нибудь их снимет.
– Ах, так их еще не сняли? Я говорила об этом Тане, но та, как всегда, забыла… Ну так снимите сами, Александра, вы же здоровая девушка!
И Александра, смирившись и скрепя сердце, таскалась по всему дому со стремянкой, чихая, снимала довольно пыльные шторы и отвозила их партиями в ближайшую химчистку. Чувствовала она себя при этом одновременно и Золушкой и героиней сериала про разведчиков в тылу врага – вообще-то, неважно она себя чувствовала. Но сдаваться она не собиралась: пока девочкам и их отцу грозит опасность, Санька-Встанька вытерпит все, но на растерзание ведьме их не оставит!
Как только покончено было со шторами, последовало новое поручение:
– Александра, у вас ведь немного работы, пока девочки в лицее. Не могли бы вы в это время почистить все картины в доме специальным средством? Купите его в магазине хозяйственных товаров и займитесь этим.
– Хорошо, Жанна, я займусь картинами.
Заметим мимоходом, что деньги на химчистку и на чистящее средство для картин Жанна Александре выдать «позабыла». Нет, это делалось не из экономии! Жанна проверяла Александру.
– Ты не слишком перегибаешь палку с гувернанткой, хозяюшка? – спросил ее как-то Жан.
– Еще как перегибаю, Жанчик! И делаю я это совершенно сознательно.
– Уж не ревнуешь ли ты к ней Мишина?
– Ну вот еще глупости какие! Кому придет в голову сравнивать меня и ее? Нет, Жан, я ее просто испытываю. Подчинится, снесет все унижения – можно будет оставить ее в доме, начнет артачиться – гнать без разговоров! Причем гнать, пока Мишин в отъезде. Потому что потом, сразу после свадьбы, я намерена всерьез приняться за девчонок. В общем, я хочу заранее устранить все возможные помехи.
– Смотри, не проколись с нею!
– А ты что, знаешь про нее что-нибудь… такое?
– Что я могу про нее знать? Она ведь не наша, я к ней в душу заглянуть не могу!
– А вот я могу! Мы, женщины, все в общем-то одинаковые, Жанчик, – философствовала Жанна. – У каждой свой расчет и свой подход, но цель у всех одна – получше устроиться в этой жизни и прожить ее в свое удовольствие. Поэтому я и проверяю, нельзя ли Александру на нашу сторону перетащить? Она ведь дерзкая и упрямая, значит, есть за что зацепиться. Хотя мне ее дерзость как-то подозрительна.
– Что значит «подозрительная дерзость»?
– Да то, Жанчик, что дерзость эта не столько от гордыни, сколько от любви к моим будущим падчерицам. Ты заметил, как она их всегда перед отцом выгораживает?
– Заметил, конечно, и думаю, что она это делает по расчету.
– По какому такому расчету? На что она может рассчитывать?
– Она хочет, чтобы и Юлианны, когда придет время, за нее перед отцом заступились.
– А я вот подозреваю, что она, мерзавка, по любви это делает!
– Помилуй, Жанна! Неужели ты, духовно опытная женщина, веришь в какую-то бескорыстную любовь между людьми? Ей же Мишин деньги за ее любовь к дочерям платит, и немалые!
– Так-то оно так… Надо будет о ней с Агой поговорить.
– Поговори, хозяюшка. Ага плохого не посоветует. – На языке беса это означало, что Агафья Тихоновна по самой своей природе не может дать совет, который послужит добру, миру или любви между людьми.
При Юлианнах и Александре Агафья Тихоновна в доме уже не гостила по несколько дней, но на пару часиков заезжала часто и охотно. Они с хозяйкой обсуждали текущие проблемы Жанны, сидя в гостиной у камина, потягивая коньячок и закусывая конфетами, в тепле, комфорте и уюте.
Как-то, желая не только поэксплуатировать, но и унизить Александру, Жанна велела ей, отвезя девочек в лицей на Каменный остров, заехать в ателье к модной портнихе мадам де Забилье – узнать, получила ли та из-за границы материал на новое платье для Жанны, и если получила, то привезти на Вязовую образец ткани.
Александра нашла скромную вывеску – голубые буквы на белом фоне – «Салон мадам де Забилье». Ей пришлось подождать, ателье было еще закрыто, но в конце концов портниха, молодая и подчеркнуто элегантная, все же явилась.
– Вы ко мне? – с легким недоумением в голосе спросила она Александру, когда та подошла за нею к дверям ателье.
– Я от госпожи Жанны Рачок. Она послала меня за образцом ткани для ее нового платья.
– А, понятно. Ну, проходите. Как раз вчера пришла посылка… из Парижа. – Александре было абсолютно все равно, из Парижа или из Гонконга получит Жанна материал на платье, но заминку мадам де Забилье она невольно отметила и подумала: «Все-таки скорее Гонконг, чем Париж!»
Они вошли в ателье, прошли насквозь зал с маленьким подиумом для демонстрации новинок моды и с двумя рядами разряженных манекенов и оказались в небольшой примерочной комнате. Здесь были кабинки, одна сплошь зеркальная стена и стоял довольно большой стол. В углу Александра заметила громоздкий серый сейф. Мадам де Забилье сразу же подошла именно к сейфу, встала перед ним так, чтобы заслонить собой дверцу, и стала возиться с замком. Она извлекла из сейфа большую глянцевую картонную коробку, поставила ее на стол и раскрыла. В картонке лежало нечто завернутое в папиросную бумагу. Мадам достала первый сверток, сняла с него папиросную бумагу и осторожно развернула его на столе. Александра ахнула. Это был отрез явно дорогущей парчовой ткани, но какой ткани! На черном фоне – длинные и толстые зеленые змеи с горящими глазами из прозрачных камней.
– Бриллианты, как и заказывала ваша хозяйка! – Мадам уже записала Александру в обслуживающий персонал Жанны. – Брюлики, конечно, мелкие, но их довольно много, двадцать штук – по два на каждую змеюку. Так что цена соответствующая – тысяча долларов за метр. Нравится?
– Ну еще бы! – с отвращением сказала Александра.
– Понимаю, – усмехнулась мадам. – У мадам Рачок своеобразный вкус. Между прочим, отрезов два, и они не одинаковые, но и не совсем разные. Вот второй.
Второй кусок парчи был зеленый с черными змеями, а глаза у этих змей были красные.
– Рубины, – пояснила мадам. – Это будет чуточку дешевле, по восемьсот долларов за метр.
– Хорошо, я передам ваши слова хозяйке, – сказала Александра. – Но она просила привезти ей образец ткани.
– Милочка, какие же тут могут быть образцы? Что я вам, на сто рублей этого материала отрежу? Нет уж, дорогая! Мы сделаем так. Вы отвезете хозяйке всю ткань, она выберет один отрез из двух, а через час – и не позже! – вы мне их оба привезете обратно. И передайте хозяйке, что уже сегодня вечером она может приехать ко мне, чтобы окончательно утвердить выбранный фасон, и я завтра же смогу приступить к шитью.
– Хорошо, я отвезу материю Жанне.
Роскошная ткань была снова упакована в папиросную бумагу и уложена в картонку, и Александра отправилась домой.
– Отпад, какая прелесть! – завопила Жанна, когда развернула у себя в комнатах оба дивных отреза ткани. – Жан, смотри и помогай выбирать!
– М-да, выбор нелегкий, – глубокомысленно изрек бес. Бесы, когда им это надо по службе, могут разбираться в чем угодно – в электронике, в кулинарии, в медицине и даже, вот как сейчас, в дамских туалетах. Между прочим, многие из них сотрудничают с самыми знаменитыми модельерами Парижа, Рима и их окрестностей – в мире «высокой моды», разумеется. – С одной стороны, черный цвет вечерних платьев никогда не приедается, а с другой – все-таки это будет твоя помолвка, можно бы надеть что-то и повеселее. Возьми зеленый с черными змейками, хозяйка!
– Я выбираю черный с зелеными змеями. Это мой стиль.
– Так и знал, что ты сделаешь наоборот! Впрочем, зеленые змеи тоже очень, очень хороши…
Жанна фыркнула и пошла к Александре.
– Александра! Вы можете отвезти материал назад к Настеньке, а потом отправляйтесь за девочками в лицей.
– Хорошо, Жанна. Но вы ведь сегодня поедете в ателье выбирать фасон для платья, могли бы сами и отвезти, между прочим!
Жанна удивленно подняла брови.
– Что такое?
– Да нет, ничего, – Александра вспомнила, что мадам просила вернуть материал через час. – Давайте я отвезу.