И Жан с Жанной смешались с толпой гостей.
– Смотрите, кто к нам пришел! Это же наша Жанна! – прозвучал восторженный визг. Перед ними, подпрыгивая от восторга, завертелся Прыгун, зеленый бес, похожий на помесь козла с кузнечиком: Прыгун много лет донимал Юльку – до тех пор, пока она не стала причащаться.
– Как поживаешь, Прыгунчик? – вежливо спросила его Жанна.
– Инвалид я, Жанна, а как может поживать духовный инвалид? Пока отдыхаю и отхожу от старых ран. Но вот как только приду в себя – сразу же отправлюсь на старое место службы! Буду Юльку с пути сбивать, козни строить. Уж коли приставлен к душе человеческой – не отвертишься!
– Да, не повезло тебе с подопечной! – с плохо скрываемым злорадством прохрипел Жан.
– Да уж… Но бывает и хуже! Ты Нулька видел? – Нулёк был мелкий бес, с детства приставленный к Юрику Сажину. – Он тоже где-то здесь ошивается. Танцевать не может – оглох начисто, контузило его, беднягу, когда его Юрка крестился. Вон он, в углу сидит, похожий на жареную курицу! – Прыгун засмеялся, ткнув лапой в угол: там и вправду сидел, устроившись на полуспущенной камере от футбольного мяча, мелкий бес Нулёк. – А бесиха Брюха, ну, которая Гулю вела, – та вовсе чуть от голода не умерла, теперь в адском госпитале на излечении пребывает!
– Это как же так? – удивилась Жанна. – Гуля, хоть и крестилась, но отсутствием аппетита отнюдь не страдает!
– А посты? Она же мало того, что все четыре крупных поста соблюдает, так еще по средам и пятницам постится! Бедная наша Брюшка-хрюшка совсем отощала…
– Ну а Недокопка, он тоже тут? В доме его совсем не видно.
– Он теперь безвылазно в офисе Мишина сидит, и хоть через день, но все-таки влияет на вашего Акопа Спартаковича: в бизнесе пожива для опытного беса всегда найдется. Этот еще как-то держится. А сегодня он где-то здесь крутится, в толпе не видать, ну да сам отыщется!
– Выходит, Прыгун, вся крестовская бесобратия, опекавшая друзей Юлианн, так или иначе пострадала от Светлых?
– Выходит так.
– Ну а Кира? Кира-то ведь не крестилась?
– А ты поговори с Барби. Барби! – завопил Прыгун, подлетая к черному потолку подвала и оглядывая зал. – Ты где, Барби? Тут старые друзья хотят с тобой поговорить!
– Иду, Прыгун!
Ковыляя на тонких ножках с крошечными ступнями, к Жанне и Жану сквозь толпу танцующих бесов пробиралась бесовка Барби, «покровительница» Киры. Но что за вид у нее был! Бывшие белокурые локоны висели вдоль постаревшего лица длинными седыми патлами, само лицо покрылось глубокими черными морщинами, некогда сиявшие голубые глаза стали серыми и тусклыми, а спина – горбатой.
– Гад Всезлобный, до чего ты дошла, Барби! – воскликнул Жан, и в его голосе прозвучало что-то вроде сочувствия.
– Не дошла – довели! – беззубо прошамкала бывшая красавица Барби. – Истязает меня скверная отроковица Кира своими молитвами! А на Пасху ее крестить будут. Уж и не знаю, как я это переживу…
Жанна молчала, глядя на остатки когда-то сильной и наглой бесовской гвардии, окружавшей Юльку. И вдруг она сверкнула глазами и воскликнула:
– Нет! Мы должны отомстить скверным девчонкам, пока еще не слишком поздно, и отомстить жестоко!
– Ты думаешь, еще не поздно? – прищурился Жан.
– Нет! Сам Кактус сказал: «Еще не утро»! Пока темно – еще не поздно устроить им на прощанье хороший фейерверк! – И Жанна стала решительно пробираться сквозь толпу гостей к «трону» Кактуса.
– Ваше темное низкородие, помогите! – воскликнула она, бросаясь перед бесом на колени. – Помогите отомстить!
– Отомстить? Девчонкам твоим? Да с превеликим удовольствием! Пожар? Да какой хочешь! Устроим этой ночью настоящий бельтайнский костер. – Он задумался. – А если повезет чуть-чуть, то и с настоящими бельтайнскими жертвоприношениями… Человеческими.
Среди ночи Александра вдруг проснулась оттого, что по потолку ее комнаты плясали разноцветные сполохи и откуда-то издалека доносились приглушенные звуки, похожие на стрельбу. «Это фейерверк. Еще у кого-то на острове сегодня праздник!» – подумала она и уже собиралась снова заснуть, как вдруг услышала за стеной, в комнате девочек, сначала телефонный звонок, а после восклицания и быстрый разговор Юлианн. Потом она услышала стук распахнутого окна. «Кто-то из ребят им позвонил и сказал про фейерверк, полюбоваться хотят, – подумала она. – Не простыли бы! Надо им сказать, чтобы надели на себя что-нибудь теплое». Она вскочила, накинула халат и пошла к двери в комнату девочек. Из-под запертой двери на нее пахнуло холодом. Она постучала.
– Юлианны! Закройте сейчас же окно, простудитесь! Или оденьтесь как следует! Вы меня слышите, девочки? – Никто ей не ответил. «Не слышат из-за выстрелов!» – подумала Александра. Она постучала еще раз, громче, потом повернулась к двери спиной и стала бить в нее ногами. Никакого ответа. Тогда Александра побежала обратно в свою комнату, там распахнула окно, высунулась из него и… увидела бегущих к воротам сестер.
– Юлианны! Куда вы? Что случилось?
– Юрик звонил, сказал, что часовня горит! – крикнула, обернувшись на бегу, Юлька. – Мы бежим туда!
– Догоняйте нас, Александра! – крикнула Аннушка. И обе скрылись за воротами. Александра успела только заметить, что обе были одеты в теплые куртки, вот только шапки надеть позабыли.
– Ах, негодницы! – воскликнула Александра и стала гадать, как же это Юлианны из запертой комнаты оказались вдруг в саду? Не выпрыгнули же они в окно! Она перевесилась через подоконник, повертела головой и все поняла: возле окна девочек шла водосточная труба – вот по ней они и спустились! Ну, она им потом задаст!
Через несколько минут Александра, тоже уже одетая и тоже без шапки, кубарем скатилась с лестницы и бросилась к дверям сквозь толпу гостей.
У самых дверей она наткнулась на Павла Ивановича.
– Ты куда это направилась среди ночи, Александра? – спросил он, останавливая ее за плечо.
– К часовне! Часовня горит! Да пустите же меня – там Юлианны!
– Что за чушь! – воскликнул подошедший Мишин. – Я же их запер на ключ, он и сейчас у меня в кармане!
– Как же – удержишь ваших дочерей ключами и запорами! Они по водосточной трубе спустились и убежали. Скорее туда, к часовне! – крикнула Александра, летя к дверям.
– Да постойте же! Объясните… Какая часовня горит? Что за часовня? Где она? – Но Александры уже и след простыл.
Мишин бросился наверх, в комнату девочек. Там гулял ветер, окно было распахнуто, а комната была пуста. Он побежал вниз, выскочил на крыльцо и успел увидеть выезжающий за ворота автомобиль Александры.
– Куда это она? Какая часовня горит? Где мои дочери? Ты что-нибудь понимаешь, Павлуша? – спросил Мишин у подошедшего Павла Ивановича.
– Понимаю. Кто-то поджег их часовню, вот они и побежали на пожар. Ну, а гувернантка, как ей и положено, за ними отправилась.
– Куда ее опять понесло? Нет чтобы остановиться, объяснить в чем дело…
– Она ведь обещала тебе, Митя, никогда и ни при каких обстоятельствах не оставлять твоих дочерей без присмотра? Вот она и помчалась за ними присматривать!
– Сумасшедшие девчонки! И она тоже сумасшедшая!
– Есть немного. А теперь, Митя, надо срочно ехать за ними к старому сараю. Думаю, что там сейчас не только они, но и вся их крестовская компания – Юрик Сажин, Гуля Гуляровская, Кира Лопухина и остальные.
– Так что горит – часовня или сарай? Я что-то опять ничего не понимаю.
– Сарай и есть часовня, Митя. Дети старый сарай в часовню перестраивают.
– Теперь кое-что проясняется… Эй, послушайте все! Там, в конце острова – пожар, горит часовня, и наши дети побежали ее тушить! – крикнул Мишин вышедшим на крыльцо гостям. – По машинам! Дети в беде!
– Какие дети? Какая часовня? Это просто фейерверк! Нет, Митя знает что делает – это же его девочки! Ах, эти девочки Мишины! Вечно они что-нибудь придумают и всех детей увлекут! Безобразницы! Да нет, они хорошие девочки, смышленые, только уж очень любят всякие приключения. Ну да, на нашу голову! – переговаривались между собой гости, стоя на крыльце.
Павел Иванович уже вывел из гаража джип и распахнул дверцу со стороны пассажира:
– Садись, Митя! Я знаю, где они!
– Надо ехать за Мишиным! – крикнул Сажин гостям и тоже бросился к своей машине.
На выезде из ворот джип Павла Ивановича чуть не столкнулся с «хондой» Жанны.
– Жанна! Ты видела Юлианн? – закричал ей Мишин.
Жанна остановила машину, открыла дверцу и один долгий миг пристально глядела на Мишина, а потом подняла руку и легонько помахала ею Дмитрию Сергеевичу. Он успел заметить, что лицо у нее перемазано чем-то черным, и явно не тушью для ресниц, а на сиденье рядом с нею лежит пластиковая канистра. Потом Жанна откинулась на сиденье и отвернулась.
– А, ну да черт с тобой! – Мишин в сердцах махнул на нее рукой.
Он был прав: черт, а вернее бес, был с Жанной – сидел на заднем сиденье в ее машине и злобно скалился.
– Давай, Павлуша, трогай! Ты вправду знаешь, где дети?
– Знаю, Митя, не волнуйся! Это недалеко.
У полыхающего в ночи сарая были не только дети.
Ангелы и демоны сражались в воздухе. Это была Вторая битва при сарае.
Горела пленка на крыше, горели сухие стропила и новенькая рама окна. Хуже того, внутри сарая горели сложенные там доски и даже новый смолистый пол. В воздухе пахло бензином, горящим пластиком и дымом.
Бесы метались вокруг детей, подталкивая их к сараю и крича им: «Спасайте, спасайте свою часовню! Кидайтесь в огонь! Смелее, детки! Вперед!»
Прыгун прыгал вокруг Юльки, Нулёк подскакивал к Юрику и толкал его в спину: «Ну будь же ты рыцарем, лезь прямо в огонь – пусть все на тебя смотрят, какой ты герой!»
Барби улучила момент и пролезла к Кире: «Ах, как хорошо было бы совершить перед крещением настоящий христианский подвиг! Все бы тебя хвалили и тобой любовались! Лезь в огонь, дура, кому говорят!»