Легионеры могли совершать ежедневные переходы в три десятка километров и при необходимости с марша вступать в бой. Снаряжение легионера включало медный шлем, покрытый металлическими пластинками панцирь, большой щит (в походе он находился в чехле и ве-шалея за спину), два метательных копья-дротика[66], короткий, около полуметра меч-тесак с широким, прямым, обоюдоострым клинком, висевший у солдат на правом боку, у офицеров, не имевших щита, — на левом.
В начале галльской войны весной 58 г. Цезарь располагал лишь одним легионом — 6-м, стоявшим в Нарбонской Галлии[67]. Из Предальпийской Галлии он отвел другие, предназначенные ему легионы, — 7-й, 8-й и 9-й, к которым присоединил два новых — 10-й и 11-й, набранные им самим. Еще три легиона были навербованы им в процессе галльской кампании. Самым преданным был 10-й легион, который не раз доказывал свою верность Цезарю. Этот легион Цезарь всегда особо выделял и очень на него полагался.
Во главе легионов стояли легаты. Среди легатов, командующих легионами, огромную популярность у воинов приобрел Тит Лабиен. Он пользовался полным доверием Цезаря и в необходимых случаях заменял его на посту главнокомандующего всей армией[68]. Однако основной действующей силой командного состава были командиры центурий — центурионы, низшие офицерские чины, составлявшие костяк римской армии. Выходцы из солдатских рядов, они были опытными воинами, закаленными в боях, и пользовались огромным влиянием среди солдат.
Цезарь знал своих центурионов по именам и всегда доверял их опыту и военной сметке. Суровая практика лагерной жизни, знание армейского быта и искушенность в военном деле создавали центурионам авторитет, необходимый для воспитания в солдатах воинских добродетелей: мужества, храбрости, усердия, умения безропотно переносить тяготы, упорство в достижении поставленной перед ними цели. На центурионов были возложены забота о дисциплине и обучение новобранцев. Они были создателями и хранителями лучших военных традиций, и в том, что войско Цезаря стало грозной силой, главная заслуга именно центурионов[69].
Если легионы комплектовались в основном за счет римских граждан, то вспомогательные войска набирались в римских провинциях из числа местного населения. В их задачу входило прикрывать пехоту с флангов. Что касается конницы, то ее составляли, как правило, галльские и германские всадники из союзнических общин. В случае особой необходимости Цезарь мог посадить на лошадей солдат легионов. Лучниками были критяне и египтяне, пращниками — наемники с Балеарских островов[70].
Важное место в армии Цезаря отводилось инженерным войскам. Саперы прокладывали дороги, строили мосты и фортификационные сооружения, ремонтировали оружие и военные машины. Обычно в строительстве укреплений участвовали все свободные легионеры.
Как уже отмечалось, в ходе галльской кампании Цезарь значительно увеличил свои боевые силы. В его распоряжении было 9 легионов, то есть около 50 тысяч пехотинцев, постоянно находившихся в строю, и не менее 50 тысяч солдат вспомогательных войск[71]. Обучить и прокормить столь внушительную армию было совсем не просто, ведь каждый легионер потреблял около 850 граммов хлеба в день, не считая других съестных припасов. Так что продовольственное снабжение всегда оставалось для Цезаря одной из самых трудных проблем. Иногда дело доходило до того, что солдатам приходилось самим жать себе хлеб на галльских полях. Что касается обучения, то под присмотром центуриона новобранец учился ходить походным шагом (6–7 км в час), бегать, плавать, брать разные препятствия, ездить верхом, метать копье, фехтовать, владеть не только мечом и щитом, но и лопатой, топором и пилой, строить рвы, возводить палисад, валить лес, обращаться с военной техникой и многому другому.
Отправляясь к месту своего нового назначения, Цезарь вряд ли мог предполагать, с какими трудностями ему предстояло встретиться и какие опасности преодолеть. Первыми, с кем пришлось столкнуться Цезарю в Галлии, были гельветы. Об этом он рассказывает в своих «Записках о галльской войне». Племя гельветов в количестве 368 тысяч человек собралось на берегу Родана, реки, по которой проходила граница с римской территорией. Над Провинцией нависла серьезная угроза, которую нужно было ликвидировать немедленно.
Гельветы, бросив насиженные места и уничтожив огнем все свои города и села, устремились с женами и детьми на постоянное жительство в богатые области юго-западной Галлии, что представляло для римлян большую опасность, так как невозможно было предвидеть, чем могло обернуться прохождение через римскую территорию многочисленных полчищ хорошо вооруженных гельветов.
Против 100-тысячного войска варваров Цезарь в тот момент мог выдвинуть один единственный легион, так как его основные военные силы находились еще в Италии. Однако Цезарь не растерялся. Он приказал прежде всего разрушить единственный на Родане мост у города Генавы. Все войско, имеющееся у него в наличии, он расположил по фронту, протянувшемуся приблизительно на три десятка километров, и распорядился не медля соорудить систему надежных укреплений. Во главе этой оборонительной линии он оставил Лабиена, а сам устремился в Италию за тремя легионами, которые были расквартированы в Аквилее. В Италии ему удалось набрать еще два легиона. С этими пятью легионами кратчайшим путем через Альпы он двинулся на подмогу Лабиену.
Гельветы, увидев, что через Родан им не пройти, решили направиться через земли другого галльского племени — эдуев, которые тотчас обратились к римлянам с просьбой о помощи. Цезарь, вернувшийся к тому времени с подкреплением из Италии, начал неотступно преследовать гельветов, однако от генерального сражения постоянно уклоняясь. Он опасался, что в случае столкновения с основными силами противника может оказаться побежденным, ведь в количественном отношении войско гельветов намного превосходило его собственное.
В какой-то момент Цезарь неожиданно для врага изменил прежнее направление и двинулся к Бибракте, укрепленному городу эдуев, где он намеревался пополнить запасы провианта, сильно истощившиеся к тому времени: до очередной выдачи солдатам хлеба оставалось всего два дня. Введенные в заблуждение этим маневром, гельветы, решив, что Цезарь отступает, теперь уже сами бросились в погоню за римлянами. Именно на это Цезарь и рассчитывал. Он расположил свое войско на выгодной для себя позиции. Легионы были выстроены в боевой порядок в три линии вдоль склона крутого холма. Чтобы не оставлять никакой надежды на бегство, Цезарь распорядился увести своего коня и лошадей всех командиров.
Предвкушая легкую победу, гельветы с большим воодушевлением напали на первую линию обороны римлян, но были отброшены градом стрел и копий. Не давая гельветам времени прийти в себя, Цезарь приказал воинам второй линии атаковать неприятеля. Отступив к подножью ближайшего холма, варвары предприняли контратаку, нацелившись на менее защищенный правый фланг римских позиций. Теперь пришел черед вступить в сражение солдатам третьей линии обороны. Стремительным натиском они смяли ряды наступающего противника, и атака гельветов окончательно захлебнулась. Гельветы обратились в беспорядочное бегство, истребляемые преследующей их римской конницей[72].
Через несколько дней все оставшиеся в живых гельветы сложили оружие и дали слово вернуться на свои земли.
За этим первым успехом последовали другие. В короткий промежуток времени Цезарь одержал победу сначала над германцами, затем над белгами и, наконец, над нервиями и адуатуками. Последние нарушили условия капитуляции и за это жестоко поплатились: 53 тысячи человек было продано Цезарем с аукциона (Цез. Галл, война, 2, 33). Завершив к осени 57 г. эти победоносные кампании, Цезарь мог с полным основанием считать, что он контролирует значительную часть Галлии.
Разумеется, не все шло так гладко, как это может показаться на первый взгляд. На долю римского войска выпало немало суровых испытаний. Были временные неудачи. Не удалось избежать и частично поражений. Например, в сражении с нервиями положение римлян в какой-то момент стало настолько критическим, что потребовалось личное вмешательство Цезаря, который, выхватив щит у одного из своих воинов, сам повел солдат в атаку (там же, 2, 25).
Много хлопот доставили Цезарю венеты, прежде чем ему удалось, наконец, покорить их. Для того чтобы справиться с этим приморским народом, Цезарю понадобилось построить свой флот — 220 отлично снаряженных кораблей — во главе которого стоял 27-летний легат Децим Брут.
Особенно ожесточенной была война с германцами, два племени которых, спасаясь от притеснений со стороны свевов, одного из самых воинственных народов северной Европы, зимой 55 г. форсировали Рейн недалеко от его впадения в море и двинулись вглубь Галлии, грабя и сжигая все на своем пути. На юг устремились толпы беженцев, разнося известие о вторжении германцев.
Узнав о случившемся, Цезарь немедленно отозвал из Нормандии зимовавшие там легионы и приготовился встретить варваров. Те отрядили к нему послов с объяснениями. Они оправдывали свои действия жестокостью свевов, вынудивших их покинуть родные места, и просили у Цезаря разрешения поселиться на уже захваченных ими землях белгов. В случае согласия они обещали не причинять римлянам никакого беспокойства. Цезарь отказался обсуждать что-либо с послами, пока германцы не вернутся за Рейн. Когда же они попросили дать им время для принятия решения, он заподозрил их в желании получить передышку. Поэтому, когда к нему прибыло очередное посольство с просьбой об отсрочке, он приказал взять послов под стражу, а сам двинулся на варваров с такой стремительностью, что те, не выдержав молниеносного удара римлян, в беспорядке бежали. Конница Цезаря, пустившись в преследование, устроила германцам самое настоящее избиение.