Выступление в поддержку интересов Помпея привело к массовым беспорядкам и отстранению Метелла и Цезаря от их должностей. Решение сената, принятое под давлением со стороны Катона, Цезарь пытался игнорировать, и лишь когда ему пригрозили применить против него силу, он распустил ликторов и заперся в своем доме. Он проявил большую выдержку и самообладание и не бежал из Рима, как это сделал Метелл, уехав к Помпею. Цезарь был очень осмотрителен, и, когда к его дому пришла возбужденная толпа, чтобы выразить ему свои симпатии, он убедил ее разойтись. Не воспользовавшись волнением толпы и отказавшись от насилия, Цезарь вернул расположение к себе сената, отменившего свое постановление и восстановившего его в должности.
В конце претуры Цезарь как будущий пропретор в результате жеребьевки получил в управление провинцию Испания. Должность пропретора была очень значительной, так как облекала избранного на этот пост широкими полномочиями и большой властью, в частности давала право решать вопросы, связанные с заключением мира и объявлением войны. Однако выехать из Рима оказалось не так-то просто: кредиторы не выпускали Цезаря и грозили ему судом. В очередной раз пришлось вмешаться Крассу, который поручился за Цезаря и внес за него залог.
Жизнь в Риме, полная интриг и раздоров, к тому времени, видимо, основательно надоела честолюбивому Цезарю. Косвенным доказательством может служить следующий разговор. По пути в Испанию он проезжал мимо бедной галльской деревушки, и когда кто-то из спутников в шутку спросил его: «Неужели и здесь есть соревнование из-за должностей, споры о первенстве, раздоры среди знати?» Цезарь вполне серьезно ответил: «Что касается меня, то я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме» (Плут. Цез., 11).
Прибыв в Испанию, Цезарь стремится из своего положения извлечь для себя максимальную выгоду. Он начал с того, что значительно увеличил свой воинский контингент, набрав из местного населения десять когорт в дополнение к тем двадцати, которыми уже располагал. Эти люди были очень признательны Цезарю, великодушно и щедро делившему с ними славу и добычу и охотно предоставлявшему им римское гражданство, что шло вразрез с традиционной политикой Рима в отношении провинциалов.
Хотя границы Римской державы к тому времени непомерно расширились, римское гражданство вес еще продолжало оставаться привилегией меньшинства. Римские наместники упрямо не хотели жаловать варваров (иноземцев) правом римского гражданства. Абсурдность этого положения сразу же понял Цезарь, решив, что варвары должны стать неотъемлемой частью государства, судьбу которого они делили. Нарушив недальновидную политику своих соотечественников в отношении провинциалов, Цезарь тем самым проявил умение трезво оценивать реальную обстановку — качество, похвастаться которым могли лишь немногие из его современников.
Эта политика Цезаря по отношению к населению римских провинций всегда будет характеризовать его действия. Впоследствии он заставил принять в римский сенат многих из провинциалов. Неудивительно, что среди них у него было много друзей. Вместе с тем Цезарь не забывал и о своих собственных интересах, стремясь, по примеру всех римских правителей, обогатиться в подвластной ему провинции. Благодаря подношениям, которые он охотно принимал от союзных испанских городов, он смог частично расплатиться со своими кредиторами.
Испытывая отвращение к праздности и мечтая о военной славе Помпея, Цезарь повсюду искал предлоги для ведения боевых действий. Военные операции в Испании были столь успешными, что солдаты провозгласили его императором[56], а сенат издал приказ о назначении ему триумфа.
Теперь у Цезаря были все основания добиваться консульства на предстоящих выборах. Однако, вернувшись в июне 60 г. из Испании, он не мог выставить свою кандидатуру для баллотировки. До проведения триумфа он не имел права вступать в столицу, поэтому считался отсутствующим и по существующему закону не мог домогаться звания консула заочно. Сенат, руководимый аристократами, среди которых было немало врагов Цезаря, умышленно затягивал решение вопроса, заставляя Цезаря в ожидании триумфа томиться у ворот города.
В самом Риме обстановка была неспокойная. Помпей и Красс ссорились между собой, а их противники из числа олигархов всячески способствовали этому, разжигая и обостряя соперничество между ними. Помпей, победивший двадцать два царя и расширивший римские пределы до Евфрата, высадился в декабре 62 г. со своим войском в Брундизии. Действуя в духе конституционной законности, он распустил войско, даже не пытаясь воспользоваться по примеру Суллы своей огромной военной силой для захвата единоличной власти в Риме. Став, таким образом, рядовым гражданином, Помпей оказался в довольно унизительном положении, так как отныне ему приходилось считаться с наглостью политических противников. Красе, теперь уже не опасаясь военной мощи Помпея, ни в чем не хотел ему уступать.
Эта ситуация, как отмечалось, вполне устраивала сенатскую олигархию, которая была заинтересована в ослаблении обоих соперников — и Помпея, и Красса, — видя в них реальную угрозу своему могуществу. Тактика сената была слишком прозрачна, чтобы ускользнуть от внимания Цезаря. Воспользовавшись дружбой Красса и своими хорошими отношениями с Помпеем, Цезарь взял на себя посредничество между ними. Одновременно он заручился их поддержкой на консульских выборах. Таким образом, было заключено тайное соглашение между тремя политическими деятелями Рима (1-й триумвират), которые объединились, чтобы контролировать все действия сената и фактически руководить Римской республикой. Примирив Помпея с Крассом, Цезарь, по словам Плутарха, под видом человеколюбивого поступка совершил настоящий государственный переворот (Плут. Цез., 13).
Будучи уверенным в своей победе на консульских выборах, Цезарь принимает решение отказаться от триумфа и принять участие в предвыборной борьбе. Выборы прошли без неожиданностей. Коллегой Цезаря по консульству стал видный оптимат[57], зять Катона Марк Кальпурний Бибул. Он уже был коллегой Цезаря по эдилитету и претуре и, понятно, особой симпатии к нему не испытывал.
1 января 59 г. Цезарь приступил к исполнению своих обязанностей консула. На первых порах он старается действовать с большой осмотрительностью и не нарушать установившихся традиций. Тем не менее проверка соотношения сил между ним и сенатской аристократией ждать себя не заставила. Цезарь вынес на обсуждение новый аграрный закон о разделе части государственных земель в пользу ветеранов Помпея и римской бедноты. При этом предпочтение отдавалось отцам семейств, имевшим трех и более детей, а таких оказалось 20 тысяч.
Проект, предложенный Цезарем, способствовал росту его популярности среди неимущих слоев римского населения. Однако Катон попытался устроить обструкцию во время обсуждения законопроекта в сенате, выступив, как он имел обыкновение делать в подобных случаях, с длинной речью, затянувшейся на несколько часов и поставившей под угрозу саму возможность голосования[58].Так как время заседания истекало, Цезарь приказал взять Катона под стражу. Когда Бибул попытался воспрепятствовать принятию законопроекта, он был схвачен и избит римской чернью. В другой раз, когда он шел на Форум, кто-то из солдат Помпея высыпал ему на голову корзину с навозом. Приведенный в отчаяние Бибул заперся в своем доме и до конца своего консульства не выходил из него, что послужило пищей для римских острословов. Подписываясь свидетелями на бумагах, они в шутку вместо обычного «в консульство Цезаря и Бибула» помечали их словами «в консульство Юлия и Цезаря»[59]. (Свет. Бож. Юлий, 20).
Столкнувшись с сопротивлением сената, Цезарь нанес ему сокрушительный удар, вынеся обсуждение законопроекта прямо в народное собрание, где закон, конечно, был принят. После этого сенату не оставалось ничего другого, как отступить.
Консулат имел для Цезаря огромное значение, потому что давал ему право на проконсульство в одной из провинций, где он сосредоточивал в своих руках высшую военную, судебную и административную власть.
Но как можно было оставить Рим, не опасаясь, что его противники тут же этим воспользуются? Бибул, хотя и самоустранился от своих консульских обязанностей и в течение восьми месяцев не показывался в сенате, через своих поверенных вовсю разжигал против Цезаря кампанию злобной клеветы. На стенах Рима появились хлесткие надписи, порочащие Цезаря и Помпея, за которого Цезарь, чтобы скрепить с ним союз, выдал замуж свою дочь Юлию.
Но самая большая опасность исходила, как всегда, от Цицерона. Нужно было найти способ нейтрализовать этого пылкого защитника республиканских установлений. В сложившейся ситуации очень кстати оказалась для Цезаря его дружба с тем самым Клодием, который был замешан в скандале на празднике Доброй богини. Цицерон, опровергший в суде алиби Клодия, нажил себе в его лице смертельного врага, а Цезарь, отказавшийся свидетельствовать против него, — друга. Более подходящего человека для устранения Цицерона трудно было себе даже представить. Дело оставалось за одним — обеспечить Клодия должностью, которая давала бы ему власть в государстве. Такую власть мог предоставить ему трибунат.
Поскольку Клодий не мог рассчитывать на трибунскую должность, так как был патрицием, Цезарь в качестве верховного понтифика при содействии Помпея санкционировал усыновление Клодия[60] неким плебеем по имени Фонтей. Затем Цезарь, пользуясь своим правом консула, перевел Клодия из патрициев в плебеи. Теперь уже ничто не препятствовало Клодию выставить свою кандидатуру на выборах в трибунат. На состоявшихся осенью 59 г. выборах Клодий был избран народным трибуном.
Первоначально обязанностью трибунов было защищать плебеев от притеснений патрициев и римских магистратов, но со временем наиболее ярые из них начали злоупотреблять своей трибунской властью и правом «вето»