Цезарь вернулся в Эпир. Хотя он контролировал порты Аполлония и Орика, флот Бибула проявлял большую активность и устроил плотную блокаду. Один из конвоев с конницей и легионерами был вынужден вернуться в Брундизий, потеряв один корабль. Бибул казнил всех, кто находился на борту, независимо от звания. Вероятно, он надеялся, что такая жестокость предотвратит дальнейшие попытки врага пробиться к Цезарю, но, несомненно, его гнев питала и старая, глубоко укоренившаяся ненависть к бывшему коллеге на посту эдила, претора и консула. Кроме того, он был ожесточен из-за гибели двух своих старших сыновей, недавно убитых в Египте. Бибул не знал пощады, но он был не одинок в этом. С самого начала войны лишь немногие сторонники Помпея проявляли какую-либо склонность соперничать с Цезарем в умеренности и милосердии. Его благодушная политика, явно подразумевавшая личное превосходство, лишь усиливала их ярость и подталкивала к новым зверствам. Цицерон был шокирован настроениями, царившими в лагере Помпея. Большинство видных членов партии Помпея заявляли, что те, кто сохранил нейтралитет, почти такие же предатели, как активные сторонники Цезаря; ходили разговоры о массовых казнях и других наказаниях, когда победоносная армия вернется в Италию [10].
Цезарь встал лагерем у реки Апса, недалеко от Аполлонии. Более многочисленная армия Помпея заняла позицию на противоположном берегу, но не проявляла намерения атаковать и начинать сражение. Последовала очередная попытка мирных переговоров, когда Цезарь послал к Помпею одного из его собственных командиров, попавшего в плен во второй раз. Он предлагал сопернику дать совместную клятву о роспуске обеих армий в течение трех дней (достаточно честное, хотя и трудновыполнимое условие), а потом поручить сенату и римскому народу быть третейским судьей в разрешении их разногласий. Сначала Помпей не ответил, но Цезарь был готов ждать, в надежде, что из Италии к нему прибудут новые войска. Между тем он усилил давление на флот Бибула, лишив его возможности высадки на побережье. Боевые суда имели очень многочисленные команды для своего относительно небольшого размера, так как для скорости и маневренности требовались согласованные усилия множества гребцов. На палубе было мало свободного места для продуктов и пресной воды и еще меньше места для отдыха гребцов, поскольку их общий вес играл роль балласта для стабилизации корабля. Таким образом, время от времени — как минимум каждые три дня — нужно было приставать к берегу для пополнения запасов и восстановления сил гребцов. Античный флот действовал эффективнее всего, когда его базы располагались поблизости от сухопутных войск или при их тесной поддержке. Солдаты Цезаря контролировали гавани и наблюдали за побережьем, нападая на любое судно, пытавшееся причалить к берегу, и вынуждая людей Бибула возвращаться на свои базы на острове Керкире гораздо чаще, чем им бы того хотелось. В сочетании с суровой зимней погодой продолжение блокады требовало от флота Помпея огромных усилий. Вскоре Бибул запросил перемирия, но послал на переговоры своего старшего подчиненного Луция Скрибония Либона, под предлогом отсутствия личной враждебности к Цезарю и своего несдержанного от природы темперамента, который мог бы воспрепятствовать соглашению. Дочь Либона была замужем за Секстом, младшим сыном Помпея, что указывало на тесные семейные связи между многими его главными сторонниками. Цезарь явился на встречу, но был разочарован, когда Либон просто попросил о перемирии, во время которого судам Помпея будет разрешено свободно причаливать к берегу, а взамен пообещал лишь передать предложения другой стороны на рассмотрение Помпея. Цезарь заявил, что он пойдет на перемирие лишь при условии снятия блокады. Он попросил Либона обеспечить беспрепятственный проход для послов, которых он отправит к Помпею. Оба требования остались без удовлетворения, и, как сказано в «Записках», «когда Цезарь понял, что Либон начал эти переговоры только с целью улучшить свое опасное положение без каких-либо видов на мир или реальных предложений, он снова обратил свое внимание на дальнейшее ведение войны» [11].
Вскоре Бибул тяжело заболел «от холода и напряженных трудов». Ему не было назначено замены на посту командующего флотом, но партия Помпея продолжала блокаду, несмотря на трудности. На реке Aпce противоборствующие армии продолжали смотреть друг на друга с разных берегов. Последовали новые переговоры. Цезарь отправил на берег реки своего легата Ватиния, который обратился с примирительной речью к вражескому аванпосту и получил ответ, что один из командиров явится на следующий день. Встреча состоялась, но была прервана из-за вмешательства Лабиэна и закончилась перестрелкой с обеих сторон. Впоследствии бывший легат Цезаря якобы воскликнул: «Так перестаньте же говорить о примирении; никакого мира у нас быть не может, пока нам не доставят голову Цезаря!» Незадолго до этого Помпей сказал, что он не будет даже рассматривать мирные предложения, если это создаст впечатление, будто он нуждается в «милости Цезаря». Противостояние продолжалось, и Цезарь все больше беспокоился, по мере того как проходили недели и месяцы без подкреплений из Италии. Некоторые источники утверждают, что он усомнился в решительности и преданности своих подчиненных, оставшихся в Италии. Решив, что лишь его присутствие может придать войскам необходимую энергию, он лично отправился в Брундизий, переодевшись одним из собственных рабов, которых часто использовали в качестве гонцов. Цезарь вступил на борт небольшого купеческого судна, пришвартованного в устье реки Эос. Когда судно поплыло вниз по реке к морю, команде пришлось бороться с сильным встречным ветром. Через некоторое время моряки решили отказаться от дальнейших попыток и повернуть обратно, но Цезарь неожиданно откинул капюшон плаща и призвал их не страшиться, потому что они везут «Цезаря и его удачу». Гребцы и рулевой удвоили усилия, но в конце концов были вынуждены остановиться и причалить к берегу. Крайне сомнительно, что полководец мог оставить свою армию в таких обстоятельствах, даже если он нуждался в подкреплении, и, вероятно, по этой причине в «Записках о гражданской войне» нет упоминания об этом инциденте. Однако Плутарх утверждает, что, когда легионеры Цезаря узнали о случавшемся, они не почувствовали себя преданными, но лишь обиделись, что их командир не верит, что они могут без подкреплений одержать победу. Когда он вернулся в лагерь, легионеры якобы обступили его и просили больше верить в них. Это было очередным свидетельством чрезвычайно тесной связи между полководцем и его солдатами, созданной и укреплявшейся с самого начала военных кампаний в Галлии [12].
Десятого апреля Марк Антоний наконец перевел большую часть войск из Брундизия в Грецию, высадившись возле Лисса на севере с четырьмя легионами и отрядом из 800 всадников. Помпей действовал слишком медленно и не смог воспрепятствовать объединению двух армий Цезаря. Теперь силы Цезаря значительно увеличились. Противник все еще превосходил его в численности, особенно в коннице, но не мог полагаться на боевые качества ветеранов в отличие от Цезаря. Вместе с тем прибытие новых войск усугубило проблему нехватки продовольствия, особенно для армии, которой предстояло оставаться на одном месте в течение длительного времени. Несколько крупных отрядов было отправлено для защиты союзников в Фессалии и Македонии. Сам Цезарь вместе с остальной армией предложил Помпею генеральное сражение, но тот отказался принять его. Помпей был убежден, что в отсутствие провианта цезарианцы скоро истощат свои силы. Цезарь сознавал эту опасность и предпринял новую попытку захватить главную базу снабжения войск Помпея в Диррахии. На этот раз он успел туда раньше противника, хотя и недостаточно быстро, чтобы захватить город с его запасами. Цезарь встал лагерем между Диррахием и армией Помпея, которая заняла позицию на холме под названием Петра, возвышавшемся над природной гаванью. Обладая беспрепятственным доступом к побережью, Помпей мог поддерживать сообщение с самим городом и со своими войсками в других местах. Он разослал приказы, где предписывалось доставлять конвои с зерном, прибывавшие даже из Азии, непосредственно в его армию. Лагерь Цезаря находился на возвышенностях, удаленных от побережья, и его солдатам приходилось заниматься фуражом и добычей провианта на небольшой территории. Он решил соорудить линию укреплений, проходящую через холмы, для защиты своих фуражиров и для того, чтобы воспрепятствовать фуражирам Помпея, который имел гораздо более многочисленную конницу и обоз с множеством вьючных животных, а потому гораздо больше нуждался в поставках корма. Кроме того, «большой авторитет, которым Помпей очевидно пользовался у иноземных народов, был бы ослаблен, если бы по всему свету распространилась молва, что Помпей осажден Цезарем и не решается на сражение». Помпей не мог отступить и позволить Цезарю захватить Диррахий и продовольственные склады. Он отправил своих солдат на сооружение укрепленной линии напротив укреплений Цезаря. В стратегических точках на пересеченной местности часто возникали мелкие стычки, и однажды манипул Девятого легиона, которому было приказано отступить с уязвимой позиции, подвергся нападению вражеских лучников и пращников и вынужден был отступить. Легион под командованием Марка Антония развернулся и напал на преследователей, чтобы показать, что отступление было не признанием своего поражения, а тактическим маневром. После завершения работ оборонительная линия Помпея достигала 15 римских миль и была укреплена 24 редутами. Цезарь находился на внешней стороне, и его линия укреплений неизбежно имела большую протяженность, особенно потому, что он надеялся полностью окружить противника [13].
Солдаты Цезаря начинали голодать. По природному календарю еще стояла зима, хотя римский календарь показывал конец первого весеннего месяца. Крупного рогатого скота пока что хватало, поэтому мясо занимало в солдатском рационе гораздо большую часть, чем обычно. Запасы зерна почти исчерпались, и часто люди довольствовались овсом (обычно предназначенным для животных) вместо пшеницы. Но даже овес не всегда можно было найти, и порой им приходилось собирать корни растения под названием «хара», которые смешивали с молоком и пекли из него подобие хлеба. Когда Помпей увидел эти буханки, он якобы заметил, что воюет с животными, а не с людьми. Цезарь имел доступ к воде, но приказал легионерам отклонять или запруживать водные потоки, которые проходили через линию укреплений к вражеской позиции. В лагере Помпея было много провианта, так как запасы постоянно прибывали по морю, но его люди начали испытывать нехватку воды. Помпей приказал копать новые колодцы, но это мероприятие лишь отчасти завершилось успехом. Огромное количество людей и животных было сосредоточено на небольшом участке в пределах осадной линии. Приоритет в снабжении водой и фуражом был отдан кавалерии, и множество вьючных животных погибло. В переполненном лагере разразилась эпидемия (возможно, брюшного тифа, хотя описания наших источников довольно расплывчаты). Обе стороны страдали в равной степени, так как фактически это была осада огромных масштабов, но ни один полководец не желал отступать, а проблемы врага лишь укрепляли решимость другой стороны. Цезарь чувствовал, что солдаты разделяют его уверенность. Иногд