а они швыряли буханки хлеба из корня «хара» за укрепления противника, чтобы «понизить их гордые надежды». По мере того как неделя проходила за неделей, урожай на полях начал поспевать, что придавало дополнительную надежду, но, по утверждению самого Цезаря, ему приходилось слышать разговоры солдат, что лучше они будут питаться древесной корой, чем дадут Помпею уйти [14].
Строительство укреплений продолжалось. Цезарь по-прежнему надеялся замкнуть кольцо окружения, чтобы Помпей был вынужден либо бежать морским путем, либо сразиться с ним. С обеих сторон время от времени происходили мелкие стычки. Лучники и пращники Помпея научились стрелять вслепую, целясь в костры за укрепленной линией Цезаря. Тогда его солдаты стали сидеть и спать вдали от костров, предпочитая холод и безопасность теплу и риску. Помпей предпринял несколько серьезных атак на отдельные части укреплений Цезаря, пробуя их на прочность в попытке найти слабые места. Одна из попыток захватить стратегически важный холм была отражена, когда Публий Корнелий Сулла — родственник диктатора, чей сын Фауст Сулла находился в лагере Помпея, — привел два легиона на помощь атакованному редуту. Противник был разгромлен и поспешно отступил, но Сулла решил не начинать контратаку. Цезарь одобрил его осторожность как вполне уместную для легата, поскольку такие решения были прерогативой главнокомандующего. В «Записках» с гордостью сообщается о храбрости легионеров Цезаря. На одном участке укреплений три когорты Девятого легиона отразили натиск целого легиона противника при поддержке большого количества стрелков и пращников. После целого дня ожесточенной борьбы практически все защитники были ранены, хотя многие из них по-прежнему были готовы сражаться. Раны, как правило, были получены не в рукопашной схватке; по свидетельству Цезаря, в тот день по редуту было выпушено не менее 30 000 стрел. Четыре из шести центурионов одной когорты лишились глаза от прямого попадания в лицо, а в щите одного центуриона по имени Сцева оказалось 120 пробоин. По сообщениям из других источников, он был одним из солдат, раненных в глаз, но, несмотря на это (а также на ранения в грудь и бедро), продолжал сражаться.
В какой-то момент он притворился, будто сдается в плен, а когда враги устремились вперед, убил одного и отрубил руку другому. Отвага этого центуриона и его солдат была настолько поразительной, что никто из помпеянцев не осмеливался выступить против них. Сцева в течение многих лет служил под командованием Цезаря, начиная с того времени, когда последний был назначен пропретором в Испании. Главнокомандующий щедро наградил когорту, удвоив жалованье легионерам, наградив многих из них, выдав новую одежду и дополнительный паек хлеба, что в то время могло быть наиболее ценной наградой. Сцева был повышен до центуриона первого ранга, т. е. главного центуриона в легионе, и получил награду в 200 000 сестерциев. Это была его не последняя служба для Цезаря, так как в дальнейшем он стал всадником и в течение некоторого времени возглавлял вспомогательное конное подразделение, получившее его собственное имя — Ala Svavenae [15].
Все атаки были отражены, но Цезарю, располагавшему меньшим количеством войск, становилось все труднее удерживать слишком длинную линию обороны. В «Записках» утверждается, что помпеянцы потеряли около 2000 человек, включая нескольких центурионов, один из которых был сыном бывшего претора. Со своей стороны Цезарь потерял убитыми лишь двадцать человек, хотя он указывает на большое количество раненых. Сомнительно, что Сцева и многие из его людей могли скоро вернуться к исполнению своих обязанностей. После этого всплеска боевых действий солдаты Помпея несколько дней трудились не покладая рук над укреплением своих фортификаций и довели высоту вала до 15 футов (7,5 м). В ответ Цезарь каждое утро выстраивал свою армию в боевом порядке за пределами досягаемости катапульт противника. Помпей же «для сохранения своей славы и репутации ставил свое войско перед лагерем так, чтобы третья линия примыкала к самому валу и все войско находилось под прикрытием снарядов, пускаемых сверху». Он не хотел сражаться, в надежде сначала истощить силы противника. Исход битвы представлялся более благоприятным для ветеранов Цезаря, чем для его собственных неопытных легионеров, особенно на сильно пересеченной местности между укрепленными линиями, где было трудно воспользоваться численным преимуществом в коннице.
Цезарь тоже не давал приказа о нападении. Помпеянцы стояли на более высокой местности и имели дополнительную поддержку за счет метательных снарядов, пускаемых с вершины вала. Цезарь довольствовался уверенностью в победе своих солдат и в нежелании Помпея сражаться с ними на равных условиях. По-видимому, он уже отчаялся в успехе каких-либо мирных переговоров с Помпеем, но попробовал зайти с другой стороны и послал гонца с личным письмом к Метеллу Сципиону, прибывшему в Македонию с легионами из Сирии. Тем временем легионеры Цезаря расширили свои укрепления и перекрыли два подступа к Диррахию. Помпей отправил морем сильный отряд конницы, высадившийся в окрестностях города. Дополнительные укрепления лишили конный отряд Помпея возможности заниматься фуражировкой, и уже через несколько дней конницу переправили обратно за линию собственных укреплений. К тому времени лошадей кормили главным образом листьями и размолотыми корнями тростника, потому что корабли, прибывавшие из Коркиры и даже более отдаленных мест, не могли обеспечить достаточное количество фуража [16].
Помпей сознавал, что его армия страдает так же сильно, если не сильнее, чем противник, и решил снова перехватить инициативу. Такая возможность предоставилась ему после дезертирства двух галльских вельмож, братьев Роукилла и Эгпа. Они были сыновьями одного из главных вождей аллоброгов из Трансальпийской Галлии и много лет служили под командованием Цезаря во главе отряда союзной конницы. Он щедро вознаграждал их за преданность и сделал «сенаторами» в собственном племени, хотя некоторые исследователи предпочитают буквальную трактовку этого фрагмента и полагают, что он фактически зачислил их в состав римского сената. Вполне вероятно, что они были римскими гражданами. Однако в последнее время братья стали присваивать себе большую часть жалованья своих подчиненных, а также направляли ложные доклады о количестве воинов, чтобы получить дополнительные деньги и пайки. В конце концов их подчиненные обратились с жалобой к Цезарю, который не стал наказывать братьев, помня об их былых заслугах, но в частном порядке поговорил с ними и посоветовал умерить свои аппетиты. Братья поняли, что утратили благосклонность Цезаря, и опасались будущего наказания, поэтому вскоре стали обдумывать побег. Они взяли взаймы много денег, пустив слух, что хотят возместить похищенное своим землякам, и принялись скупать лошадей. План убийства главнокомандующего был отвергнут как слишком опасный, поэтому Роукилл и Эгп просто переметнулись на сторону противника. Вместе с ними отправились воины их личной стражи, чьи клятвы преданности требовали, чтобы они всегда следовали за своими вождями. Помпей был доволен, так как до сих пор еще никто не дезертировал из армии Цезаря. Он провел братьев перед строем, выставляя их напоказ как знак слабости противника, которого покидают известные военачальники. Еще более полезными оказались подробные сведения перебежчиков о слабых местах в обороне Цезаря и распорядке, принятом в его армии [17].
Вооруженный этими сведениями, Помпей стал готовиться к очередной крупномасштабной атаке с целью прорыва укреплений Цезаря, чтобы положить конец блокаде. Днем его легионеры изготовили плетеные нашлемники, закрывавшие бронзовые шлемы, чтобы случайный отблеск не мог выдать противнику их расположение. Кроме того, нашлемники обеспечивали дополнительную защиту от метательных снарядов, принимая на себя часть силы удара. Это имело особенно важное значение, так как камень, выпущенный из пращи и даже брошенный рукой, мог оглушить человека, не пробив его шлем. Для атаки была выбрана южная оконечность укреплений Цезаря, ближайшая к морю. Зная об уязвимости этой позиции, Цезарь приказал соорудить дополнительную линию за первой, но работа над ней и над стеной, соединявшей обе линии под прямыми углами, еще не была завершена. Лучники и легковооруженные пехотинцы Помпея вместе с вязанками хвороста для засыпания вражеского рва и лестницами для штурма стены отплыли на лодках к предполагаемому месту атаки. В полночь Помпей лично вывел главное войско, состоявшее из 60 когорт. Атака началась перед рассветом, и основной удар пришелся на Девятый легион, который нес стражу на этом участке стены. Нашлемники помпеянцев оказались очень эффективными против камней, которые швыряли защитники; недостроенные укрепления помпеянцы обошли с флангов и быстро проникли внутрь. Две когорты, стоявшие на месте, были оттеснены со стены, а другие подразделения, отправленные для поддержки, не только не смогли остановить отступление, но и сами обратились в бегство. Все, кроме одного центуриона из первой когорты легиона, были убиты, а штандарт с орлом был спасен лишь благодаря тому, что раненый орлоносец перебросил его через вал ближайшего редута. Лишь после того, как Марк Антоний привел 12 когорт с дальней линии укреплений, положение начало выравниваться. Сообщения, передаваемые в виде дымовых сигналов между редутами, требовали новых подкреплений, к которым на этот раз присоединился сам Цезарь. Атакованный редут удалось удержать, но теперь помпеянцы заняли позиции на побережье и приступили к строительству лагеря. Они пробили брешь в укрепленной линии Цезаря и теперь могли более свободно заниматься фуражировкой [18].
Цезарь построил новый укрепленный лагерь напротив того, который был возведен Помпеем. В этом районе был еще один редут, расположенный примерно в полумиле от главного лагеря Помпея. Первоначально он предназначался для Девятого легиона, но впоследствии был заброшен, когда план этого сектора укрепленной линии изменился. Некоторое время он был занят и частично расширен противником, но потом и Помпей по неизвестным причинам решил оставить его. Теперь разведчики Цезаря доложили, что войско Помпея, примерно равное одному легиону по численности, движется по направлению к этой позиции. Впоследствии патрули подтвердили, что в старом форте находится вражеский легион. Цезарь посчитал такой маневр тактической ошибкой противника и увидел возможность одержать небольшую победу, которая могла бы компенсировать недавний успех Помпея. Он оставил две когорты для охраны собственных укреплений и повел все остальные войска, оказавшиеся поблизости (около 33 когорт, включая Девятый легион, еще не оправившийся от недавнего сражения и потерявший многих центурионов), к форту окружным путем. Обман удался, и Помпей не подозревал об угрозе до тех пор, пока легионеры Цезаря не бросились в атаку. После ожесточенной схватки солдаты разобрали заграждения перед воротами, ворвались внутрь и взяли приступом сначала сам форт, а затем и небольшую крепость внутри его. Но потом события пошли совсем не так, как было задумано. Когорты правого фланга были не знакомы с местностью и заблудились, пройдя вдоль вала, который уво