аристократов. До сих пор у конницы Помпея почти не было возможности для массовой атаки в этой военной кампании. Лошади, несомненно, находились в плохом состоянии после всех тягот, которые им пришлось вынести при Диррахии, и это означало, что всадники скорее всего шли рысью и не могли перейти на галоп. С самого начала большая масса конницы должна была разделиться на несколько линий и позаботиться о резерве для развития успеха или оказания поддержки. Однако в ходе погони за отступающими всадниками Цезаря этот порядок оказался нарушенным; и люди, и кони были охвачены всепоглощающим ощущением силы от близкого присутствия множества всадников. Лабиэн и его командиры утратили контроль над конницей, и вместо упорядоченного войска она превратилась в огромную скученную массу. В этот момент Цезарь дал сигнал к атаке шести когортам, стоявшим в четвертой линии. Легионеры выступили вперед и атаковали конников необычным образом, редко встречавшимся в античной истории. Они держали метательные копья в руках и орудовали ими как пиками, пугая лошадей и выбивая всадников из седла. Атака Лабиэна окончательно захлебнулась. Вполне возможно, что значительная часть конницы остановилась, так как Лабиэн хотел перестроиться, прежде чем ударить по флангу пехоты Цезаря. Как бы то ни было, последовал разгром, в результате которого вся конная масса в беспорядке отступила в тыл и больше не играла роли в сражении. Вспомогательные отряды легковооруженной пехоты разбежались или были перебиты.
Цезарь удерживал свою четвертую линию под полным контролем. Вместо преследования противника легионеры развернулись для удара по левому флангу пехоты Помпея. По всему остальному фронту когорты первой и второй линии Цезаря вели бой (эти две линии обычно действовали в тесном соприкосновении друг с другом). Они уже немного продвинулись вперед, и их продвижение ускорилось, когда помпеянцам пришлось повернуть часть своего строя против когорт четвертой линии Цезаря. Тогда Цезарь ввел в бой свои последние резервы, свежие когорты третьей линии. Помпеянцы не выдержали этой двойной атаки: вскоре их строй рассыпался, и они обратились в бегство. Цезарь, державший при себе отборный отряд, повел его на штурм вражеского лагеря. Он и его командиры обращались к солдатам с призывами по возможности щадить своих сограждан, но утверждается также, что отряды союзников были безжалостно перебиты. Римлянам, служившим Помпею, ясно давали понять, что они должны рассматривать милосердие Цезаря как особую услугу. По словам Цезаря, 15 000 вражеских солдат было убито и 24 000 попало в плен вместе с орлами девяти легионов и 180 другими штандартами. Асиний Поллион говорит о шести тысячах погибших помпеянцев, что может быть более точной оценкой. Домиций Агенобарб погиб в бою, но большинству других видных сторонников Помпея удалось бежать. Брут, сын Сервилии, вскоре присоединился к пленникам; Цезарь якобы выслал людей на его поиски и был очень рад, когда узнал, что тот еще жив. Его собственные потери были сравнительно небольшими с учетом масштаба победы и достигали 200 солдат и 30 центурионов. Крастин, совершивший великие подвиги, погиб от удара меча, поразившего его в рот и вышедшего сзади из шеи. Цезарь устроил для него почетные похороны и даже наградил его вопреки римскому обычаю, не предусматривавшему посмертных наград. Сам Цезарь говорит о том, что он и его легионеры были неприятно поражены роскошью вражеского лагеря и надменностью Помпея, уже украсившего палатки и навесы символами победы. Асиний Поллион записал красноречивое замечание, сделанное Цезарем, когда он смотрел на поле, усеянное вражескими трупами; «Они сами хотели этого; даже после всех моих великих деяний я, Юлий Цезарь, был бы обречен без поддержки моей армии» [27].
Помпей проявил себя не с лучшей стороны в битве при Фарсале и почти не оказал влияния на ход боя. Вскоре после того как атака конницы провалилась, он вернулся в лагерь. Немного спустя, увидев признаки скорого краха, он снял с себя регалии главнокомандующего и бежал[85]. Едва ли что-то могло измениться, если бы он остался со своими солдатами, но такое поведение считалось недопустимым для римского полководца, от которого ожидали, что он до конца не будет признавать свое поражение, а в худшем случае попытается спасти как можно больше людей. Можно было проиграть сражение, но задача полководца заключалась в том, чтобы рано или поздно выиграть войну. В битве при Фарсале Помпей отчаялся — вероятно, потому, что на протяжении всей кампании он хотел вообще избежать генерального сражения. Он не попытался заново собрать армию в Греции, а его советники вскоре задумались о бегстве за море. Ходили слухи, что он даже хотел искать убежища и помощи у парфян, но в конце концов Помпей решил отправиться в Египет, где шла борьба за трон между детьми царя Птолемея. Египет оказал ему военную помощь в начале этой кампании и славился своими богатствами; казалось, что там еще оставалась возможность поправить дела. Помпей отплыл в Александрию вместе со своей женой Корнелией, несколькими помощниками и командирами. Молодой царь Египта — или, вернее, его советники, поскольку мальчик не вышел из подросткового возраста, — на словах обещали оказать теплый прием. Помпей сел в лодку, присланную с берега. На борту находилось несколько египтян, но также два римских командира, служившие под его командованием несколько лет назад, а впоследствии отправленные в армию Габиния и оставшиеся в Египте после реставрации династии Птолемеев. На глазах жены и друзей, смотревших с палубы корабля, эти римляне пронзили Помпея своими мечами. Таков был конец Помпея Великого — человека, отпраздновавшего три триумфа и трижды бывшего консулом. Он не дожил всего лишь один день до 59 лет. Ему отрезали голову и отправили в качестве подарка Цезарю в надежде заручиться расположением победителя, но обезглавленное тело осталось лежать на песке до тех пор, пока один из слуг Помпея не закопал его [28].
XX КЛЕОПАТРА, ЕГИПЕТ И ВОСТОК: ОСЕНЬ 48 -ЛЕТО 47 ГОДА ДО Н. Э.
«Среди его любовниц были и царицы... но больше всех он любил Клеопатру: с нею он и пировал не раз до рассвета, на ее корабле, имевшем богатые покои, он готов был проплыть через весь Египет до самой Эфиопии, если бы войско не отказалось следовать за ним».
«Клеопатра... была женщиной выдающейся красоты, особенно поразительной в пору расцвета ее юности; она также обладала самым чарующим голосом и умела понравиться кому угодно. Обладая способностью покорять мужчин, даже пресыщенных любовью и миновавших свои лучшие годы, она решила соблазнить Цезаря и доверила своей красоте обоснование своих притязаний на царский трон».
Цезарь развил успех при Фарсале со своей обычной энергией и прибыл в Александрию лишь через три дня после убийства Помпея. Для него было важно закрепить свою победу и помешать врагам собраться с силами. Благодаря своей репутации и огромному количеству клиентов Помпей оставался опасным соперником даже после своего поражения, и Цезарь сосредоточил силы на преследовании бывшего зятя. Он действовал стремительно и взял с собой лишь небольшой отряд легионеров. В какой-то момент Цезарь столкнулся с гораздо более многочисленной флотилией вражеских кораблей, но его уверенность в себе возросла до такой степени, что он попросту потребовал их капитуляции и вскоре получил ее. В течение нескольких дней Цезарь оставался на побережье Азии, разбираясь с текущими делами провинции и договариваясь с местными общинами, особенно с теми, что поддерживали Помпея, о выделении денег и провианта, необходимых для снабжения его растущей армии. В это время пришла весть, что Помпей находится на пути в Египет, и Цезарь немедленно возобновил погоню, взяв с собой около 4000 легионеров и достигнув Александрии в начале октября. Почти сразу же он узнал о гибели Помпея, а вскоре после этого послы от юного царя доставили ему голову полководца и его кольцо с печатью. Горе и гнев Цезаря вполне могли быть подлинными, так как с самого начала он гордился своим милосердием и готовностью прощать врагов. Разумеется, сомнительно, что Помпей принял бы его милосердие, поскольку он уже заявлял, что не желает быть в долгу у «щедрости Цезаря». Наш циничный современник может сказать, что для Цезаря было очень удобно взвалить вину за убийство одного из величайших героев в истории Римской республики на чужеземцев. Но в прошлом между ними существовало некое подобие искренней дружбы и политический союз. Даже когда они стали соперниками, крайне маловероятно, что Цезарь когда-либо хотел убить Помпея. Он желал, чтобы все, включая самого Помпея, признали его, Цезаря, равным Помпею, а может быть, и более великим. Мертвый Помпей не мог этого сделать [3].
Тем не менее было ясно, что местные власти хотят угодить победителю, и Цезарь решил высадиться на берег вместе с войсками. Он взял с собой Шестой легион, численность которого из-за постоянных боев уменьшилась примерно до 1000 человек, и одну из старых частей Помпея, переименованную в Двадцать седьмой легион и насчитывавшую около 2200 легионеров. Пеших солдат поддерживал конный отряд из 800 человек, в состав которого входили галлы и германцы. Возможно, в их числе находилась и личная стража Цезаря, сопровождавшая его в последних кампаниях. Его войско было не особенно сильным, но он не рассчитывал столкнуться с серьезным сопротивлением. Высадившись на берег, он направился к одному из дворцов, расположенному в царском квартале города. Как и полагалось консулу, перед ним шли двенадцать ликторов, которые несли фасции, символизировавшие его власть как высшего римского магистрата. Эта процессия спровоцировала враждебную реакцию со стороны царских войск, находившихся в городе, и многих александрийцев. Римлян подвергли насмешкам, и в следующие несколько дней многие легионеры, оказавшиеся в одиночестве на улицах, были атакованы и убиты толпой. Цезарь оказался в центре междоусобной распри и гражданской войны в Египте, и вскоре ему пришлось выдержать осаду и сражаться за свою жизнь без каких-либо вестей о происходящем в других частях Средиземноморья. Перед описанием так называемой Александрийской войны стоит вкратце описать положение в Египте в последние годы правления династии Птолемеев [4].