[30]. Гай Аврелий Котта, родственник Цезаря, во время своего консульского срока в 75 г. до н. э. внес законопроект, разрешавший бывшим трибунам плебса избираться на другие должности, что выводило их из политического тупика, изобретенного Суллой [28].
Теоретическая возможность раннего знакомства Цезаря с Крассом весьма интересна, так как последний славился умением использовать богатство для достижения политического влияния, помогая тем, чьи амбиции далеко превосходили их средства. И следующие десять лет Цезарь, несомненно, получил выгоду от значительных займов у Красса; возможно, он и раньше прибегал к его помощи. Однако мы не должны переоценивать значение Цезаря, так как он был одним из многих сенаторов, получавших финансовую помощь от Красса, и лишь немногим мог быть гарантирован успех в будущем. Цезарь был решительным и одаренным человеком, подтвердившим это на войне и выступлениями на судебных слушаниях. Он умел привлекать к себе внимание избирателей, а скандал, окружавший его имя, по крайней мере, обеспечивал ему широкую известность. Такие вещи были ценным активом для человека, собиравшегося сделать политическую карьеру, но в той или иной степени они характеризовали и многих его современников. Они ни в коей мере не могли служить гарантией успеха. Личное обаяние нравилось избирателям, но было далеко не самым важным фактором в победе на выборах. Хотя Цезарь экстравагантно одевался и обладал огромным самомнением, его карьера до сих пор во многом была обычной. Его решительные действия против пиратов и понтийских войск в Азии были выдающимися, но вполне уместными для гражданина, помнившего о своем долге перед Римской республикой. Такое поведение указывало на virtus — качество, составлявшее основу достоинства римской аристократии. К тридцати годам Цезарь выказал заметные и разнообразные таланты, о чем свидетельствовало его вступление в коллегию понтификов, и никоим образом не мог считаться радикалом. Оставалось посмотреть, насколько высоко он сможет подняться по политической лестнице. Пока что его талант уравновешивался относительной бедностью и посредственными достижениями предков.
V КАНДИДАТ
«Щедро расточая свои деньги и покупая, казалось, ценой величайших трат краткую и непрочную славу, в действительности же стяжая величайшие блага за дешевую цену, он [Цезарь], как говорят, прежде чем получить первую должность, имел долгов на 1300 талантов... Но и народ со своей стороны стал настолько расположен к нему, что каждый выискивал новые должности и почести, которыми можно было вознаградить Цезаря».
В 70 г. до н. э. Цезарю исполнилось тридцать лет. Он имел превосходное образование даже по меркам римской аристократии, был талантливым оратором и доказал свое мужество в бою. Его семейная жизнь тоже шла хорошо. Они с Корнелией были женаты около пятнадцати лет. Более трети этого времени супруги провели в разлуке, когда Цезарь отправлялся за границу для образования и военной службы, но их брак несомненно мог считаться успешным и вполне мог быть счастливым. Корнелия родила дочь, которую, разумеется, назвали Юлией. Она была единственным законным ребенком Цезаря, но, несмотря на важность этого события, дата ее рождения неизвестна. Оценки варьируют от 83 до 76 г. до н. э., и последняя дата выглядит более вероятной. Юлия вышла замуж в 59 г. до н. э. в возрасте от пятнадцати до девятнадцати лет. Из-за длительных отлучек Цезаря его дочь скорее всего была зачата между 78 г. до н. э. после его возвращения с Востока и перед отъездом из Рима в 75 г. до н. э. [2].
Цезарь относился к Корнелии с огромным уважением, о чем прежде всего свидетельствует его отказ на требование Суллы развестись с ней. Согласно римским традициям жены пользовались почетом, но не обязательно были объектами бурной страсти, поскольку такие эмоции считались иррациональными и даже достойными порицания. Брачное ложе было местом производства нового поколения римских детей, продолжавших род, но физические удовольствия как таковые следовало искать в других местах. Это не означает, что некоторые, а возможно, и многие супруги питали друг к другу более или менее глубокую любовь и вели активную половую жизнь. Но по представлениям римской аристократии это не считалось обязательным. Никто не возражал против того, чтобы мужья искали сексуальные удовольствия вне дома и не требовали от своих жен исполнения постыдных желаний. Это было особенно справедливо для молодых людей, которых римляне называли adulescens. Для римлян это слово обозначало любого мужчину, еще не достигшего полной зрелости, и вполне могло распространяться на мужчин старше тридцати лет. Таким «юнцам» прощались некоторые вольности поведения, не распространявшиеся на тех, кто достиг полной зрелости и, будучи уважаемым гражданином Римской республики, обязан был вести себя более ответственно. Тайные плотские утехи с рабынями или проститутками редко подвергались критике [3].
Многие молодые аристократы содержали любовниц и после свадьбы. Существовала отдельная группа проституток высшего класса, или куртизанок, зависевших от своих любовников, предоставлявших им дом или апартаменты, слуг и деньги на содержание. Такие женщины обычно были хорошо образованными, остроумными, обаятельными и, возможно, умели петь, танцевать или играть на музыкальных инструментах. Они не только доставляли любовнику сексуальное удовлетворение, но и составляли ему приятную компанию. Такие отношения не считались, да и не могли быть постоянными, и наиболее удачливые куртизанки переходили от одного любовника/содержателя к другому. Это вносило дополнительную остроту, так как содержателю приходилось бороться за благосклонность своей любовницы, а потом уделять ей достаточно внимания и осыпать подарками, чтобы удержать ее. Знаменитые куртизанки часто ассоциировались с именами ведущих государственных деятелей Рима, так как не только молодые сенаторы могли выбирать себе любовниц. Природа отношений между любовником и куртизанкой была такой, что женщина могла обеспечить себе значительное влияние. В 74 г. до н. э. ходили слухи, что консул Луций Лициний Лукулл приобрел важный пост в провинции благодаря завоеванию благосклонности Прении, любовницы видного сенатора, с помощью лести и богатых даров. Этим сенатором был Публий Корнелий Цетег, который служит примером человека, не занимавшего официальной должности, но пользовавшегося огромным, пусть и временным, влиянием в сенате с глубоким знанием и хитроумным использованием сенаторских процедур. Куртизанки могли играть политическую роль и другими способами, как это произошло с известной дамой по имени Флора. Молодой Помпей в течение некоторого времени был без ума от нее. Впоследствии она часто хвасталась, что он всегда уходил от нее с кровавыми отметинами на спине, оставленными ее ногтями во время занятий любовью. Но когда Помпей обнаружил, что его друг по имени Геминий неоднократно пытался соблазнить Флору, то добровольно отдал ее ему. Скрупулезный в проявлении своей щедрости к другу, который таким образом оказался у него в долгу и стал полезным политическим союзником, Помпей больше никогда не посещал Флору. Это считалось необыкновенной жертвой с его стороны, так как он по-прежнему был сильно привязан к ней. Со своей стороны, Флора тоже продолжала любить Помпея и в течение долгого времени после этого сказывалась больной, чтобы не принимать других воздыхателей. Положение куртизанки по своей сути было непрочным, потому что, даже обладая огромным влиянием, она не имела законного статуса и пользовалась успехом лишь до тех пор, пока властвовала над сердцами своих любовников [4].
Романы аристократов с куртизанками и рабынями считались нормальным явлением, поскольку они никак не угрожали установленному общественному порядку или целостности семейных уз. Большинство куртизанок имели низкое общественное положение и по существу являлись удачливыми проститутками. Часто они были рабынями или бывшими рабынями. В середине 40-х годов до н. э. Марк Антоний влюбился в мимическую актрису и танцовщицу Киферу, бывшую рабыню, освобожденную своим хозяином и получившую имя Волумния. Антоний появлялся с ней на людях и давал ей почетное место за обеденным столом. Он относился к ней почти как к настоящей жене, что вызывало заметное раздражение Цицерона. Эта женщина впоследствии стала любовницей Брута, убийцы Цезаря, а также других видных сенаторов. Дети, рожденные от союза между аристократом и его любовницей, считались незаконными и, таким образом, не могли унаследовать отцовское имя и не имели законных прав на его поддержку. Дети рабынь были в буквальном смысле собственностью их хозяев. Но если мужья-аристократы могли заводить любовниц, их жены не имели такого права, поскольку не могло быть никаких сомнений в отцовстве детей, рожденных в браке. Неизменная верность своему мужу была одним из главных атрибутов идеальной римской матроны. В прежние времена женщина проводила всю жизнь под властью или буквально «в руке» (sub manu) своего отца или мужа, который имел право убить ее по своему усмотрению. В I веке эта строгая традиционная форма брака, где к мужу переходили все права отца его жены, использовалась редко. Брак стал более свободным, разводы участились, но от жены по-прежнему требовалось сохранять абсолютную верность мужу, даже если он брал себе любовниц [5].
В молодости Цезарь вполне мог развлекаться с куртизанками, рабынями и любыми другими «доступными женщинами». Наши источники открыто не упоминают об этом, но поскольку такое поведение было широко распространенным, это не имеет особого значения. По свидетельству Светония, Цезарь часто платил очень высокую и даже несообразную цену за приобретение физически привлекательных рабов; он якобы даже стыдился этого и прятал записи в своих учетных книгах. В тексте не говорится, использовались ли такие слуги только в качестве украшения или предназначались для сексуальных утех владельца. Впрочем, Светоний замечает, что, по общему мнению, страсти Цезаря были «бурными и неограниченными» и что он совратил «множество знатных женщин». Пять из них упоминаются по имени (все они были женами известных сенаторов), но подразумевается, что были и другие. Одной из поименованных женщин была Тертуллия, жена Красса, под чьим командованием Цезарь мог служить во время войны со Спартаком. Первоначально она была замужем за одним из старших братьев Красса, но когда тот погиб во время гражданской войны, Красс решил жениться на вдове. Вероятно, она была на несколько лет старше Цезаря. Ее брак с Крассом считался успешным, и они имели детей. Неизвестно, когда начался этот роман, как долго он продолжался и знал ли сам Красс об измене жены, хотя это было вполне возможно с учетом многочисленных сплетен о любовных похождениях Цезаря. Во всяком случае, он не предпринял никаких действий против любовника жены и пользовался услугами Цезаря как политического союзника [6].