(boni) или иногда «лучшими людьми» (optimati), и они происходили главным образом из самых аристократических семей. В 52 г. до н. э. они добровольно поддержали Помпея, чтобы обуздать насилие, подрывавшее основы общественной жизни в городе, — особенно потому, что за исключением Милона практически все жертвы новых судов, учрежденных Помпеем, были сторонниками Клодия. Катон даже говорил, что Милона следует оправдать как человека, который хорошо послужил Республике, избавив его от опасного соперника [5].
В 51 г. до н. э. Марк Клавдий Марцелл стал консулом и начал мощную атаку на Цезаря, который был его личным врагом. Главный источник этой враждебности остается неясным, но одной из причин несомненно было возмущение тем обстоятельством, что практически все важные и влиятельные командные должности доставались членам триумвирата. При обычных обстоятельствах возможность послужить Республике и снискать личную славу открывалась прежде всего перед людьми из знатнейших аристократических семейств, таких как сам Марцелл и его брат. Помпей был еще слишком силен, но Цезарь казался уязвимым. Марцелл открыто заявил о своем намерении отозвать Цезаря с командного поста, заявив, что великая победа над Верцингеторигом, отмеченная в Риме двадцатидневным общественным благодарением, свидетельствует о завершении войны в Галлии. Такой предлог был необходим, поскольку в 55 г. до н. э. Красс и Помпей своим законом продлили срок командования Цезаря в Галлии еще на пять лет. Марцелл также утверждал, что недавний закон Помпея о назначении губернаторов провинций фактически отменяет предыдущий закон, дававший Цезарю право стать кандидатом на второй консульский срок, не возвращаясь в город. Еще в марте Помпей высказал свое неодобрение относительно намерений консула. Помимо его связей с Цезарем, для него было глубоко оскорбительно такое толкование закона особенно потому, что пункты этого закона запрещали его изменение на последующих заседаниях сената или народного собрания. Он дал понять, что не поддержит никакую инициативу об отзыве Цезаря до истечения легального срока полномочий проконсула.
В июле сенаторы стали задавать вопросы о легионе, который Помпей «дал взаймы» Цезарю после поражения Котты и Сабина; его принуждали вернуть легион под свое непосредственное командование. Помпей неохотно заявил, что сделает это, но не назначил точной даты отзыва войск. Марцелл продолжал наращивать давление и после некоторой передышки убедил сенат обсудить вопрос о провинции Цезаря на заседании 1 сентября. Сенат собрался за пределами официальной границы города, так что Помпей снова мог присутствовать на заседании. Он заявил, что в настоящее время сенату не надлежит принимать никаких постановлений по этому вопросу. Его тесть Метелл Сципион выдвинул предложение о повторной дискуссии 30 мая 50 г. до н. э., и скорее всего Помпей согласился с этим. На самом деле Марцелл смог добиться возобновления дебатов гораздо раньше, 29 сентября, и Помпей опять присутствовал при этом. Марцелл выдвинул предложение, очень похожее на предложение Сципиона: сенат должен обратиться к проблеме «консульских провинций» 1 марта или сразу же после этого. Предложение было одобрено. Другие меры: запрет трибунам налагать вето на решение этих дебатов и начало процесса демобилизации солдат Цезаря, отслуживших полный срок или имевших другие основания для почетной отставки, — подверглись жаркому обсуждению. Оба предложения были заблокированы двумя или несколькими трибунами, как и третье, связанное с назначением пропреторов и затрагивавшее целый ряд людей, ожидавших назначения на командные должности по истечении срока полномочий Цезаря [6].
Марцелл не одержал явной победы, но и не проиграл. В конце года, когда консул сложил свои полномочия, Цезарь по-прежнему официально считался губернатором трех провинций. Еще в 59 г. до н. э. в рамках своей аграрной реформы Цезарь основал колонию Новые Кумы в Цизальпийской Галлии, к северу от реки По. Во время своего пребывания в Галлии он также обращался с жителями Транспадании как с римскими гражданами, хотя они имели статус латинских союзников. Марцелл приказал подвергнуть бывшего магистрата колонии бичеванию (наказание, от которого римские граждане освобождались по закону) и посоветовал этому человеку вернуться к Цезарю, чтобы «показать ему свои шрамы». Такая грубость, возмутившая Цицерона, показывает, как сильно Марцелл ненавидел Цезаря. Хотя Марцелл не смог добиться отзыва проконсула, он поднял серьезные вопросы о его будущем. Некоторые замечания Помпея во время и после дебатов 29 сентября определенно выглядели обнадеживающими для противников Цезаря. Он утверждал, что не может поддержать смещение Цезаря с командной должности до 1 марта 50 г. до н. э., но после этой даты его отношение изменится, то есть он считал, что командные полномочия, присвоенные Цезарю по закону, который выдвинул он сам вместе с Крассом, утратят силу к этому времени. Когда Помпея спросили, что он будет делать, если трибуны наложат вето на решение сената по этому вопросу, его ответ не содержал и намека на близость с бывшим тестем и союзником по триумвирату. Он сказал, что не имеет значения, будет ли Цезарь лично противостоять сенату или через посредство трибуна: и то и другое не возымеет действия. Цицерона в то время не было в Риме — он неохотно покинул город и отправился управлять Киликией в результате новых постановлений, введенных в 52 г. до н. э. Один из его друзей — Целлий Руф, которого он успешно защищал в 56 г. до н. э. и который теперь стал эдилом, прислал ему подробный отчет о событиях, где упоминается последний вопрос, обращенный к Помпею. Кто-то спросил: «Что, если он (Цезарь) захочет стать консулом и сохранить свою армию?» На это Помпей спокойно ответил: «Что, если мой сын захочет напасть на меня с хворостинкой?» Эти слова убедили всех, что Помпей находится в ссоре с Цезарем [7].
Вопрос о точном сроке истечения командных полномочий Цезаря долго был предметом академических дискуссий и вряд ли когда-либо будет окончательно разрешен. Очевидно, что дата 1 марта 50 г. до н. э. имела важное значение, так как Помпей выбрал ее в качестве крайнего срока, после которого можно было обсуждать замену Цезаря. По всей видимости, закон, изданный в 55 г. до н. э. и продлевавший полномочия Цезаря, вступил в силу в феврале того же года. Таким образом, пять лет, полученные Цезарем, истекали в первый день марта 50 г. до н. э., известный римлянам как день мартовских календ. Начиная с этого дня сенат мог назначить преемника Цезарю, и полномочия последнего прекращались сразу же после того, как новый губернатор прибывал на место. Цезарь явно трактовал этот закон по-другому и предпочитал рассматривать продление своих командных полномочий как продолжение первого пятилетнего срока, то есть новый период начинался только по окончании предыдущего. Впрочем, он не делал никаких официальных заявлений, прояснявших его точку зрения по этому вопросу. Вполне возможно, что первоначальный закон содержал неточности, так как его готовили в крайней спешке и в то время, когда союз между членами триумвирата был достаточно прочным. Ситуация осложнялась законопроектом, проведенным всеми десятью трибунами и дававшим Цезарю право выставлять свою кандидатуру на выборы безличного присутствия в городе. По его мнению, это означало, что он не мог быть смешен со своего поста в Галлии до начала выборов, которые должны были состояться осенью 49 г. до н. э. [8].
Домиций Агенобарб уже давно хотел захватить командование в Галлии и с момента своего избрания на пост претора открыто подвергал критике действия Цезаря в бытность того консулом. Катон проявлял еще большую решимость: он неоднократно заявлял о своем намерении выдвинуть обвинение против Цезаря за события 59 г. до н. э. и даже поклялся сделать это. Впоследствии он заявил, что Цезарь должен предстать перед судом точно так же, как Милон, когда судебное заседание находилось под охраной вооруженных солдат. Бибул тоже не утратил мстительных чувств к Цезарю, хотя в настоящее время, как и Цицерон, он оказался на должности губернатора Сирийской провинции. Марцелл, его брат и племянник выказывали не меньшую враждебность, а Метелл Сципион в лучшем случае был недружелюбно настроен по отношению к Цезарю. Все они были едины в своем желании помешать Цезарю во второй раз стать консулом и избежать суда. Однако их ненависть и ожесточение не имели бы никакого значения, если бы Помпей решил оказать Цезарю полную поддержку. Помпей обладал проконсульской властью и имел армию в Испании. Без него не было силы, способной угрожать Цезарю, а тем более сразиться с ним, если бы дело дошло до открытого конфликта. Недруги Цезаря не могли достигнуть ничего существенного без поддержки Помпея, о чем свидетельствует неудачная попытка Марцелла отозвать проконсула из Галлии в 51 г. до н. э. С другой стороны, Цезарю было бы чрезвычайно трудно сохранить командную должность и вернуться в Рим без поддержки или, по крайней мере, нейтрального отношения Помпея. Как это часто бывало, намерения Помпея оставались неясными для всех до последней минуты. Целлий Руф уже заподозрил существование раскола между двумя оставшимися триумвирами осенью 51 г. до н. э. Позиция Помпея была очень сильной, и в конечном счете его главной целью было сохранение своего господствующего положения и извлечение личной выгоды. Цезарь, старый союзник Помпея, нуждался в его помощи, чтобы получить желаемое. То же самое относилось к противникам Цезаря, с которыми Помпей сблизился за последние несколько лет. Если бы Цезарь вернулся во всей славе и с богатством — плодом своих побед в Галлии, он мог бы сравняться с Помпеем, а в будущем, возможно, и превзойти его благодаря своему политическому мастерству, но если бы Цезарь лишился такой возможности, как хотели Катон, Домиций, Марцеллы и их союзники, то в дальнейшем они испытывали бы меньшую необходимость в помощи Помпея, и он легко мог быть оттеснен на задворки политической сцены, как это уже произошло после его возвращения с Востока в 62 г. до н. э. Пока что Помпей обладал преимуществом и демонстрировал Цезарю и его оппонентам, что они нуждаются в нем, но никто не может воспринимать его помощь как должное [9].