Стараясь не смотреть на пепельницу и дышать в сторону, он нашел на столе бутылку «Хеннесси», в которой еще оставался коньяк, наполнил рюмку и выпил. Механически зажевал подсохшей за ночь долькой лимона. Вроде бы полегчало. «Пора», – решил он и рывком встал на ноги. Сделал шаг к двери, зацепился за скомканную накидку с кресла и едва не упал. «Свинство какое!» – подумал карлик. Он любил порядок и решил поднять накидку, чтобы не упал кто-нибудь еще. Встряхнул ее. Из накидки выпало что-то блестящее. Карлик поднял. У него на ладони лежало кольцо с бриллиантами. «Ого! – удивился он. – Это обронила та роскошная женщина, больше некому. У наших-то драных кошек таких дорогих вещей отродясь не водилось».
Он вспомнил, что женщину звали Юлия. Он заприметил ее, когда танцевал на сцене. Она не сводила с него глаз, а затем набралась смелости и позвала в ВИП. Юлия тоже сразу понравилась Вовчику. От воспоминания о ней он почувствовал волнение в груди. «Это хорошо, – решил он, – что Юлия потеряла кольцо – будет повод встретиться с ней еще раз». Ему хотелось думать, что она уронила кольцо специально, чтобы его нашел именно он. Да, но откуда она могла знать, что он останется ночевать здесь? Вот ушел бы он – и что тогда? Кольцо досталось бы уборщице, а от нее фиг обратно что получишь. Вот он недавно зажигалку с музыкой где-то обронил – так не отдали! Пользуется сейчас кто-то втихаря его «жигой» с вмонтированной в корпус туалетной водой и балдеет от музыки. Ну народ! А тут дорогое кольцо. Вовчик разбирался в ювелирке и представлял, сколько примерно оно стоит. Нет, скорее всего, это просто случайность.
Он бережно положил кольцо в отдельный карман и отправился домой.
Позже днем, отоспавшись, он стал наводить справки о вчерашних гостях и обнаружил, что в клубе их никто не знает. Они не были завсегдатаями. Одного из спутников Юлии вроде бы видели пару раз раньше, а сама она побывала здесь впервые, это точно.
Он стал выяснять дальше и через несколько дней с огромным трудом достал телефон ее спутника. Но не прямой, а через секретаршу – тот был каким-то очень важным начальником.
Он набрал номер.
– Национальный инвестиционный банк, – ответил женский голос в трубке.
– Мне бы господина Лебедова, – сдавленным от волнения голосом попросил карлик.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Вовчик.
Секретарша удивилась – дети раньше в приемную не звонили. Все больше депутаты, генералы и министры.
– А сколько тебе годков, Вовчик? – спросила она, выбитая этим фактом из колеи.
Карлик задумался. В ее вопросе ему почудился подвох, только он никак не мог понять, в чем он состоит.
– Тридцать один лет, – ответил он, подсознательно принимая предложенное изменение в грамматике.
– Тогда должно быть отчество, – здраво рассудила секретарша.
Вовчик растерялся и долго не мог вспомнить свое отчество. К нему и не обращался никто по отчеству никогда.
– Николаевич, – наконец сказал он.
– Владимир Николаевич, значит?
– Да.
– По какому вопросу вы звоните?
– По личному.
– Откуда вы?
– Из клуба «Calls».
– Ваша должность? – продолжала допытываться секретарша.
Вовчика продолжало клинить.
– Балерун, – брякнул он.
Так его называли приятели, когда он плясал в лилипутском балете.
– Кто?
– Танцовщик.
– Одну минуту.
После довольно продолжительной тишины, заполненной механической музыкой типа «трень-брень», почти как в зажигалке, она опять взяла трубку.
– Владимир Николаевич, вы меня слушаете?
– Да.
– Он сейчас занят. Как освободится, я вам перезвоню.
Вовчик ждал неделю, потом напомнил о себе опять. И нарвался на тот же ответ.
Через месяц сделал последнюю попытку, но результат был тем же. Он решил дождаться, когда Юлия придет в клуб опять, а до той поры кольцо сохранить.
Глава 4
Бурно начавшееся знакомство Филатова с Юлией в дальнейшем не прервалось. Приезжая в Москву, она звонила, и они встречались в гостинице «Националь», где та всегда останавливалась. Благо от Думы до «Националя» расстояние всего ничего – через дорогу.
На очередной встрече Юлия обратилась к нему с просьбой.
– Мне нужна твоя помощь.
– В чем она должна состоять? – осторожно поинтересовался Филатов, не любивший давать пустых обещаний.
– Ты, конечно, в курсе, что у нас сейчас идет предвыборная кампания?
– Так, слышал краем уха, – с иронией произнес Филатов.
Украинские выборы тысяча девятьсот девяносто девятого года в России освещались не слишком широко. Было ясно, что победит на них Леонид Кучма, выдвинувшийся на второй срок. Россию он вполне устраивал, особой интриги здесь не было. Кроме него выдвигались Петр Симоненко от коммунистов, Александр Морозов от социалистов, Наталия Митренко от прогрессивных социалистов и Евгений Марчук. Последний, как и Кучма, был самовыдвиженцем.
– Мы финансируем избирательную кампанию Морозова, – сообщила Юлия.
– А я думал, ты политикой не занимаешься, – удивился Филатов.
– Теперь занимаюсь, – важно сказала Юлия. Филатову вдруг захотелось сбить с нее немного спеси.
– Тогда скажи, кто это «мы»?
Юлия посмотрела на него с удивлением.
– Я и Павел Лазаренко.
– Ваш бывший премьер-министр?
– Да. Я думала, ты знаешь.
– Я не обязан знать ваши хохляцкие расклады, – с удовольствием произнес Филатов.
Юлия не обратила внимания на его выпад.
– По всем прогнозам, победит Кучма. Но сам он в этом не уверен и поэтому нервничает. Наш кандидат представляет для него серьезную угрозу. Электорат Морозова кучмисты решили раздробить с помощью Митренко. Она тоже социалист, но крайнего толка. Недавно на предвыборном митинге Митренко в Кривом Роге произошел взрыв. Она заявила, что на нее совершили покушение – бросили две гранаты. Поймали каких-то пацанов из России. Она обвинила в этом Морозова. Это якобы месть за то, что она раздробила партию и увела его голоса. Морозов хочет ее устранить, чтобы избиратели вернулись к нему, – такова ее версия.
– А на самом деле? – спросил Филатов.
– Никто точно не знает, но я думаю, что это была операция Кучмы.
– Почему ты так считаешь?
– Потому что ему выгодно оттяпать как можно больше голосов от Морозова и передать их Митренко, у которой все равно нет шансов на победу. Разделяй и властвуй, как говорится.
– Логично.
– Нам нужно, – продолжала Юлия, – показать, что Митренко – полная дура и сама организовала этот взрыв с целью поднятия своей популярности.
– Это вы и сами можете сделать, – рассудил Филатов.
– Но с тобой будет гораздо эффектнее. Формально – ты приедешь выручать российских граждан, которых обвинили в этом взрыве. Фактически же твоя цель – дискредитация Митренко, чтобы избиратели от нее вернулись к Морозову. Что скажешь?
Филатов задумался.
– Ну, не знаю.
Он встал и подошел к окну. Из номера открывался великолепный вид на Манежную площадь и Кремль. Он подумал, что такой номер тоже может говорить об амбициях постояльца. Из его кабинета в Думе вид был куда как похуже.
Юлия неслышно подошла сзади и обняла его за плечи.
– Сделай это ради меня, – проворковала она. Филатову стало смешно. Что значит «ради меня»? А она ему кто? Троюродный плетень моему забору, как в поговорке? Скорее с такими словами она могла бы обратиться к карлику из «Calls», если бы тот был политиком. Но карлик пошел по другой линии.
Мысли перескочили на карлика. Филатов с удивлением отметил, что ни одного из них почему-то до сих пор нет в российской политике. Не в моральном смысле, а в физическом. А забавно было бы, если бы кто-нибудь организовал партию карликов и вывел ее на митинг или демонстрацию. Если бы этот вожак имел нормальный рост и возглавил колонну, то смотрелся бы как учитель с группой младших школьников. О таком событии писали бы не только все российские медиа, но и мировые не обошли бы вниманием.
– Так что ты решил? – Юлия потерлась щекой о плечо.
«С другой стороны, – продолжал размышлять Филатов, – почему бы и не съездить туда за ее деньги? Доброе дело заодно сделаю – попробую вызволить наших граждан из хохляцкого узилища, потому как ежу понятно – они здесь ни при чем».
Он отстранил Юлию, отошел от окна и опять сел в кресло.
– Можно попробовать, – сказал он. – Но, во-первых, мне нужна полная информация, а во-вторых, ты же понимаешь – такая поездка стоит денег.
– Денег?
Казалось, Юлия была неприятно удивлена, что у проблемы существует еще и такая сторона.
– Ну да.
– И почему всегда все упирается в деньги? – Ее огорчение было неподдельным.
– Потому что мне нужно взять с собой охрану – это конфликтное дело.
– Ну, охрану мы тебе обеспечим, – отмахнулась она.
– Нет, дорогая, – сказал Филатов, – ваша охрана – непонятно что. Пять копеек им дай – и они тут же все сольют. Мне нужна нормальная охрана, человека три, на которых я могу положиться. Они должны проживать в приличной гостинице. Как и я, кстати. Есть, пить, транспорт и так далее. Это расходное мероприятие. Чего я буду просто так кататься? Ты пойми, это серьезная история, в которой можно получить по голове, если что-то пойдет не так. А в партийном бюджете, как говорится, на это денег нет.
– У нас с деньгами тоже тяжеловато, – скорбно вздохнула Юлия.
Филатов вспомнил про тридцать миллионов, которые она так и не вернула Лебедову. «А от той тридцатки ничего не осталось? – хотелось ему спросить. – Может, хватит там как раз?» Но вместо этого он промолчал и только развел руками.
– Где же я тебе возьму столько денег? – стала прибедняться Юлия.
Он не отвечал.
– А зачем нужны трое охранников? Может, одного хватило бы?
– С одним едут, когда все спокойно.
– Ну ладно, сколько-то мы найдем, – сказала Юлия тоном человека, который вдруг обнаружил, что денег у него осталось лишь на билет из отпуска домой.
– Только мы начали хорошо жить, как у нас сразу же закончились деньги, – пошутил Филатов, намекая на ее очень дорогой номер в гостинице.