– Лучше на второй этаж спущусь. Слышал, у тебя в семье проблемы. Крепись, – сказал одноклассник, неловко потупив взгляд.
– Спасибо.
Они с Сонби не общались, но, похоже, он был неплохим парнем. По крайней мере, решил не смущать старосту класса.
Сонби снова взялся за мыло и продолжил неистово тереть штаны, но от них все так же шел неприятный запах.
– Ненавижу! – сказал он вслух. У него потекли слезы.
Он швырнул брюки брата в стену и закричал во весь голос. Затем поднял голову и увидел в зеркале свое перекошенное от злости лицо. Его глаза налились кровью.
– Почему все вокруг счастливы, кроме меня? Лучше бы я умер! Почему я должен терпеть сочувственные взгляды окружающих? Что я сделал не так? Разве я не заслуживаю счастья? Заслуживаю! Хочу дышать полной грудью и просто жить!
Так кричал Сонби, лучший ученик школы, которого все уважали за доброту и скромность. Это был вопль зверя, а не человека.
Вытерев слезы, он пообещал себе: «Надо держаться подальше от моей ненормальной семейки! Еще немного, и я уйду от них навсегда».
Подозреваемый
Поздним вечером в полицейском управлении района Сонбук стал гаснуть свет: все расходились по домам. Один только Ли остался на работе и сосредоточенно смотрел в экран компьютера – он изучал маршрут охранника. После убийства в школьной лаборатории каждый шаг главного подозреваемого тщательно отслеживали. Данные о его местоположении получали через сигнал мобильного телефона в режиме реального времени.
Его маршрут всегда был одинаковым, как у робота. Дом – школа, дом – школа, дом – школа. Раз в неделю он заходил в книжный магазин на главной улице Чонно.
Следователь пролистал резюме охранника, а потом достал из кармана стикер и сравнил почерк. Ли не специализировался на почерковедении, но с первого взгляда понял, что он совпадает.
1. Лягушачьи мальчики[40]
2. 11 сентября
3. Массовое отравление дезинфицирующим средством для увлажнителей воздуха в Корее
4. Стрельба в спа-салонах в Атланте
5. Зимние Олимпийские игры в Пекине
«Что он хотел этим сказать?» Ли пытался найти связь между всеми этими событиями, но ничего не получалось. Тогда он подошел к загадке с другой стороны: «А что, если важно не само происшествие?» Он записал на листке:
1. 1991
2. 2001
3. 2011
4. 2021
5. 2022
1991, 2001, 2011 и 2021. В каждый из этих годов в школе Чонмун умирала ученица. Десятилетний цикл. Очевидно, что первые четыре даты связаны, но пятая – 2022 – выбивалась из этого ряда.
«Что же вы хотите мне сказать, господин Ли Минчхоль?» – подумал следователь.
На экране перед ним высвечивалось личное дело охранника. Ли чувствовал, что разгадка где-то рядом, но она ускользала от него. Помассировав виски, он бросил в стакан с водой таблетку аспирина. Внезапно дверь в кабинет открылась.
Ли повернул голову и увидел начальника. Тот стоял, как восковая фигура, оставленная курьером.
– Я тут кое-что забыл, – сказал он.
– Забыли? – переспросил Ли.
Начальник подошел к следователю, взял стул и сел напротив.
– Действительно, что же я забыл? Старость не радость, постоянно все забываю. А ты чем занят? – спросил он и посмотрел на экран.
Ли захлопнул крышку ноутбука:
– Я доложу вам, когда все выясню. Не хочу, чтобы вы потом подшучивали надо мной.
– Неужели ты считаешь, что я способен на такое?
– Нет, но я ни разу не видел, как вы улыбаетесь.
– Ясно. Вижу, Вечерний Дозор, тебе хорошо работается в одиночку. В последнее время никуда не ездил?
– Вы имеете в виду к родителям? – нервно спросил Ли.
Начальник молча кивнул. Следователь не хотел рассказывать о проблемах в семье. Маму арестовали за азартные игры – она отбывала наказание в тюрьме в Чхончжу, а отец, больше десяти лет страдавший от алкогольной зависимости, лежал в реабилитационном центре.
Начальник решил сменить тему:
– На этой неделе планирую допросить Ли Минчхоля на детекторе лжи.
– Вы же знаете, что его результаты не имеют юридической силы.
– Знаю, но это не мешает нам использовать детектор лжи как один из инструментов ведения расследования.
Тут Ли не мог ему возразить. Оборудование, которое разрабатывалось Национальной научно-криминалистической лабораторией, постоянно совершенствовалось, из раза в раз увеличивая объемы обрабатываемой информации, особенно если учесть, что раньше результаты основывались лишь на частоте сердцебиения.
– С этой минуты, когда едешь в школу, держи при себе оружие, – сказал начальник.
– Но там дети. Даже если Ли Минчхоль выйдет из-под контроля, я смогу обезвредить его и без оружия, – нахмурился Ли.
Начальник снял жакет и, расстегивая пуговицы на рубашке, начал:
– Это произошло в две тысячи втором году, во время Чемпионата мира по футболу, который принимали Республика Корея и Япония. В тот день Ан Чон-хван забил гол итальянцам головой. Конечно, я не смотрел матч в прямом эфире, у меня были дела поважнее – тогда я поймал поджигателя литейно-механического завода. Говорили, он совершил преступление в порыве гнева на начальника, который уже три месяца задерживал заплату. Я арестовал его в полуподвальной каморке, где ютились три семьи. Сын обвиняемого учился тогда в пятом классе. Когда я защелкнул наручники на запястьях отца, он набросился на меня с ножом. Кто знал, что двенадцатилетний ребенок способен на такое? Я усвоил урок: в нашей работе может произойти все что угодно. Поэтому существуют определенные правила. Признаю, многие из них бесполезны. Но все они основываются на опыте наших предшественников.
Начальник распахнул рубашку, и Ли увидел шрам от ножевого ранения.
– Не забудь пистолет. Я проверю, – произнес Восковой, застегивая пуговицы.
– Так точно.
Начальник похлопал Ли по плечу и встал.
– Если я раскрою дело, наградите меня своей улыбкой? – спросил Ли.
– Посмотрим, – ответил начальник. Он говорил, что что-то забыл, но прошел мимо своего стола и удалился из кабинета.
Как только дверь за ним закрылась, Ли опять стал изучать личное дело охранника. Раз за разом он увеличивал его лицо, пока то не выросло до реальных размеров. Внезапно Ли почувствовал какую-то связь с Минчхолем. Это ощущение преследовало его с самой первой их встречи. А что, если они родственные души? «Может, он – тоже?.. Видит их? Поэтому в его глазах такая пустота?»
Ли пригладил волосы и разделил их на пробор, как у охранника. Не отрывая взгляда, он смотрел в монитор, словно в зеркало.
– Кто ты? – произнес он.
Ответа не последовало.
Лицом к лицу
Спустя три дня следователь Ли приехал в школу и был поражен внезапным переменам на ее территории. Не доезжая до парковки, он остановился и включил аварийную сигнализацию. Клумба, некогда усеянная цветами и окруженная живописными деревьями, была выполота под корень. А вокруг самого здания все было залито цементом. Опустевший пейзаж не соответствовал мирному облику школы.
Выйдя на парковке, следователь глубоко вздохнул. Он засунул руку в карман, закрыл глаза и прикоснулся к пистолету, будто взвешивая его. Перед его внутренним взором стояли радостные лица учеников и суровое выражение начальника, который приказал взять с собой оружие. Уроки уже закончились, но многие еще в школе: на кружках или дополнительных занятиях. Безопасность детей перевесила его собственную – пистолет отправился в бардачок.
Ли направился в кабинет директора.
– Что произошло с клумбой? – холодно спросил он.
– Как руководитель я была вынуждена принять меры, – ответила она спокойным тоном.
– И уничтожить улики…
– Расследование Управления по борьбе с наркотиками завершено. Семена оказались на клумбе случайно – их принесло ветром. Похожий случай произошел на территории одного из университетов на острове Чечжудо. А в чем проблема? – вежливо улыбнулась директор.
Говорить больше было не о чем.
Ли вышел на улицу и осмотрел место, где раньше располагалась клумба. Все улики были погребены под слоем цемента. Он присел и прикоснулся к нему руками – серая поверхность был твердой, как могильный гранит.
Время близилось к закату. На школьной площадке он увидел девочку в джинсах и белой футболке и подошел к ней.
– Вот принесла воды, – сказала Сохи. Палисадник, как и клумбу, закатали в цемент. – Последние несколько дней меня не было в школе. Вообще я не собиралась приходить, но сегодня так жарко – подумала, вдруг Еха и Пом захотят пить… Вот и все…
Пугалу сломали единственную ногу, и теперь оно валялось в груде строительного мусора, как скелет радужного прошлого.
– На визитке мы написали, что все заказы и просьбы можно класть в карман пугала. Но он всегда был пустым… Думаю, это знак свыше. Пора перестать играть в детективов… – Сохи словно разговаривала сама с собой.
Следователь не мог привыкнуть к неожиданно мрачному тону девочки. Он спрашивал себя, та ли это Сохи, которая без конца звонила ему и с энтузиазмом рассказывала о ходе расследования.
– Вы читали «Энн из Зеленых Крыш»? – спросила она.
Ли покачал головой.
– Тогда вы не знаете, что случится, если Энн появится в корейской школе. Давайте я расскажу. Я стала изгоем, той, кто все вокруг портит. Как меня только не называли – чудачка, дурында, сумасшедшая…
«О чем она?» Ли казалось, что проще заставить сознаться преступника, чем понять, что в голове у подростка.
– Я буду учиться здесь до конца недели, а потом на какое-то время уеду в Пусан к бабушке, – продолжала Сохи.
– Что-то случилось?
– Врач посоветовал мне сменить обстановку. Психолог, точнее. Мама говорит, что я такая же эмоциональная, как Энн Ширли. Она иногда даже звала меня черноволосой Энн. В детстве мне очень нравилось общаться, поэтому я часто играла на переменах с одноклассниками и думала, что я им тоже нравлюсь. Однажды семнадцать человек обещали прийти ко мне на день рождения, мама даже банкет заказала. Но никто не пришел. Я была маленькой, и мама просто не смогла сказать мне правду. Так я прождала гостей до ночи. Мне не нужны были никакие подарки, я просто хотела, чтобы пришел хоть кто-то. Мама до сих пор считает меня изгоем. Я подумала, все изменилось, когда мы создали отряд детективов… Не хочу отдаляться от подруги, но… в последнее время… я чувствую себя странно. Может, у меня проблемы с головой? Вот такая история…