Она стиснула зубы, прикоснулась осколком к щеке Еха и стала угрожать:
– Хочешь, чтобы я испортила твое милое личико? Я могу изуродовать тебя так, что никакие пластические хирурги не помогут. Люди будут сторониться тебя, считать монстром.
Ючжин надавила осколком стекла на щеку Еха – потекла кровь. Сохи переживала боль подруги в десять раз сильнее своей. «Как же ей больно и страшно», – думала она. Еха упорно молчала. «И все ради того, чтобы защитить меня».
Сохи пришла в ярость, пытаясь подползти к Еха, но тело ее не слушалось. Она изо всех сил царапала пол ногтями, но все было безрезультатно. Она ненавидела себя за свою беспомощность. Когда капля крови Еха упала на пол, к Сохи вернулась способность говорить.
– Не трогай Еха, – рыдала она. – Забирай мое тело! Слышишь, я отдам его!
Сохи продолжала горько плакать:
– Оставь ее… Не трогай… Она моя единственная подруга… Я принесу дневник… и отдам тебе тело… Забирай все… Только умоляю… не трогай Еха…
Сохи все никак не могла успокоиться. Тем временем Ючжин, довольная собой, бросила стекло на пол – оно разбилось на четыре части. В заплаканных глазах Сохи отражалась тень смерти. Она улыбнулась подруге и попрощалась, как вдруг…
Она услышала звук лопающегося барабана – твердая занавесь в конце коридора треснула – теперь она колыхалась на ветру, как обычная рваная занавеска. Мерцали вспышки красного. В конце коридора появилась знакомая фигура.
– В смысле – единственная подруга? А я тогда кто – вторая единственная подруга? – с улыбкой произнесла Пом.
Внезапное появление юной шаманки застало всех врасплох – никто не мог произнести ни слова.
Безымянный незнакомец, незнакомец, незнакомец.
Дай воды нам.
Незнакомец, незнакомец, незнакомец…
Сонби, закрыв глаза, дирижировал, пытаясь запомнить последнюю строчку проклятия. Ладони налились теплом, будто он держал за руки лучезарного ангела.
Вдруг Сону положил брату что-то в ладонь и сказал:
– Ты, наверное, проголодался? Смотри, я сварил для тебя яйца.
Сонби открыл глаза.
Он видел лицо ангела.
В коридоре мерцали вспышки красного света, словно сломанная неоновая лампа, создавая в помещении тревожную атмосферу. Погас свет – вокруг Пом в ханбоке собралось несколько теней. Гром нещадно бил по ушам.
– Что ты здесь… – растерянно пробормотала Ючжин.
Она достала нож, которым ранила следователя, и ринулась на Пом.
Коридор пронзил отчаянный стон.
Ючжин остановилась и прикоснулась к лицу, словно не осознавая произошедшего. По ее щеке текла кровь.
– Нет, это невозможно… Не может быть… – шептала Ючжин.
Тем временем Пом подошла к детективам, держа в руках плеть, и произнесла:
– Ну вы, конечно, предательницы!
Сохи растерянно заморгала:
– О чем ты? Что мы такого сделали?
Пом рассерженно топнула ногой:
– Вы ходили в караоке без меня! Думали, я петь не умею? Или что я знаю только ритуальные шаманские песнопения? Я, вообще-то, современная девушка, знаю и BTS, и Loona, и Aospa!
Сохи попыталась упорядочить свои мысли: «Неужели она знала, что мы пошли тогда с Ючжин в караоке вместо того, чтобы играть с ней в хвату?» Неудивительно, что все время, пока они пели, дверь в комнату была слегка приоткрыта. Еще тогда Сохи показалось это странным, но теперь у нее мурашки побежали по телу, когда она представила Пом, подсматривающую за ними в караоке. «Ей что, мало Сонби? Она теперь и за нами следит?»
– Не Aospa, а Aespa, – поправила ее Сохи. – Ты хочешь обсудить это именно сейчас?
Пом намеревалась выплеснуть всю накопившуюся обиду и злость именно сейчас:
– Для меня это важно! Почему вы меня бросили? Я после этого всю ночь прорыдала в подушку – ее можно было выжимать от слез. Вы получаете удовольствие, разрывая мое сердце на маленькие кусочки? Неужели вы не заметили, что оно полно любви и радости общения? Почему вы меня бросили? Не представляете, как я обожаю музыку!
Пом вошла в раж. Сохи хотела напомнить ей о происходящем вокруг, но сдалась и попыталась успокоить Пом:
– Хорошо, мы обязательно как-нибудь вместе сходим в караоке…
– Учти, одного часа будет мало, – капризно ответила Пом.
– Ладно, три тебя устроит?
– Всего лишь три? Нет, так не пойдет. Будем петь до тех пор, пока не охрипнем. Пообещай!
Торг продолжался, и это начинало злить Сохи. Она вышла из себя и закричала, забыв про боль:
– Да обещаю, обещаю! А теперь сделай что-нибудь с Ючжин, точнее с Чхве Сынхи!
Ючжин двигалась, как кобра, гипнотизируя их взглядом и держа перед собой нож.
Пом начала размахивать кнутом – с каждым ударом вокруг Ючжин образовывалось кровяное облако. Пом наносила ей удары, но казалось, что та их даже не замечала. Тогда Пом последний раз хлестнула Ючжин по лицу, отбросила кнут, вынула из сумочки бронзовый колокольчик и принялась звонить.
Ючжин издала нечеловеческий вопль, от которого в коридоре затряслись стены, десятки окон лопнули и разбились на тысячи осколков, а пол и потолок покрылись мелкими трещинами, посыпалась штукатурка.
Она рухнула на колени, крича от боли.
– Что, неужели один из духов посмел атаковать тебя? Тебе слишком везло все эти годы. Но тут появилась я и все испортила. Ты должна была понимать, что кто-то из твоих прислужников обязательно тебя сдаст, – усмехнулась Пом.
Ючжин продолжала истошно кричать, закрыв уши руками, – заслуженная кара за жестокость.
Сознание Сохи было все еще спутано, но от звона колокольчика ей становилось легче – появились силы. Она снова могла двигаться. Сохи подползла к Еха, встала и помогла подняться подруге. Они оперлись друг на друга, чтобы было легче идти. Казалось, что их тени в коридоре были нарисованы огромной кистью каллиграфа.
Сохи поправила волосы и посмотрела на колокольчик – когда они были у Пом дома, он был железным, но это определенно была бронза. Наверное, это один из трех небесных даров, которые Пом искала своим антикварным компасом. Сохи спросила:
– Неужели ты их нашла? Где?
– В потайном сейфе в кабинете директора.
Сохи на секунду потеряла дар речи:
– Ты не только обманула ее, что хочешь провести ритуал, так еще и ограбила?
В ответ Сохи услышала только звон колокольчика. Пом, как обычно, замолчала, когда ситуация стала складываться не в ее пользу. «Кстати, а что колокольчик делал в сейфе директора?» – подумала Сохи.
Она смотрела на бетонные постройки на улице – культурный центр начали строить еще во время зимних каникул, а сейчас во дворе уже возвышалась пятиэтажная конструкция. Говорили, что работы закончат к сентябрю.
В феврале до Пом дошел слух, что один из небесных даров находится в школе Чонмун – его обнаружили, когда рыли котлован для центра. На уроке истории учитель рассказал, что Корейскому полуострову более пяти тысяч лет, тут где ни рой – везде артефакт. Кроме того, он упомянул, что в подобных случаях о реликвиях необходимо заявить в управление по охране культурного наследия.
«Что должна была сделать директор? Могла ли она спрятать артефакт и приказать продолжать работы? – Сохи пыталась найти ответ, но размышления завели ее в тупик. – Откуда Пом узнала, что колокольчик у директора? И как она открыла сейф?»
– Кто сказал тебе код от сейфа? – спросила она.
Пом неопределенно пожала плечами и ответила:
– Старшеклассница. Честное слово, я не вру.
Сохи пыталась задействовать все серое вещество в клетках мозга, чтобы раскрыть тайну, а потом с досадой подумала: «Кого ты имеешь в виду? Опять хитришь». Вслух же она произнесла:
– Точно, школьница в черной форме…
Призрак, умело игравший в прятки с Ючжин на протяжении десятилетий, достойно встретил Пом. Она поймала ее и допросила о местонахождении даров, используя угрозы, пытки и дар убеждения. Школьница-призрак в черной форме знала обо всем, что происходило в школе, и невольно стала участницей кражи.
«Чем обычное воровство отличается от захвата имущества, добытого незаконным путем?» – рассуждала Сохи. Как-то следователь сказал ей, что детективу необходимо досконально знать уголовное право.
Сохи обернулась и посмотрела в конец коридора – она не видела следователя, но верила в него. Даже раненый он должен был одолеть охранника, иначе и быть не могло. Сохи осторожно подошла к занавеси и посмотрела на амулет, висевший на стене.
«Преграда исчезнет, если я оторву его?» – подумала она. В замешательстве Сохи потянулась к амулету и изо всех сил дернула его.
Раздался треск. Еха и Пом уставились на Сохи.
– Я ничего не трогала, – спешно произнесла она невинным голосом.
Чары разрушились – занавесь колыхалась на ветру.
Ючжин, страдавшая от невыносимой боли, увидела охранника и отчаянно закричала:
– Минчхоль, убей ее! Застрели шаманку!
Охранник посмотрел на пистолет в руках, но не сдвинулся с места. Тогда Ючжин позвала его на японском.
Охранник поднял руку и направил дуло в голову Пом. Сохи и Еха умоляли во весь голос юную шаманку уйти, но она лишь продолжала звенеть колокольчиком.
– Замри! – закричал Ли.
Он еле стоял на ногах, держась за правый бок.
– Я знаю, что вы не сможете выстрелить. – Ли оперся о стену.
За ним по полу тянулись кровавые следы. Следователь произнес:
– Я вижу их каждую ночь, они постоянно что-то шепчут мне на ухо. Я не могу уснуть без снотворного. За что мне это? Они реальны, но для окружающих их не существует. Их нельзя наказать с помощью закона. Вас уже много лет мучает чувство вины, Ли Минчхоль. Что вы имели в виду, когда говорили о грехе, который не можете искупить? Похоже, вы страдаете от чувства вины.
Следователь Ли тяжело вздохнул и продолжил:
– Вы помогли Чхве Сынхи, а теперь пытаетесь искупить грехи за преступления, которых не совершали. Напротив, вы помогали людям, но почему-то вините себя. Вы ведь не хотите так больше жить? Поэтому, пожалуйста…
– Это я поджег школу двадцать лет назад… Я… – произнес охранник.