…Ну, скажем, в направлении дна, которого никто из людей еще не видел. Мы можем сказать о Великой Тьме следующее: это длинная вертикальная полость в вулканической породе. Возможно, лавовая труба, уходящая в кору, глубоко вниз. Тонкий потолок этой вертикальной пещеры рухнул от тяжести воды, и так появилась Великая Тьма. Кроме прочего, шрилиала не говорят об этом вслух и не разрешают каким-либо камерам или автоматическим приборам сопровождать тела в их последнем пути: как разумные существа, мы должны уважать их традиции. Для них это святое место, и мы не можем осквернить его.
Но они позволили нам совершить путешествие в Великую Тьму. Но нам не удалось его совершить. Точнее, мне не удалось, а из-за меня не справилась и Авариэль.
Я увидел вспышку, или мне показалось, что я увидел ее, и что-то вроде подводной волны ударило меня, отнеся в сторону каньона. Скалы начали рушиться, я крикнул Авариэль и в тот же миг почувствовал невыносимую боль… Когда очнулся, был уже в Блэкстоуне, в больнице. Точнее, половина меня…
Я надолго задумался, и барботер Хасалало снова зашипел:
– Вы и Авариэль были… любовниками? Мы не понимаем человеческих отношений.
– Чаще всего мы тоже, – ответил я.
Хасалало пробормотал что-то себе под нос, его огромные глаза мигнули, он вытянул руки, и я увидел пятнистые перепонки между его пальцами. Кожа его блестела от специального геля, который шрилиала применяют, чтобы сохранить влагу, когда находятся на суше.
– Почему ты хотел увидеть Великую Тьму и Подводные Огни? – спросил он. – Раньше.
– Я, собственно, не очень-то и хотел.
Хасалало моргнул. Казалось, он подбирал английские слова.
– Это… если… как… – Он остановился. Вздохнул. – Тогда зачем?
– Авариэль это было нужно. А мне нужна была Авариэль.
Хасалало вздрогнул. Как я помнил, на Венере это эквивалент передергивания плечами.
– И это все объяснение?
Я улыбнулся.
– Мне этого достаточно. Может быть, моя бабушка сможет объяснить лучше. Если ты когда-нибудь встретишься с ней.
Воспоминания снова нахлынули на меня…
Торжество было более или менее в честь Авариэль. Я говорю «более или менее», потому что бабушка Эвако устраивала сбор всех родственников каждый месяц, независимо от того, имеется для него повод или нет. Авариэль только что вернулась с восхождения на ранее не покоренные восточные скалы Олимпа на Марсе, экспедиции под эгидой семейного предприятия Норкон – наш пиар-отдел уже раструбил об этом. Я был в команде поддержки, мое собственное восхождение ограничилось неторопливым подъемом по нижним лавовым потокам. Я перенес достаточно трудностей еще на подъеме к базовому лагерю номер один, в то время как Авариэль и поддерживающая ее команда подлинных альпинистов продолжали восхождение; они должны были добраться до второго базового лагеря, а покорить вершину Авариэль собиралась в соловосхождении, как всегда. Мы уже тогда были любовниками; у меня появилось подозрение, что основная причина того, что она оказалась в моей постели, – только я, кто мог выпросить у бабушки Эвако грант на восхождение. Тем не менее мы были хорошими любовниками, нам было комфортно друг с другом. Мы были друзьями. Я уже подумывал сделать наши отношения более постоянными.
Скользящие ткани – мода того сезона. Большинству людей не стоило носить их, хотя я считал, что на Авариэль они смотрятся хорошо. Ее блузка медленно сползала с плеч. Я разговаривал с ней, но мой взгляд не отрывался от ее декольте; это было хорошее время для вуайеристов.
Вечер становился прохладнее, и я устал улыбаться людям, которые на самом деле мне были безразличны. Я нашел Авариэль в саду и увел ее из стайки поклонников, вечно вертящихся вокруг нее. Фонарики только-только начали зажигаться, как светлячки над газоном, а гора Фудзи на горизонте покрылась закатным золотом. Взяв ее за руку, я кивнул в сторону огней, освещавших дом.
– Давай зайдем. Там есть люди, с которыми ты должна встретиться.
Она кивнула и сказала что-то вежливое ожидавшей ее стайке, но, когда мы отошли подальше, выдохнула с облегчением:
– Спасибо. Последние полчаса я пыталась от них отделаться. Иногда я очень скучаю по Олимпу, где я совсем одна. Как тебе не стыдно, Томио, оставлять меня тут на растерзание.
– Быть радушным хозяином не так уж легко.
Внутри шумела вечеринка; всюду сверкающие наряды, бессмысленный смех и полные бокалы. Когда мы появились в дверях, бабушка Эвако помахала нам, стоя возле буфета.
– Томио! – громко крикнула она. – Ты весь вечер прячешь от меня виновницу торжества. Я не собираюсь больше это терпеть. Веди ее сюда.
Команда сопровождалась повелительным жестом. Кто-то поблизости захихикал и отвернулся к своим напиткам, пряча улыбку.
Я усмехнулся. Авариэль, взглянув на бабушку, неуверенно улыбнулась мне. Бабушка кажется строгой для тех, кто ее не знает; я чувствовал, как пальцы Авариэль впиваются мне в руку. Бабушка Эвако была маленькой, щуплой женщиной; наполовину японка, наполовину европейка северного типа, с короткими седыми волосами и морщинистым лицом. Она, по привычке поджимая губы, излучала энергию и целеустремленность. Для тех, на кого она хотела произвести впечатление, общение с ней было как опасное хождение по хрупкому льду – вся семья знала об этом.
– Не волнуйся, – шепнул я Авариэль. – Она кротка, как ягненок.
Ее взгляд красноречиво говорил, что она в это не верила. Мы двинулись сквозь зал. Я подошел к бабушке, которая стояла в ожидании, постукивая одной ногой по ковру.
– Госпожа Норкон, – сказала Авариэль, используя полный бабушкин титул на азиатском наречии и кланяясь, как подобает по этикету.
Бабушка оглядела Авариэль с головы до ног, как если бы та была частью мебели. Потом посмотрела на меня. И заговорила на китайском, а не на английском или японском.
– Я удивлена, Томио. Она не твой тип. Когда ты рассказывал про свой Олимп, я ожидала увидеть одну из тех пташек, которых ты обычно притаскиваешь сюда.
– Я не пташка, госпожа, – резко ответила Авариэль скорее раздраженно, чем взволнованно. – Я умею говорить и даже понимаю, что люди говорят обо мне.
Бабушка резко повернула к ней голову. Она взглянула Авариэль прямо в глаза. Затем кивнула.
– Хорошо. Постарайся не обрасти пухом. К этому чертовски легко привыкнуть. Кстати, я полагаю, ты понимаешь, что твой наряд тебе совершенно не идет. Не гонись за модой, если она тебе не подходит. Тебе больше подходит классический стиль.
Авариэль моргнула.
– Госпожа… – начала она, но бабушка остановила ее взмахом руки.
– Зови меня Эвако. Любой, кто способен заставить Томио вести себя благоразумно, заслуживает называть меня по-родственному. Он начинает сразу уделять больше времени бизнесу, когда я напоминаю ему, что он должен отработать спонсорскую помощь за твои восхождения.
– Я хочу поблагодарить вас за это.
– Это была пустая трата денег.
Авариэль снова мигнула.
– Мне жаль, что вы так думаете.
– Позволь мне закончить, деточка. Это останется пустой тратой денег, если не научит Томио тому, что все может быть достигнуто, если сильно этого хочешь. Ему все доставалось легко, и это его испортило. Я говорила его родителям, что так будет.
Авариэль посмотрела на меня и увидела, что я все еще улыбаюсь. Она выглядела озадаченной и явно сдавала в обороне.
– Томио мне очень помог. Без него…
– Ба! – Еще один взмах руки. – Без него ты все равно бы забралась, так или иначе. Ты нашла бы другой источник финансирования. Не обманывайся в этом. Иметь поддержку Норконов удобно, но отсутствие этой поддержки не остановило бы тебя. – На этом она улыбнулась ей своей самой невинной улыбкой. – Господи, деточка, если вы не позволяете говорить старшим со всей прямотой, как убедить всех этих идиотов вокруг считаться с нами?
– Я… не думаю, что вам стоит об этом беспокоиться.
– О, ты не права. Тебе самой придется рано или поздно делать то же самое. Позволь сказать тебе еще одну истину. То, чем ты занимаешься, в конечном счете бессмысленно. Ты взошла на гору или попыталась взойти, в итоге ты первая, кто это совершил, и твое имя будет выгравировано в книге рекордов. Но это все тленно. Ты поднималась на пик Рея Сильвия на Весте четыре года назад, а два года назад была первым человеком, погрузившимся сквозь льды Европы в глубины метановых морей. Но разве после этого ты узнала Европу или Весту? Ты поднялась на Олимп, да, но лучше ли ты узнала Марс? Нет – ты просто поднялась на вершину. Ты не имеешь отношения к месту, которое ты покинула. Так же, как не имеешь настоящих отношений с моим Томио.
Теперь была моя очередь протестовать.
– Бабушка, – начал я, но она подняла руку, не отрывая взгляда от Авариэль.
– Я могу сказать, что у тебя есть все, чтобы произвести эффект, – продолжала Эвако, – ты не красива, не обворожительна, и я извиняюсь, если это обижает тебя, но тебе же не нужна дешевая лесть. Тем не менее тебе легко привлечь мужчин, а было бы еще легче, если бы ты потратила на косметику столько же времени, сколько другие присутствующие тут женщины. Но тебя это не беспокоит; у тебя минимум косметики, нет блесток, ничего лишнего, если не считать этой блузки, которую ты выбрала скорее всего потому, что это было ожидаемо. С этим все нормально. Сейчас ты выглядишь привлекательной, но, если будешь следить за собой, станешь первой. Такой, как я. Я действую разными путями, чтобы никто не мог совершить ошибку, пренебрегая мной. Если бы я ничем не отличалась от всех тех людей, которыми пренебрегают, мною пренебрегали бы тоже. Но я отличаюсь от них. Это хороший трюк. Запомни его. И научи Томио. Он научится ему только потому, что он любит тебя.
– Бабушка… – снова попробовал вмешаться я и на этот раз удостоился ее взгляда.
– О, она все это знает, Томио. Она не так глупа, чтобы не видеть всего этого, а тебе просто чертовски повезло, что она не воспользовалась еще больше твоим уязвимым положением. Ты должен попытаться удержать ее, если сможешь, но для этого придется постараться. Не знаю, готов ли ты к этому. По ее меркам ты еще слишком маленький камушек, и хотя я тебя люблю, Томио, но ты до сих пор еще не определился, ты не знаешь, чего хочешь от этой жизни.