Несмотря на предположение доктора Харвинга, Генри Свендсен не был урожденным шведом.
Это был степенный, невысокого роста человек с правильной речью, очками без оправы и аккуратным венчиком седеющих волос на испещренном веснушками черепе. Он был также первым официальным проверяющим, который прибыл с довольно щекотливой миссией убедиться, что экспедиция действительно делает свое дело, а не напрасно растрачивает отпущенные на нее средства. Его лицо просто светилось официальностью.
Умеренный переполох, вызванный его приездом, вскоре прошел, они вновь вернулись к своим тщательным, кропотливым поискам. К концу третьей недели, когда их усилия все еще не увенчались успехом, лицо Гранта Фэрфакса начало мрачнеть.
В один из дней после полудня, когда дух уныния охватил уже всех участников экспедиции, Серабим Бен Али, десятник, взволнованно замахал руками и разразился ломанной английской речью:
— Моя спорить, еще один ложный тревога.
Вики и оказавшийся рядом Лоренс бросились к группе людей, которая собиралась возле высокого араба. Грант стоял на коленях в траншее и осторожно разгребал землю руками. Не в силах сдержать нетерпение, Вики наклонилась над ним.
— Не загораживайте свет, — он предостерегающе поднял руку, и она отступила назад. — Разыщите профессора. Быстро!
Она бросилась на поиски. Профессор беседовал с мистером Свендсеном, и они резко прервали разговор, когда Вики, тяжело дыша от возбуждения, бросилась к ним. Ей показалось, что в холодных серых глазах гостя мелькнуло раздражение, но ее новость была слишком важна, чтобы стоило обращать внимание на возможное недовольство Генри Свендсена.
Когда профессор добрался до места раскопок, ему помогли спуститься в траншею. Через несколько минут она услыхала, как Грант сказал:
— Ну что, будем продолжать?
Затем последовал слабый, едва слышимый ответ:
— Конечно. Непременно.
Работа возобновилась с удвоенной скоростью, вся экспедиция в полном составе трудилась, пока наступление ночи не заставило людей разойтись. Им повезло в том, что под ними были залежи не многослойного типа. В этом случае сплошное рытье траншей могло нарушить аккуратную последовательность слоев, образованных зданиями различных исторических периодов, из века в век возводимых на одном и том же месте.
Постепенно из-под земли показался огромный постамент, и археологи ликовали. Это было только начало. Еще через три дня обнаружился другой постамент, в точности похожий на первый.
Затем, после столь многообещающего начала, удача, казалось, покинула их. Кольцо траншей и боковых ответвлений ширилось, но новых находок не было.
В один из вечеров, когда они, пыльные и усталые, собрались в столовой, Финч сказал:
— Я думаю, мы пошли по ложному следу.
Он выудил из кармана карандаш и принялся что-то чертить на столе.
— Вот, смотрите, что я думаю. Наши два постамента так далеко стоят друг от друга и так велики, что я даже не представляю, что они могли изначально поддерживать, разве что какую-то гигантскую арку. Подобная арка есть в одном из дворцов Ктесифона, древнего города, расположенного неподалеку от Багдада. Ряд ученых еще считает, что она была задрапирована занавесом необычайной красоты. Но здесь, — Финч сделал паузу и нахмурился, — здесь слишком близко расположен склон. Слишком неправильный угол. Я тут все думал над своей картой. Помните, когда мы были детьми, мы разглядывали такие хитрые картинки в комиксах? Переворачиваешь ее и видишь, что в ней спрятана другая картинка. Понимаю, что это звучит дико, но у меня есть предчувствие, что если мы попробуем перевернуть наш план вверх ногами и подумаем над ним, то что-нибудь обязательно получится.
— Принесите планы и фотографии, Финч, — сказал Грант.
— И сделайте еще кофе, кто-нибудь, — добавил доктор Харвинг.
Кофейник пришлось ставить на огонь еще не один раз, прежде чем Грант наконец сказал:
— Что ж, хорошо. Мы попробуем. Но я должен напомнить, что времени у нас не так много. Мы не можем рисковать напропалую — сезон закончится быстро. Если мы ошибаемся… — он не закончил предложения, но Вики обратила внимание, что он сказал «мы» вместо «вы», обращенного непосредственно к Финчу. Это ей понравилось.
И все же к концу недели стало казаться, что теория Финча беспочвенна. Грант с сожалением покачал головой, и они вновь вернулись к работам по отложенному на время плану.
— Я совершенно уверен, что я прав, — упрямо говорил Финч, и Вики слушала его с сочувствием. — Мы, должно быть, в нескольких дюймах от цели, — продолжал он. — Это просто невыносимо.
— Лучше относиться к этому спокойнее, — предложил доктор Харвинг, глядя на их безнадежно поникшие плечи.
— Я чувствую искушение начать копать самостоятельно, — Финч выпрямился. — Для этого запросто можно использовать пару утренних часов.
— Почему нет? — задорно спросила Вики, сидевшая напротив. — Я помогу — если ты это серьезно.
— Это бунт. Но я тоже готов помогать и содействовать, — доктор Харвинг старался подавить улыбку. — Я подниму вас на заре, а то утром вы можете растерять весь свой энтузиазм.
Вики вовремя успела подавить радостный крик «Ты просто чудо, папочка!», уже готовый сорваться с ее губ. Она ограничилась тем, что кивнула обоим конспираторам. В ней вновь проснулась уверенность, что открытие, которого они все так давно ждут, вот-вот произойдет.
Однако они продвигались вперед невыносимо медленно. Результаты усилий были тут же открыты Серабимом Бен Али, который отнесся к ним с презрительной насмешкой. Грант, однако, ничего не сказал, и они продолжали копать, используя для этого свое свободное время. После нескольких дней напряженной работы у Вики ныл каждый мускул. Она с тоской мечтала о хорошей ванне.
Хорошо хоть, у нее был тальк, утешала она себя, переодеваясь к ужину. Неожиданно снаружи послышались шаги и раздался взволнованный голос:
— Это Финч… По-моему мы что-то нашли!
Она успела схватить куртку и ногой запихнуть под кровать сброшенную одежду, прежде чем он вошел.
Его лицо обнадеживающе сияло.
— После того, как ты ушел, мы остались и еще поговорили немного, что пора бы уже бросать эту затею, и тут Эндрю воткнул лопату в землю, раздался звон, — Финч остановился, переводя дыхание. — Мы разгребли это место, осмотрели его при свете моего большого фонаря и увидели узор — узор на полу.
— Правда? — вскрикнула Вики.
— Это похоже на мозаику. На сверкающую полированную мозаику.
— Это часть мозаичного пола. В этом не может быть сомнений.
Пока отец говорил, Вики, стоя на коленях, протирала показавшийся из-под земли рисунок мягкой влажной тряпкой.
— Интересно, как далеко он тянется, — Финч выразил общую мысль, пока они смотрели на кусок разноцветной поверхности; цвета были такими же чистыми и яркими, как в тот день, когда их старательно укладывали давно истлевшие руки.
Лицо Вики горело.
— Гранта хватит удар, когда он это увидит.
— Это будет приятный удар!
Насмешливый голос заставил ее резко обернуться. Длинная тень отброшенная ранним утренним солнцем, падала на траншею, над которой возвышалась высокая фигура.
Он улыбнулся и спрыгнул внутрь. Они молча следили, как он исследует их находку. Наконец он выпрямился и задумчиво посмотрел вдоль траншеи.
— Должен вас поздравить — вы заслужили это, — на секунду его рука коснулась плеча Вики. От этого прикосновения по ее спине пробежала странная дрожь. — Я подозревал, что здесь ведутся какие-то подпольные работы, и, признаться, считал их напрасной тратой времени. Но у меня не хватило духу наложить запрет на ваши усилия.
Он снова посмотрел туда, где в обрамлении земли сверкало мозаичное пятно, и выражение его лица стало серьезным. С большим чувством он произнес:
— Слава Богу, что не хватило.
— Зато старый Шерри-Бин давно уже хотел это сделать, — лукаво ответил Финч, и Грант улыбнулся.
— Да. Он исполнительно докладывал мне о крайне странных работах, которые ведутся в этой стороне.
— Да уж, этот старый… — Финч добавил крайне нелестный эпитет, но Грант уже отвернулся и обратился к доктору Харвингу:
— А кстати, чья это была идея?
Доктор Харвинг пожал плечами, его глаза лукаво блеснули.
Грант не преминул заметить ухмылки, которыми обменялись Финч и мнимый Виктор Эллис. Он сказал:
— Впрочем, об этом и так можно догадаться. За это вы двое можете отправиться и сообщить новость профессору, если только он уже проснулся.
Вечером этого дня в столовой царила праздничная атмосфера. Совместными усилиями от земли был освобожден значительный участок мозаики и остатки каких-то строений. Даже Серабим Бен Али забыл о своем прежнем неодобрении, а молчаливый мистер Свендсен, который по-прежнему находился в лагере, настолько заразился общим волнением, что попросил выдать ему лопату.
Теперь все они могли расслабиться, а Вики поразилась, увидев, какое огромное количество различных бутылок появилось на свет из скрытых ранее запасов. Каждого вновь входящего встречали громкие приветствия, когда он делал свой вклад в растущую на столе батарею. Крики особенно усилились, когда появился Бен Али с огромной флягой арака — бесцветной, но сильнодействующей сирийской водки, но наибольшие аплодисменты сорвал доктор Харвинг, когда появился в столовой, торжественно качая в руках бутылку шампанского.
Лоренс взял на себя обязанности бармена, разливал спиртное и не умолкая сыпал шутками. Под взрывы хохота Вики незаметно выбралась из группы столпившихся вокруг Лоренса мужчин. Немного в стороне от других стояли Грант и профессор Элвис.
— Это может быть опасно. Я должен проверить первым…
Она услыхала обрывок разговора, проходя мимо них, но не придала ему значения. Выбравшись на улицу, она остановилась, вдыхая чистый ночной воздух, довольная, что ушла из жаркой, пропитанной сигаретным дымом духоты столовой.
Она подняла голову и посмотрела на большой серебряный диск, висевший на фоне неба цвета индиго. Ей не хотелось возвращаться. Беспокойные предчувствия овладели ее душой.