— Она не умерла? — испуганно спросил Витька, наблюдая, как приятель расстегнул на девушке ворот кофточки и закатал рукава, после чего приложил ухо к груди.
— Тише ты! — цыкнул на него тот и продолжил свое дело.
— Ну как?
— Сердцебиение есть, — коротко ответил Марик, — следов инъекций нет.
— Что это значит?
— Что ей не вкололи никакой гадости. Значит, она скоро должна прийти в себя.
— Ефимия, очнись! — умоляюще прошептал Ким и осторожно похлопал по бледным щечкам девушки.
Убедившись, что эти робкие попытки реанимации ни к чему не привели, деятельный сын русского и корейского народов снова повернулся к приятелю.
— И что теперь делать?
— Ничего. Ждать, пока очнется.
— Вообще ничего нельзя сделать? — В раскосых глазах Виктора плеснулось такое отчаяние, что Март устыдился собственного спокойствия.
— Не волнуйся так, — попытался он ободрить товарища, но тот его не услышал.
— Послушай, — лихорадочно блестя глазами, взмолился Ким. — Ты же одаренный, а значит, можешь лечить!
— В смысле?
— Ну, пожалуйста! Не дай ей умереть! — И зачем-то добавил, словно это был весомый аргумент: — Ведь она такая красивая!
— Значит так! — решительно возразил Вахрамеев. — Я не врач и не, мать его, экстрасенс, и что нужно делать, чтобы лечить, не знаю! Мало ли что может случиться, а вдруг она память потеряет или, хуже того, умрет! Ты этого хочешь?!
— Нет, — шмыгнув носом, угрюмо отвечал Витька и в расстроенных чувствах присел рядом с одноклассницей на диван.
— Не лезь! — буркнула та и попыталась спихнуть его своей крепкой ножкой.
— Ой! — подскочил как ужаленный Ким. — Она, кажется, очнулась!
— Аллилуйя, — без особого энтузиазма отозвался друг.
Судя по всему, к Ефимии и впрямь вернулось сознание, а вместе с ним подозрительность и склочный характер.
— Как я здесь оказалась? — начала расспрашивать она, попутно ощупывая свою одежду — И почему у меня кофточка расстегнута? Вы что со мной собирались сделать? Ну-ка отвечайте!!
Выкрикивая все это, девушка постепенно распаляла себя, что совершенно не мешало ей торопливо застегивать крючки на одежде. Закончив с гардеробом, она выскочила из автомобиля, явно планируя перейти от недоуменных вопросов к расправе.
— Стоп! — встал на ее пути Март, одновременно постаравшись осторожно, даже бережно, ментально успокоить Фимку.
— Мы нашли тебя в автомобиле бандитов, — размеренно и негромко принялся объяснять он взбудораженной девице. — Как ты там оказалась, не знаем. Ты сама вообще что-нибудь помнишь?
— Нет, — растерянно помотала головой староста класса, как будто наткнувшись на невидимую стену.
— Что, со всем ничего?
— Пантелей Митрофанович собрался куда-то уезжать, — медленно начала припоминать девушка. — Я спросила куда, а этот… страшный человек… у него был револьвер!
— И что?
— Он меня ударил!
— А что было потом?
— Второй хотел меня убить, но господин директор заступился, и они его побили.
— Вот даже как, — удивился Март, никак не ожидавший подобной самоотверженности от Воронина.
— Тогда первый бандит, он еще так странно пришепетывал при разговоре, предложил продать меня..
— Куда? — подался всем телом вперед Ким.
— А что такое бордель? — неожиданно спросила девушка и прикусила губу, будто силилась вспомнить.
— Это сейчас неважно, — с непроницаемым видом ответил Март. — Продолжай.
— А потом он мне какую-то тряпку под нос сунул и… и с тех пор я ничего не помню.
— Понятно. Значит, в одном из флаконов эфир или хлороформ.
— В каких флаконах? — подозрительно прищурилась начавшая понимать, что с ней произошло, Фимка. — И вообще, где Пантелей Митрофанович?
— Нашего директора убили бандиты. И с тобой было бы то же самое, если не хуже.
— Март с ними разделался, а потом мы их машину угнали! — выпалил, делая круглые глаза, Витька.
— Ой! — испуганно вскрикнула девушка. — А вы мне не врете?
В ответ на этот совершенно логичный с женской точки зрения вопрос Март лишь закатил глаза и отошел в сторону, уступив влюбленному Витьке возможность успокоить взбудораженную недавними происшествиями даму сердца. А сам занялся сортировкой доставшихся от киллеров вещей, отбирая полезные и укладывая их в вещмешок.
Узнать, чем увенчались бы усилия Кима, им не удалось, поскольку рядом неожиданно появилось новое действующее лицо. То есть отец Василий на приютском пикапе. Заметив одиноко стоящий у обочины «Форд», рядом с которым терлись его ученики, батюшка, недолго думая, притормозил.
— Вот они где! — строго насупив брови, начал он. — У нас невесть что учинилось, а вы куда-то ушились и не пойми чего вытворяете.
— Здравствуйте, — как обычно некстати, высунулась со своего сиденья Фимка.
— И ты здесь?! — изумленно обвел всех присутствующих глазами священник, после чего его мысли потекли по накатанной колее.
— Сбежали! — укоризненно воскликнул он, заметив потрепанный вид девушки. — Поди, еще и прелюбодействовали, окаянные!
— Что вы, батюшка! — хором возмутились обвиняемые.
— Не лгите отцу своему духовному, грех это! Вот я Пантелею Митрофановичу доложу про ваши художества!
— Убили Воронина, — мрачно ответил возмущенному священнику Март.
— Как?! — ахнул не ожидавший подобного поворота событий отец Василий, после чего еще раз обвел глазами учеников, будто видел их впервые, и продолжил уже совсем другим тоном: — Ну-ка, чада мои, расскажите-ка мне все с самого начала.
Делать было нечего, и молодые люди поведали все своему духовнику. То есть говорил в основном Мартемьян, Виктор иногда поддакивал, а на долю рабы Божией Ефимии доставалось ахать и жадно слушать подробности произошедшего. Формулировал Вахрамеев предельно кратко:
— Приехали в Чемульпо. Нашли ломбард, куда пан директор, — не удержался он от понятной только ему подколки, — мой крест сбагрил. Зашли туда, показали квитанцию. Убедились, что вещь на месте. Только хозяин нас послал вместе с векселем. Делать нечего. Сели на улице заесть неприятность.
— А тут эти бандиты на машине с Пантелеймоном Митрофанычем подкатили и внутрь прямиком зашли, даже мотор не глушили! А потом Март ножик у торговки взял и за ними следом. А мне сказал: «Сиди, не дергайся». Я и встать со стула не смог, словно приморозило! — Витька перевел взгляд на друга, передавая эстафету повествования.
Мартемьян пожал плечами:
— Началась пальба. Эти двое всех положили. А потом я их.
— Как же ты сумел? — ахнул священник, испытующе глядя на глазастого тонкого шестнадцатилетнего подростка.
— Они стали лавку грабить. Отвлеклись. Ну и головы им задурил малость. А так ничего, ловкие черти.
— Не чертыхайся, — привычно одернул отец Василий.
— Хорошо, не буду, — покладисто согласился Март.
— Вот значит как, — вздохнул священник, выслушав импровизированную исповедь. — Лихо вам пришлось. Однако чем это ты им «головы дурил»?
— Силой, святой отец, — без тени эмоций спокойно ответил новоявленный одаренный.
— Поня-я-тно, — задумчиво протянул отец Василий. — Вот оно значит как… Одаренный в нашем приюте вырос, а мы ни сном ни духом… охти ж мне…
— Но теперь-то с нами все будет хорошо?.. — с надеждой в голосе спросила Фимка.
— С тобой-то, конечно, — отозвался батюшка. — А вот…
— Отец Василий, — перебил Март пространные рассуждения иеромонаха, — мы что, так и будем стоять посреди дороги, как три тополя на Плющихе?
К чести священника надо сказать, что соображал тот всегда быстро.
— А что ты предлагаешь?
— Садимся в пикап и валим в сторону приюта, пока ветер без сучков. По пути еще успеем поговорить. А сейчас надо отсюда убираться поскорее. Я в поселке появляться не стану, сойду раньше. А Фимку вы, батюшка, лучше отправьте от греха куда подальше на время. Если приедут сыщики, а без них, помяните мое слово, не обойдется, то ее не найдут, значит, она и проболтаться не сможет.
Девочка только фыркнула возмущенно, ничего не возразив. Свои сидоры они закинули в кузов пикапа. В последний момент Витька, хлопнув себя по лбу, подскочил к «форду» и сдернул с заднего сиденья плотный плед, которым могли укрываться в пути пассажиры ландо. Свернул и запихал к себе в мешок, который сразу раздулся до солидных размеров.
— Пригодится! Чего оставлять? — пояснил он свои действия, первым забираясь в кабину.
Они быстро загрузились в автомобиль, на широком диване хватило места не только для священника, но и для всей троицы худосочных подростков. Март уселся с краю, у двери, чтобы при всяком варианте иметь возможность действовать. Заворчав мотором, машина медленно тронулась с места.
— Витю тоже укрыть надобно? — задал очередной вопрос священник.
— Я Марта не брошу! — решительно заявил Ким. — И вообще, он теперь одаренный. Ему все дороги открыты.
— Это верно, — хмыкнул отец Василий. — И его на всех этих путях добрые люди с револьверами ждать будут. Ты хоть понимаешь, как опасно даже просто рядом с ним находиться, отрок неразумный?
— Он же их убил? — удивилось чистое помыслами дитя русско-корейской любви.
— Верно. А вот те, кто их послал, остались, — спокойно, как о чем-то обыденном, заметил Вахрамеев.
— Все равно, — уперто возразил Виктор. — Я с тобой пойду!
— И разговоров быть не может, ты, чадо, вместе со мной поедешь в приют! — строго и весомо заявил священник.
— Вы, батюшка, зря на Витю давите, с вами его оставлять никак нельзя. Подыщу безопасное место и там устрою. В приюте он первый кандидат на потрошение. В смысле на допрос с пристрастием…
— Почему?!
— Это очевидно, — терпеливо пояснил он. — Если за мной наемных убийц послали, значит, кому-то я очень мешаю. Большие деньги не платят за безымянных сирот…
— Глубоко и несуетно мыслишь, по-взрослому, — отец Василий бросил на Марта задумчиво-удивленный взгляд. — Прежде я в тебе такой разумности не замечал.
— Сила дает знание, батюшка, — спокойно ответил Вахрамеев.