го не обнаружил. Дальнейшие поиски также ни к чему не привели.
— Значит, уволокли с собой, — пришел к выводу бывший боцман, после чего добавил почти восхищенно: — Нет, ну до чего ловко сработали! И своих не бросили… а жаль. Думаю, можно было много всего полезного поднять трофеями. Такие, как они, пустыми не ходят.
Впрочем, переживания по поводу упущенной добычи занимали его недолго.
Единственной добычей, доставшейся смотрителю маяка и его крестнику, стали вещи, взятые Мартом на первом убитом. Винтовка Арисаки, штык-нож к ней, бандольер с девятью подсумками — два для уже истраченных гранат, остальные семь для патронов по две обоймы в каждом. Брезентовый ранец, в котором, кроме боеприпасов, галет, зеленого чая и банок с рыбными консервами, нашлось несколько брикетов взрывчатки, запальные шнуры и детонаторы.
— Как же вы от них отбились? — изумленно воскликнул Виктор, когда осознал масштабы развернувшихся вокруг маяка событий.
— С Божьей помощью! — жестко улыбнулся отставник, отчего даже у Марта пошел мороз по коже. — Ну и вы, конечно, пособили.
— Не мы, а Марик, — горестно вздохнул Ким. — Он сам все сделал, а мне велел в распадке дожидаться.
— Значит, хороший у тебя друг. Беспокоится. Бережет.
Договорив, Игнат резко развернулся и поковылял к рации, чтобы дополнительно сообщить вскрывшиеся подробности о внезапном нападении на подведомственное ему хозяйство. А предоставленные сами себе подростки тем временем заглянули в его скромное жилище.
В маленьком домике, пристроенном прямо к маяку, было всего две комнаты и крохотная прихожая. Судя по всему, одна из комнат с выложенным вдоль стены камином и просторной, крепко сколоченной лежанкой использовалась как кухня, а заодно и как спальня. Во вторую мальчишки заглянуть пока не успели. Дверь и оконные рамы были измочалены попаданиями пуль, хватало отметин и на внутренней стене комнаты. Всюду валялись щепки от изрешеченного дерева, осколки стекла, черепки битой посуды. Все равномерным слоем покрывал густой слой пыли, выбитой вражеским обстрелом из кирпича и цементного раствора.
Когда старик вернулся, друзья смели с пола мусор, протерли пыль, расставили опрокинутую мебель и вообще навели хоть какой-то порядок.
— Молодцы, — скупо похвалил их бывший боцман, — чистота — первое дело!
— Как отреагировало командование? — поинтересовался Март.
— А чего ему, командованию-то? — крутнув головой от удивления, дескать, какие слова знает крестник, отозвался Игнат. — Поняли, мол. Жди дальнейших указаний! Да то ладно… Вы, поди, голодные?
— Нет, — хотел было ответил крестник.
— Да! — перебил его Ким.
— Понятно, — хмыкнул смотритель и выложил на стол полкаравая черного хлеба, целую тушку копченой красной рыбы, чашку черемши и небольшой туесок, полный жимолости.
— Жуйте, ребятки, — велел Игнат. — Сейчас разведем огонь, яиц нажарим со шкварками, чаю закипятим.
— А вы?
— Да я только из-за стола встал, хотел до ветру пойти, когда эти гаврики заявились.
— И что?..
— Да ничего. Смотрю, двое прямиком к дому идут. Дверь-то не закрытая стоит. Кого мне тут сторожиться? Открывают без стука. Ни здрасьте, ни пожалуйста. Я им навстречу приковылял. Говорю, чего надо, обезьяны, куда претесь без спросу? Они за ножи, ну я одному дал в душу кулаком, он сомлел и на второго налетел. Так они кубарем с крыльца и покатились. Я, понятное дело, дверь на засов сразу щелк. А эти до кустов убежали и как давай оттуда палить. Все стекла побили, ироды. Ну, я и осерчал. Хвать винтовку, и в ответ принялся стрелять. Одного точно завалил. Шибко наглый, стервец. Высунулся прямо под выстрел.
— Интересный какой у вас карабин, — с любопытством посмотрел на оружие крестного Март.
— Недурственный, — добродушно хмыкнул крестный, — экспериментальный. Жаль, в серию не пошел. Больно сложен оказался в производстве. А вообще, через мои руки за годы службы каких только стволов не прошло…
— А что у вас было?
— Легче сказать — чего не было, сынок. Ить мы, абордажники воздушных фрегатов, как говорил наш командир, мичман князь Путятин, — элита империи. Как чего нового оружейники придумают, так первым делом к нам. Что автоматы, что пулеметы — все не только в руках держал, но и в деле опробовал. Их превосходительство генерал Федоров лично к нам приезжал да расспрашивал, что и как.
— Федоров, Путятин… — задумчиво повторил Март где-то слышанные им фамилии.
— А тебя не проведешь! — по-своему понял его бывший боцман. — Твоя правда, князюшка наш давно не мичман, а целый адмирал Воздушного флота империи. Это я его совсем сопливым помню… Ну, уж коли ты такой внимательный да разумный, то и я вертеть кормой не стану. Расскажи мне, сынок, куда я тебя, старый дурак, на воспитание отдал, что ты так ловко к врагу подкрадываться выучился, да еще и стрелять на звук. Нешто при вашем приюте школу диверсантов открыли?
— Нет, крестный, — покачал головой подросток, жестом остановив ерзавшего на своем месте Витьку, — приют тут ни при чем!
— А кто при чем?
— Вот, — вытащил из ворота энколпион Март, — в нем все дело.
— Ишь ты, — хмыкнул Игнат, — помню я этот крест. Он у тебя на шее был, когда… все это случилось.
— Расскажете? — лихорадочно блестя глазами, попросил подросток.
— Коли желание такое имеешь, отчего же нет. Только знаю я не больно много, уж не обессудь. Мы тогда в Сеул прибыли припасы пополнить и новичков в нашу команду абордажную принять. Ну как новичков?.. Опытные уже бойцы, которые службой своей доказали право с нами в одном строю быть. Мы уже возвращались, когда бомбежка и обстрел начались. Слышим взрывы, один другого громче и ближе к нам. Укрылись. Переждали. А как дальше двинулись, так увидели руины большого дома. Погибшие люди. Все горит, дым, пыль столбом, запах взрывчатки и горелой человеческой плоти. Приказа завалы разбирать я не имел. Надо было скорее на борт попасть. И тут вижу светлое пятно под куском рухнувшей стены. Не утерпел, подбежал. А там мальчонка в матроске. Ты то есть. Кудри светлые по камню рассыпались, лицо белое совсем. Нащупал на шее пульс, понял — жив малец. Ну тут уже всех созвал бойцов, вместе смогли чуток приподнять камень и тебя выдернуть. А дальше — спасибо целителю. Спас он тебя.
— А где это случилось? Точный адрес помните?
— Так сразу и не скажу. Но есть у меня карта Сеула. Вот по ней сможем в точности определиться. Сейчас я ее сыщу. Куда она у меня засунута? — пару минут Вахрамеев-старший ковырялся в комоде, перебирая бумаги. — Вот. Так, давай глядеть.
Расстелив карту на столе, Игнат принялся что-то соображать, водя пальцем и шепча себе под нос. Друзья замерли в ожидании.
— Вот. Точно здесь. Уверен. Запомни. А лучше я тебе сейчас прямо на ней отметку поставлю. Потом заберешь. Это уже недалеко от Драконьей горы и нашей главной военной базы в Корее. Район Йонсан. Пиши: улица Итевон, 124-13. Что, думаешь туда поехать? След родителей искать?
— Да.
— С Богом, коли так. Надо свои корни знать. Может, Бог даст, и могилы родителей отыщешь. Сорокоусты поминальные в церкви закажешь. Все как полагается.
Марту, у которого и в мыслях ничего подобного не было, оставалось лишь молча кивнуть. И в самом деле, надо будет так сделать.
— Ну вот, первый голод утолили. Теперь самое время с дороги баньку принять. Смыть с себя прах и порох. Я ее уже истопил, так что милости прошу Чистое исподнее у вас в запасе имеется? Свое не предлагаю, больно велико будет.
— Найдется.
— А после еще чаю выпьем с пряниками. Они, заразы, подсохли уже, но у вас зубы молодые, справитесь.
Распаренные после помывки друзья выдули еще самое малое по литру горячего чая и стали клевать носами.
— Разморило вас, детушки. Койки вам я настелил на втором этаже маяка. Там комнатка просторная и вид на морской простор такой, что…
— Спасибо, крестный, — от всей души, ощутив себя впервые за все эти дни дома, сонно пробормотал Март.
— Да, спасибо огромное, дядя Игнат, — поддержал друга и Витька.
— Ну все, отбой, — с показной строгостью скомандовал отставной боцман. И, не сдержав улыбки, добавил: — До ужина как раз выспитесь.
Засыпая, Мартемьян припомнил сегодняшние события, и сытая осоловелость на минуту оставила его. Он уже привычно вышел в «сферу» и одним рывком накрыл легкой тенью широкое пространство. Нигде так и не заметив ничего подозрительного, успокоившись, лег и мгновенно отключился, едва коснувшись головой подушки.
Проснулся Март как всегда сразу. Но еще долго лежал. Спешить никуда не хотелось. Через открытые окна вместе с йодистым ветром с моря под мерный гул прибоя воздух наполняли смолистые, нагретые за день ароматы сосен и кедров, растущих на склонах горы. В эту чудесную и бодрящую смесь вплетались и нотки цветущих растений, обильно рассаженных вокруг казенного домика смотрителя.
Хорошо и удивительно спокойно на душе. Потянувшись и теперь уже окончательно проснувшись, тут же вспомнил о «сфере» и, сконцентрировавшись, вышел в нее, разгоняя в стороны и стараясь направить конусом в сторону берега. С каждым разом у него получалось все лучше. Требовало меньше усилий и увеличивало охват. Просканировав окрестности на несколько сотен метров, убедился — все тихо. Разве что мелкое зверье по лесу скачет. И бодро соскочил с койки.
— Подъем, пехота! Труба зовет!
Ким отозвался легко, словно ждал. Подошел к окну, выходящему на запад. И долго любовался красками заката над горами.
— Ладно, пошли вниз, чуешь запах жареной картошки? Неужели ты не проголодался?
Витька погладил себя по впалому животу, почесал задумчиво в затылке и изрек:
— Да, пора бы и пожевать чего-нибудь дельного.
— А я о чем?
После скромного, но вкусного и сытного застолья Игнат между делом сказал:
— Завтра сходите с утра на рынок в деревню. Купите овощей, хлеба, свежей рыбы и панчанов[30] всяких наберете, какие вам по вкусу. Денег я вам дам.