— А вам не выдали? Безобразие! Я немедленно распоряжусь.
— Еще раз спасибо.
— На здоровье, юноша.
Снова очутившись в камере, Март с максимальным удобством постарался устроиться на деревянных нарах. Дождавшись вернувшегося с допроса Витьку, он перебросился с ним парой фраз и, наконец убедившись, что все в порядке, смог заснуть. Так время пройдет незаметно. Нет ничего хуже, чем ждать…
Когда наши предки говорили, что утро вечера мудренее, они были абсолютно правы. Стоило над столицей Чосона взойти ласковому южному солнышку, и все наладилось. Во-первых, подростков наконец-таки накормили. А во-вторых, не успел изрядно проголодавшийся Ким расправиться со своей порцией, как их позвали на выход с вещами.
— Куда это? — испуганно пискнул Ким.
— Выпускают, — с усмешкой ответил ему надзиратель. — Ну-ка, мухой собрались. И чтобы мусор за собой убрали, а не то я упрошу начальника тюрьмы вас на недельку задержать!
— Нет-нет, мы сейчас, — заторопились ребята и скоро оказались на пропускном пункте.
— Вот ваши вещи, — едва не разодрав рот от зевка, сообщил унтер и выложил на стол опись, а также бумажник, два пистолета, патроны и два рюкзака с личными вещами. — Деньги пересчитайте.
Все купюры и монеты оказались на месте, чего нельзя было сказать об «арисаке» Кима.
— А где моя винтовка? — упавшим голосом поинтересовался Витька.
— Вот квитанция, — равнодушно пояснил тюремщик. — Вырастешь — приходи, вернем. А нынче нечего малолетним по улицам с оружием шляться! Война как-никак. Кстати, и вы бы, господин Вахрамеев, свой маузер спрятали от греха.
— Непременно, — отозвался Март, засовывая подарок крестного в вещмешок, и потащил расстроенного приятеля наружу.
— Жалко, — шмыгнул носом тот. — Я уже почти придумал, как на нее оптический прицел поставить. Надо только рукоять на затворе отогнуть…
— Пошли, малахольный, — тянул его за руку друг. — Дай срок, у тебя таких десять будет.
— Тебе легко говорить, у тебя ничего не забрали…
— Хочешь, я тебе браунинг отдам?
— Честно? — с загоревшимися глазами спросил Витька. — Хочу!
— Тогда держи! — сунул оружие в его руку Вахрамеев.
На улице друзей, помимо уличной прохлады и свободы, встретили улыбающийся во все зубы Степан Дугин и еще один техник из экипажа «Аргуни».
— Ну, где вы застряли? — облегченно вздохнули они. — Совсем заждались!
— Вас тоже выпустили?
— А за что нас держать? Мы теперь герои. Из лап коварного врага вырвались, груз уничтожили. Короче, кругом молодцы!
— А остальные где?
— Известно где — в госпитале!
— Черт, совсем забыл про ранения. Как там они?
— Нормально. Чего им сделается, особенно Никодимычу Этот старый черт нас всех переживет!
— Кланяйтесь ему при встрече.
— Это уж как водится, — заржал второй техник, — Дугину теперь всю оставшуюся жизнь придется «деду» кланяться!
— Да ладно тебе, — беспечно улыбнулся Степан, — главное, что кончилось все хорошо. Вы куда теперь?
— Есть варианты… — уклончиво ответил Март.
— Понятно. Темните чего-то опять. Бог вам в помощь. Если что, в Итевоне отыщите «Одессу». Это трактир, где все наши собираются. В смысле «частники». Чем сможем — поможем, мы теперь ваши должники!
— Обязательно, — начал отвечать Март, но тут их снова отвлекли.
К КПП стремительно подлетел роскошный алый кабриолет, из которого выпорхнула молодая дама.
— Прошу прощения, джентльмены, — с легким акцентом спросила их столь эффектно появившаяся иностранка, обволакивая всех тонким ароматом парфюма, — это вы уцелевшие члены экипажа «Аргуни»?
Уверенная в себе, необычайно красивая и, можно даже сказать, восхитительная. Элегантный и строгий английский костюм из светлой чесучи, который отлично подчеркивал достоинства ее фигуры. Изящные туфли на высоком каблуке словно продолжали идеальную линию стройных ног, перчатки обтягивали тонкие чувственные пальцы и запястья. Венчала все белая косынка из тончайшего шелкового газа, очень подходящая для быстрой езды в открытом автомобиле, которую девушка на ходу сняла, легким движением распустив узел и тряхнув затем освобожденной гривой светлых пышных волос.
Она буквально излучала мощный, почти физически ощутимый флер эротизма и харизмы, которые, словно магнит, притягивали к ней людей. Английский выговор придавал ее и без того приятному голосу ни с чем не сравнимый шарм. Стоит ли удивляться, что суровые летчики не сумели устоять перед этой бездной обаяния, а юного Кима им просто придавило.
«Девяносто-шестьдесят-девяносто и внешность суперзвезды кино прошлого века, когда актрисы были женственны и загадочны, а актеры сильны и мужественны. Да плюс ко всему глаза зеленые, как у кошки. Секс-бомба и мужская погибель…» — пронеслось в голове Марта.
— Да, — приосанился первым пришедший в себя Степан. — А почему мадам этим интересуется?
— Вообще-то мадемуазель, — поправила его барышня таким строгим тоном, что всем присутствующим немедленно захотелось встать в угол и ждать неотвратимого наказания.
— Тем более, — ничуть не смутился Дугин, — кстати, меня зовут Степан, а вас?
— Аннабель Ли, — представилась в ответ красавица. — Я журналистка и хотела бы взять у вас интервью.
Бедный Степан не знал, что такое «интервью», но живое от природы воображение нарисовало ему столь увлекательную картину, что он готов был отправиться за таинственной иностранкой на край света.
— Что, прямо здесь? — нервно сглотнул он.
— Ну зачем же? — серебряным колокольчиком прозвенел смех молодой леди. — Давайте пройдем в какое-нибудь кафе, или как это здесь называется?
— Щиктан, — с готовностью подсказал только что вернувшийся в реальность второй техник.
— Вот и замечательно!
С некоторым запозданием, вслед за англичанкой подкатил заурядного облика автомобиль, из которого вывалились двое молодцов в мятых костюмах и федорах, увешанные с ног до головы оборудованием. Первый был с микрофоном на длинной раздвижной штанге, в наушниках и с самым настоящим катушечным магнитофоном. «Телефункен», размером с чемодан, висел на левом плече, от чего фигура его привычно и несколько смешно перекособочилась. На шее второго было несколько фотоаппаратов, одним из которых он тут же вооружился и принялся щелкать затвором.
— А вы, мальчики, тоже участники событий? — обернулась журналистка к откровенно разглядывающему ее Вахрамееву и все еще не отмершему от какого-то почти мистического восторга перед ее красотой Киму.
— Нет, — с трудом нашел в себе силы отказаться Март, старательно избегавший попадания в объектив камеры ее напарника. — Мы так, мимо проходили.
— Как жаль, — очаровательно улыбнулась она. — А ваш друг немой?
— К его глубочайшему сожалению, не ваш, — согласился с ней Мартемьян. — Просто он очарован вашим именем.
— Вот как, а что с моим именем?
— Ну, оно такое, как в стихотворении, — и он чуть нараспев прочел первое четверостишие:
Это было когда-то, в далекой стране,
Где у берега спят корабли.
Там я девочку знал (это было давно),
И я звал ее Аннабель Ли[53].
— Кхм… ну и дальше по тексту мистера По…
— Браво! Но откуда вы знаете такие стихи, юноша? — искренне удивилась журналистка. — Кто вас научил?
— Наш духовник, отец Василий, — зачем-то брякнул Вахрамеев, вызвав еще один приступ смеха красавицы. — Гуд бай, леди. Оревуар. Прощайте, — несколько раз поклонился Март, потянув за собой безвольную тушку друга.
— Бай-бай! — помахала им на прощание мадемуазель Ли и отправилась узнавать подробности гибели «Аргуни» вместе с техниками.
— Какая невероятная женщина! — простонал Витька, когда к нему вернулась способность произносить членораздельные звуки.
— И не говори, — вздохнул его приятель, в первый раз за все время после попадания почувствовавший такую тягу к противоположному полу.
В сущности, и оставшаяся в приюте Ефимия, и спасенная им Татьяна были весьма привлекательными девушками, вызывавшими в его юном теле взрыв гормонов, который не без труда купировал разум взрослого человека. Но вот такой квинтэссенции женской красоты, ума и обаяния он еще не встречал. И продлись их общение еще минуту, Март побежал бы за ней следом, не задумываясь о последствиях.
— Интересно, кто она? — запоздало поинтересовался Ким.
— Говорит, журналистка, — хмыкнул Вахрамеев. — Но скорее всего, шпионка!
— Почему?
— Как тебе сказать, брат… Я бы ей военную тайну выдал! Вот просто с удовольствием, и не раз!
Не успев поведать товарищу о своих планах государственной измены, Март схватил его за руку и оттащил в сторону с проезжей части, с трудом увернувшись от промчавшихся один за другим четырех грузовиков с солдатами в кузовах.
— И куда так торопятся?! — едва не выругался он на безвестных водителей.
— Пусть их, — отмахнулся все еще пребывавший в любовной меланхолии Ким. — Мы теперь куда?
— Пока не знаю, но поближе к Итевону, — пожал плечами приятель, осматриваясь по сторонам.
Увы, и здесь, в самом центре столицы, ничего не напоминало будущий мегаполис. Разве что гора Намсан, на которой впоследствии построят телебашню, а на склонах и у подножия разобьют огромный парк, все так же равнодушно высилась над окрестностями.
По большому счету единственным отличием корейских кварталов Сеула от портового Чемульпо было наличие общественного транспорта, а именно — трамвая. В остальном — по улицам его точно так же сновали, несмотря на осаду и военное положение, толпы куда-то спешащих местных жителей, а в многочисленных лавчонках торговали всякой всячиной.
Другое дело Итевон, примыкающий с востока к Йонсану и огромной российской авиабазе, — европейский сеттльмент, в котором уютно расположились посольства многих стран, а также бесчисленные представительства зарубежных торгово-промышленных компаний. Немного дальше на север можно было выйти к железнодорожному вокзалу, миновать монументальные комплексы посольств Российской империи и других великих держав, а всего через километр несп